Книга Маршал Советского Союза - Дмитрий Язов

Мимо трибуны твердой поступью прошли колонны слушателей академий, курсантов военных училищ, гвардейцы с боевыми знаменами, колонны рабоче-крестьянского красного ополчения, красной молодой гвардии. Гостям на трибуне рукоплескали. Г.А. Алиев, улыбаясь, заметил: «Даже лучше, чем в Баку». Мы возложили цветы к монументу «Дружба». У этого памятника нас встретили представители китайского посольства, в том числе военный атташе КНР. Отношения между СССР и Китаем в этот период были далеко не лучшими, но В.И. Петров отметил: «Китайцы мужественно сражались в борьбе с американцами. Предлагаю возложить к памятнику китайским добровольцам цветы».

Затем мы поехали на стадион имени Ким Ир Сена, на Праздничное выступление «Славная Корея» с участием 50 тысяч пхеньянцев. Мы восхищались, как с помощью цветных флажков создавались эпические картины, рассказывающие о героической борьбе корейского народа против японских завоевателей. Помню, как в обрамлении цветов флажками были выложены портреты М.С. Горбачева и Ким Ир Сена. Позже Горбачев расспрашивал членов делегации, каких размеров был его портрет и флажками какого цвета обозначили его пятно на голове. Пожалуй, это был единственный случай, когда портрет Горбачева выложили цветами.

В тот же день в Пхеньяне прошло факельное шествие. Нас пригласили на центральную трибуну на площади Ким Ир Сена.

Через площадь проследовал 50-тысячный факельный отряд. Он начал движение от площади у Триумфальных ворот, прошел мимо монумента Чхоллима… Монумент воздвигнут на холме Мансу и олицетворяет героический дух и несгибаемую волю корейского народа. Чхоллима – крылатый конь, преодолевавший тысячу ли за день. Факельное шествие как бы продемонстрировало революционный дух корейского народа, монолитно спаянного вокруг Трудовой партии Кореи.

Побывали мы и в городе Вонсан, что расположен на восточном побережье Корейского полуострова. Практически мы пересекли весь полуостров с запада на восток, протяженность дороги – 200 километров. Со всех сторон город окружен живописными горами. Эти горы называют Алмазными. Почти отвесно спускаются к морю лесистые склоны, прорезанные каньонами и водопадами.

Утром на катере мы вышли в море. С нами находился товарищ Ким Чен Ир и министр вице-маршал О Чжен У Из воды выступали громадные скалы, поросшие тощим кустарником. Остановились на рыбалку. Удочками довольно бойко ловили морских окуней. Владимир Яковлевич Савицкий умудрился поймать окуня за хвост. Ким Чен Ир пошутил: «Истребитель зашел в хвост!» Наловили рыбы довольно много, и Ким Чен Ир пригласил на уху. На одном из скалистых островов, на довольно ровной гранитной площадке, накрыли стол. Василий Иванович встал и провозгласил тост: «За процветание Кореи, за ее объединение, за здоровье и благоденствие трудящихся Кореи, за здоровье любимого вождя товарища Ким Ир Сена».

В Пхеньян возвратились поздно вечером. Утром 18 августа вылетели в Хабаровск. Перед вылетом на родину министр вице-маршал О Чжен У вручил от имени товарища Ким Ир Сена картину, на которой шумит водопад и стоят багряные деревья на склоне. Картина была вышита. Обычно картину «пишут» цветными нитками около года, и когда я любуюсь на технику корейской живописи, то вспоминаю, как переливается всеми цветами радуги водопад и как мы рыбачили с Ким Чен И ром, обсуждая проблемы мира и социализма.

Пройдет всего шесть лет, и один из греющихся у костерка предаст и Россию, и гостеприимную Корею. Это один из генералов ГлавПУРа Волкогонов.

