Книга Всадник на чужой земле - Марик Лернер

— Господин хочет сделать фейерверк! — радостно вскричал Арцан, когда я попытался донести до того суть идеи.

Выражение такое я слышал в первый раз, поскольку, естественно, прозвучало не хорошо знакомое слово, а «летающие огни в небе». После уточнения выяснилось — похоже, оно самое и есть. Запуск огненных колес, шутих, цветных огней. Бывает исключительно на очень важных событиях, свадьбах властителей, рождениях у тех наследников или вступлении в должность нового вождя клана, отчего прежде и не сподобился. Все упирается в стоимость и тайну. Создание таких развлечений стоит диких денежек, и занимаются им выходцы из клана Чу на востоке. Судя по объяснениям — Южный Китай.

— Давно известно, что основной компонент смеси для огней в небе — селитра, — возбужденно говорил специалист. — Огонь ярко вспыхивает, если бросить в него щепотку этого белого порошка. Добавления определенных минералов могут изменять цвет вспышек. Очень любопытное вещество само по себе. Смешивая его с водой, получаем эссенцию, с помощью которой удается растворять вещества, иначе растворению не поддававшиеся.[6] И вы совершенно правы, если прокипятить верхний слой почвы стойла с большим количеством воды, отфильтровать от твердых остатков жизнедеятельности животных, а затем добавить к раствору поташ…

Опа… Я этого не делал и вообще не подозревал о таком способе. Уже жирный плюс за приглашение профессионала.

— …из кипящего котла можно выделить белые кристаллы селитры. Но откуда вам известен основной рецепт и пропорции?

Он наверняка уже прикидывал, сколько заработает на фейерверках. Я посмотрел максимально надменным взором и четко указал на место:

— Не забывайся, сударь.

Если к воинам обращались как к «благородным мужам», то землевладельцам, ремесленникам и торговцам говорили «степенство», а низшим — «сударь». Он хоть и член семьи торговцев, но фактически слуга и равен безземельному крестьянину-арендатору, то есть сильно ниже по положению, и неуместно требовать от меня ответа. Тем более что его и нет. Проще ткнуть носом. Он понял, низко кланяясь.

— Надеюсь, Золотой тебе разъяснил и повторять не потребуется. Мне нужно получить результат. Порошок опасен и способен взрываться. Потому очистка, наблюдение и эксперимент. Осторожно и тщательно. О проблемах и необходимом оборудовании ставить в известность. Пока я не получу требуемое, находишься под рукой, и вне твердо оговоренного круга лиц, чем занимаешься, никто знать не должен. Потребуются помощники — только через мое разрешение. Попытаешься продать на сторону рецепт или само вещество — не обижайся. Не пожалею. Со своей стороны обеспечиваю хорошее жалованье и приятную жизнь. А в дальнейшем и возможность заниматься своими исследованиями. Это ясно?

— Да, благородный муж, — глядя в пол, подтвердил аптекарь.

— Для лучшего понимания, если всплывет, чем занимаешься, вместо больших денег получишь от посланников клана Чу нож в спину. Вряд ли кто всерьез будет на меня покушаться — что взять с воина, — а тебе непременно не только язык, но и голову отрежут.

Он моргнул. Кажется, дошло. Я выдержал паузу. Рано или поздно зачешется, если не денег, то славы возжелает. Может, задумается — имеет ли смысл. Если сделает порох, нуждаться точно не будет. Какой смысл убивать. Кто-то же должен черной работой заниматься.

— Могу ли спросить?

— Ну, давай.

— Это правда, что виньяк вы сделали?

— И даже лицензию получил на продажу. Правда, оказалось, что и без меня открытие сделали, но я сумел сделать деньги на производстве. Не забывай об этом. Здесь, — постучал пальцами по голове, — содержатся не только приемы фехтования, но и куча идей. Кто служит мне верно, в обиде не остается. Мне просто некогда этим заниматься, а то бы и сам довел до ума.

— Это будет не фейерверк, — сказал Арцан утвердительно.

— Возможно, получится страшное оружие, — подтвердил я. Рано или поздно он все равно выяснит. Я же не стану хранить запас вечно. До пушек далеко, а вот мину под стену — чем не решение осады? — Я меньше всего стремлюсь выпускать его из рук или сообщать врагам до поры.

— Благодарю вас, благородный муж, за доверие.

Он был серьезен до безобразия и реально признателен. Ему доверили тайну высшей категории.

— Я могу поделиться мыслями про ваши опыты?

— Для того и позвал.

— Возможно, дело в плохой очистке селитры, но и серу не мешает проверить. Вы позволите заняться после принесения присяги по полной форме?

В теории он не просто напрашивается в личные вассалы с соответствующими привилегиями по отношению к наемным работникам. Теперь он не имеет права раскрывать рот без разрешения, и все его достижения — моя собственность. Хороший ход. Я и так не позволю уйти на сторону результату, однако сейчас все официально и по древней традиции.

— Про размер жалованья не спрашиваешь?

— Зачем? — ухмыльнулся он хитренько. — Наслышан про вашу щедрость, благородный муж.

— Лопата! — заорал я в сторону приемной.

Моментально появился десятник. В открытую дверь доносилось бренчание странного инструмента. Нечто среднее между гитарой и дутаром. Струн как у первой, а форма — второго. Отпущенный на все четыре стороны из ямы музыкант в кабак возвращаться не пожелал, предпочитая болтаться где-то по соседству и ублажать слух вояк свой игрой. Иногда выводит забавные рулады — как в смысле песен, так и звуков. Его кормят, даже поят. Послушать баллады про подвиги обожают все. Как выдаст: «Проси у богов одного: мужественного сердца, которое не испугается смерти. Потому что если ты умрешь доблестно, то завоюешь славу даже более долговечную, чем бронза памятников. Твое имя будет жить в веках», — так прямо прослезиться хочется.

Одно время даже думал, чей-то шпион: уж очень назойливо рядом трется. Потом дошло: обнаружил хороший материал для очередной песни в моем лице и фиксирует достижения. Мне не жалко. Глядишь, натурально останусь в веках. Ростом с дерево, силой с тигра, умом почти сравнившись с богами. Реклама — великая вещь. Не захочешь — после сотого повторения сам поверишь в собственную исключительность.

— Золотого и Гарса сюда.

В их присутствии Арцан четко и внятно произносит присягу. В принципе можно и без свидетелей, однако так торжественней, и всегда найдется кому подтвердить, нарушь он обязательства.

— Отведешь его в те комнаты с двориком, где я горшки бил, — сказал я Лопате, когда церемония закончилась и я торжественно пообещал двадцать рен в качестве жалованья. Очень прилично для вчерашнего бедняка, существующего за счет родичей, и для начала достаточно. Получит порох — увеличу пожалование, о чем и сообщил, не уточняя, за какие достижения. Он в курсе, остальным без надобности. — Обеспечишь едой, питьем, одеждой и прочим важным, вплоть до бабы. Он скажет, чего надо дополнительно, — достанешь. Я заплачу из личных денег. Вещи из прежнего дома доставить. Ну и вообще к просьбам относиться с пониманием, а счета ко мне. Свободны. Оба. Давай, — потребовал у Золотого.