Книга Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев - Зоя Ножникова

После этого его царское величество велел публично объявить следующее:

— Кто с этого дня будет кричать подобные слова, хотя бы вслед самому незнатному из немцев, тот, безо всякого снисхождения, будет наказан кнутом.

Действительно, несколько человек нарушителей этого запрета были сильно наказаны. Теперь немцы освободились от этих позорных криков вслед. Его царское величество теперь дал этому месту другое наименование, назвав его «Новой иноземской слободой». Здесь каждому, по его личному состоянию, должности или промыслу, отведено определенное место для построек, и вся слобода разделена правильными улицами. Тем, у кого в городе были деревянные дома, велели их сломать и вновь сложить в Новой иноземской слободе, где они теперь, в случае часто возникающих у русских пожаров, живут в гораздо большей безопасности, чем в городе. Большинство немцев говорят, что снятие русской одежды и отделение от русских домов и ежедневных сношений с русскими было им столь же больно, как, например, было бы для рака утопление его, ради наказания, в воде».

Погребение. Из А. Олеария

* * *

В Москве было и специальное кладбище для иностранцев, отдельное от русских кладбищ. Роде как-то рассказал о немецких похоронах:

«1659 года 20-го апреля были похороны господина Рютца, на которые были посланы пятеро из нас, а именно: секретарь, толмач, гофмейстер, Петр Гуварт из Данцига и камердинер. Из них первые трое заехали сперва с полковником Бауманом в Слободу к Иоганну фон Дельдену и затем вместе с последним в дом Генриха Свелленгревера, то есть зятя покойного, куда принесли гроб два дня тому назад. Все участники траурной церемонии уступали нам, как представителям посланника, почетное место не только здесь и за столом, так как нас два раза весьма хорошо угощали, но и в церкви. Когда мы вошли в дом, то увидели, что в той комнате, в которой обыкновенно собираются мужчины, были накрыты три довольно длинных стола, тесно уставленные вареньями и другими яствами, предназначенными для завтрака. Кроме того, нам подавали холодный пивной суп из очень больших серебряных чашек, в которых лежало по ложке такой величины, что шесть подобных ложек, наверное, могли наполнить целый горшок, а затем пили согретое вино из маленьких серебряных кубков. После завтрака, около двух часов, нас пригласили на вынос; повесили тело, покрытое по нашему обычаю черным сукном, между двух лошадей и повезли его на кладбище при нашей церкви, где хоронят без различия вероисповедания всех немцев. За телом следовали верхом все присутствовавшие без соблюдения особого порядка, и затем с кладбища все опять поехали в кальвинистскую церковь, где впереди были поставлены три мягких кресла для секретаря, толмача и гофмейстера, и здесь они слушали проповедь, текст которой: «Да возлюбил Бог свет» — был взят из третьей главы Иоанна. Выслушав проповедь, мы опять поехали на кладбище, где тело еще находилось над землей. Здесь снова было сказано слово о бренности людской, после чего опустили покойника в могилу. Затем пастор поблагодарил от имени всей родни всех, оказавших покойнику последнюю честь, и попросил пожаловать еще раз в упомянутый выше дом, чтобы принять участие в приготовленном там угощении. Когда мы снова приехали туда, столы уже были покрыты и уставлены прекрасными кушаньями; блюда сменялись три раза, и угощение было превосходно. Говорят, что у здешних иноземцев всегда предлагают такое роскошное угощение при похоронах, вследствие чего несостоятельным у них приходится расходовать деньги выше своих средств, так как они не желают уступать другим. Угощение продолжалось около трех часов, и затем все поехали опять домой, за исключением представителей посланника, которых вместе с полковником Бауманом и фон Дельденом пригласили к Гордерту Герцу, где им предложили хорошее угощение».

Рынки

Барон был немолод и поэтому не очень любил рассказы о похоронах. Вместо этого он охотно стал припоминать более веселые истории. Он помнил, например, как необычайно увлекательно было бродить по улицам русского города, сначала непривычного, но быстро ставшего знакомым. Взгляд на город в целом хорошо представил Петр Петрей:

«В городе есть большие луга, порожние места, много деревьев и увеселительных садов, занимающих довольно много места. Сам великий князь имеет три больших прекрасных сада, с разными деревьями и травами, и большой луг в городе, возле самого дворца, дающий ему каждый год до шестисот возов сена».

Петр Петрей заступался за русских перед некоторыми авторами, кто писал до него, не называя их, но было понятно, что он имел в виду Герберштейна:

«Некоторые думают и пишут, что в Московии не растут ни плодовые деревья, ни зелень. Они грубо ошибаются и находятся в заблуждении, потому что там не только разводятся разные деревья, но и сеются всякие семена, так что у русских легче достать плодов, нежели в другом месте. Таковы, например, яблоки, сливы, вишни, маленькие сливы, крыжовник, смородина, дыни, морковь, свекла, петрушка, хрен, редька, редис, тыква, огурцы, серая и белая капуста, лук, чеснок, иссоп, майоран, тимьян, базилика, перец и другие подобные плоды».

* * *

Интереснее всего многим иностранцам казались рынки. На рынках было на что посмотреть! Конечно, иностранцы приезжали в Москву по делам. Однако, если можно было от этих дел отвлечься, то они охотно отвлекались. В прогулках по рынку можно было удачно совместить важное дело изучения состояния торговли в Московии, узнать, что предлагается, что охотно покупается, и какие товары не пользуются спросом, можно было прицениться к будущим покупкам, которые, как подарки родственникам и друзьям, следует купить перед обратной дорогой и — едва ли не главное — подивиться на чудеса за чудесами, как назвал московский рынок Айрман.

* * *

О рынках очень подробно написал Петр Алеппский:

«Торговые ряды находятся напротив площади Кремля с восточной стороны. В начале этой обширной площади лежат две очень большие пушки, похожие на громадную пушку в Топхане в Константинополе; а также и в конце противоположном находятся еще две пушки большего размера, в которых человек может сидеть и шить. Их каменные ядра величиной в купол.

Ряды разбросаны от одного края площади до конца ее, и большая часть их выстроена из камня, ставни лавок из чистого железа, и даже двери складов железные. Напротив рядов находятся винные погребки, построенные из кирпича и камня, холодные летом и теплые зимой.

Для продажи книг есть особый ряд, для икон — особый, есть ряд для продажи новых облачений, другой — для колоколов, кадильниц и водосвятных сосудов, есть ряд для торговли ладаном, другой — для продажи свечей.

Московский кремль при Иване Калите. А. Васнецов