XXVII съезд КПСС

Готовилось заседание Военного совета. Последняя декада августа на Дальнем Востоке – самая активная пора подготовки к зиме. С докладом по этому вопросу выступал заместитель командующего войсками округа по тылу генерал-лейтенант Р.Г. Тавадзе. Принципиальность вопроса заключалась в том, что, если опоздать и не завести все необходимое – беда!

Достаточно сказать: если в солярку не добавить специальные присадки, то горючее кристаллизуется, забиваются форсунки, и техника стоит.

Поэтому я обратил внимание на недостатки, с которыми мы столкнулись в прошлую зиму. Об этом необходимо было сказать и потому, что командармы все были новые: генералы А.И. Костенко, В.А. Копылов, Ф.М. Кузьмин, В.И. Новожилов, да и командиры дивизий обновились наполовину, так что опыт прошлых лет им не мешало знать.

В период активного таяния снегов на Саянах переполняются реки Зея, Бурея, а тут еще зарядили обильные дожди. Амур поднялся до 7 метров, расплескался на десятки километров в ширину. Плавали дома на Большом Уссурийском и Тарабаровском островах, вода подошла к трассе Хабаровск – Красная речка, а дорогу Хабаровск – Князе-Волконка залило водой, в том месте Амур соединился с рекой Сита, образовав целое море.

В эти дни прилетел министр обороны Маршал Советского Союза С. Л. Соколов с большой группой генералов и офицеров Генерального штаба проводить фронтовое командно-штабное учение.

Сергей Леонидович служил на Дальнем Востоке, участвовал в боях у озера Хасан, знал норов дальневосточных муссонов, но такого половодья, как он выразился, не видывал. На запасной командный путь летели на вертолете, на командные пункты армий добирались также только вертолетами и самолетами.

Министр обороны знал как дальневосточник, чему учить, и даже эти неблагоприятные погодные условия использовал для обучения командиров и штабов.

В конце января – начале февраля по всей стране проходили областные и краевые партийные конференции. На конференции выбирали делегатов на XXVII съезд, потому было много «варягов» из Москвы, среди них я заметил поэта Роберта Рождественского. Он еще поинтересовался, где дислоцируется 31-я стрелковая дивизия. Я рассказал, что дивизия переформирована в танковую, но ее исторический формуляр, награды, почетные наименования сохранены. Я уже знал, что в годы войны начальником политотдела дивизии был отец Роберта Рождественского, а его мать – командиром медико-санитарного батальона. Эта дивизия стояла в Прибалтике и только в 1969 году прибыла в Белогорск Амурской области. В перерывах между заседаниями Роберт читал свои стихи, а вечером попросил показать баню, в которой парился сам В.К. Блюхер.

Роберт оказался заправским парильщиком и засыпал нас литературными байками. Один рассказ меня потряс: молодой критик Николай Сергованцев в журнале «Октябрь» разнес в пух и прах прозу А. Солженицына, неосмотрительно развенчав кумира Никиты Хрущева. Почти неделю, словно на работу, молодой критик ходил по утрам в ЦК КПСС, где идеологические нукеры Суслова учили его хорошим манерам. Но критик не смалодушничал, не отрекся от своих взглядов. И спустя месяц его разыскал бывший зек, вместе с будущим лауреатом Нобелевской премии он отбывал срок в Экибастузе. Нет-нет, Роберт Рождественский ничего не приукрасил. Действительно, в лагере умирал зек, сидевший по той же статье, что и Солженицын. Приостановить болезнь могли кусочки сахара, которым лагерное начальство не особенно делилось с заключенными.

И тогда самые отчаянные пошли к начальнику. Но тот, рассмеявшись, пообещал их на несколько часов выставить на мороз. Была зима, и морозы в Экибастузе стояли под сорок градусов. Чтобы не оставить в беде товарища, порешили усилить меры воздействия на зарвавшегося начальника: почти две тысячи заключенных устроили на снегу сидячую забастовку, при этом они все разделись. Так и победили! Но история на этом не заканчивается: только три человека бойкотировали эту акцию, не вышли из бараков. Среди них был и Александр Солженицын…