Книга Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - Глеб Павловский

Фальсификация персонократии

В советской жизни двух ее последних десятилетий есть ряд важных рубежей. Так, с 1970 года к формуле партийного руководства страны стали прибавлять непременное «…и лично товарищ Леонид Ильич Брежнев». Казалось, ничего особенного: власть Брежнева к тому времени явно поднялась над другими. Но именной пароль лизоблюдства начал разрушительную работу, которая через двадцать лет приведет к известным результатам.

Доклад Совета Федерации об иностранном вмешательстве в выборы – несомненный плагиат антитрамповских демократов США. Но документ интересен тем, что в нем появилась персональная присказка – «против кандидата В. В. Путина», «распространение диффамации в отношении В. В. Путина» и т. п. Путин фигурирует в бумаге как единоличный конституционный институт России. Теперь «и лично товарищ Путин» внесен в перечень национальных святынь заживо. Появившаяся вслед еженедельная телепередача о Путине – свидетельство того, как персонократия фальсифицирует Персону.

Политизация и Путин, запертый в Системе

Пятнадцатилетнее изгнание политики из жизни России заканчивается. Политизация одолевает «управляемую демократию». Авторитета Путина мало, чтобы игнорировать конфликтующие интересы, а сил недостаточно, чтобы их увязывать.

Провал кандидатов власти на выборах в четырех регионах в сентябре 2018 года, казалось, предсказал простой путь – стравить конфликты Системы через подконтрольную электоральную машину. Но он оказывается невозможен. Ведь в публичном конфликте есть победитель и проигравший, а победителем Система должна видеть одного только Путина. С истощением лидерства потускнела и личность, ослабел эмоциональный центр присоединения к власти, доверия и лояльности. Хотя ни политически, ни физически Путину ничего не грозит, концепция его личной безопасности пожрала все. Искусственно создано положение, когда президента якобы надо всегда «защищать». Техника защиты и число занятых в ней кадров растут. Цензура слилась с пропагандой в единый агрегат фальсификации всего, от чувств до знаний о мире.

На что указывают досрочные низложения губернаторов? Это разгрузка власти, а не строительство. Убирают все, что может ограничивать власть. Правовых «сдержек и ограничений» не было раньше – теперь нет административных и бюрократических. Между центром принятия решений и любым политическим актом Кремля нет убедительной процедуры.

Не став государством, Россия из страны превратилась в симулятор «державы», применение которого может быть любым.

О «новой дисциплине»

Система движется к консолидации, не догадываясь, что это пути к финалу. Один из путей, столь же тщетный, сколь неизбежный для Системы (ведь образцы оттиснуты в ее памяти), – это идея усиленного дисциплинирования населенцев.

• Дисциплину населенцев желают видеть унифицированной, но механизм унификации отсутствует, поскольку сам ранее был фальсифицирован

Техникой приведения к лояльности был подкуп в той или иной форме. Но подкуп – разовый акт, он не дает дисциплинарного эффекта. Отсюда манера высокопоставленных фронтменов Системы выступать перед молодежью, косноязычно и олдскульно поучая покорности. (Характерны выступления губернатора Санкт-Петербурга А. Беглова или Д. Рогозина перед студентами.)

В Системе РФ устанавливается новая дисциплина. Она объединяет навыки дисциплины выживания 1990-х и дисциплины деполитизации 2000-х. Заботятся об обществе как о тяжелобольном субъекте, перестав с ним общаться. Песков разговаривает со СМИ, как ласковый санитар со смертельно больным.

Новый дисциплинированный населенец Системы РФ обязан «сам понимать» благотворность любых актов Кремля и Путина. Для этого его оставляют в неведении о происходящем и этой неясностью покрывают экстремальные зигзаги Системы.

Крымско-сирийский зигзаг решал несколько вопросов, зато каждый мог «вчитать» в происходящее свои тайные желания, мечты и даже садистские фантазии.

• Система порождает события, которые открыты пересудам, но неподвластны судам

В эпоху Медведева общественность еще могла повлиять на скандальные случаи пыток в милиции – и даже на судьбу «дальневосточных партизан», которые действительно повели вооруженную войну против власти. Но уже на обыск у Ксении Собчак, на арест режиссера Серебренникова и Олега Сенцова, на дела Юрия Дмитриева и пытки в каждом втором полицейском отделении повлиять не могла. Система не вслушивается в то, о чем говорят населенцы. Она рассеянна в отношении гражданских сигналов, но мстительна в отношении непокорных. Поскольку ей запрещают стрелять на улице, она экспериментирует с ядами.

• Болевой прием дисциплинирования в Системе – неуемная мстительность: принятие абсурдно жестких мер по отношению к маловажным проступкам населенцев

Система РФ далеко зашла в фальсификации самой себя и не всегда понимает, что важнее защищать – реальную власть или ее симулянтов?

Успешность Системы в ее гетерогенности – систематизация ведет к финалу

Главные успехи достигнуты старой, еще плюральной Системой РФ. Сегодня ее пытаются заключить в единообразную скорлупу. Система упрощается, становясь однороднее – за счет эффективности. Это делает ее психологически выносимее для усталых мозгов Кремля, включая мозги Путина.

Присоединение Крыма, учредительное для новой эпохи Системы РФ, проведено инструментами ее прошлых эпох. Крым присоединяли реформированные министром Сердюковым войска. Инфрастру­ктура украинского проекта – с аппаратными кураторами, бизнес-спонсорами и внутриукраинскими кланами поддержки сложилась еще в десятилетие 2000-х годов. Санкционировала взятие Крыма «сурковская» Дума, а освещало телевидение Громова—Эрнста. Можно ли все это систематизировать? И станет ли систематизированное работать?

Конечно, как поведенческая модель Система РФ может попасть в безвыходное положение. Но ее лидерам известно, что при дефиците ресурсов поддержания власти всегда можно прибегнуть к финальной атаке. К террору как ценности. К справедливости как равенству страха. К угрозе выживания всех в стране и мире.

Когда популярная политика станет невозможна, можно популяризовать террор.

Безальтернативность – атмосфера в «ближнем круге»

Казалось бы, что Двор, эта группка людей всегда на виду друг у друга, мог расширить вариантность подходов к проблемам. Но и этого не вышло. Атмосферой ближнего круга стала безальтернативность. Ее генерирует узость кремлевского гетто при невозможности поменять центральную фигуру без крушения личного существования. Стратегический штабной уровень Кремля заражен парадигмой «По-другому – нельзя!». Так описывали и действия тандема Ельцин—Гайдар в 1992 году, и переворот Ельцина в 1993-м, и многое другое потом. Эту слепоту дополняет мем «все альтернативы приведут к распаду России». Ложность последнего тезиса маскирует догма о безальтернативности ранее совершенных ошибок.

• Состояние Двора таково, что при общем кризисе некатастрофичное решение здесь могут принять лишь случайным образом – для него нет опоры в мышлении