Книга Монгольская империя Чингизидов. Чингисхан и его преемники - Александр Доманин

Даже с прибытием в Каракорум Гуюка ситуация не изменилась. Туракина до созыва курултая не стремилась делиться властью, а сам Гуюк не предпринимал никаких реальных шагов по укреплению своих позиций. Между тем, царевичи-чингизиды не слишком спешили на курултай, вряд ли форсировала его созыв и Туракина — аппетит, как известно, приходит во время еды. Фатима и ее ставленник, бывший откупщик Абд ар-Рахман, занявший высший гражданский пост в государстве, делали все что хотели. Гигантские налоговые поступления текли в их руки, и руки их ставленников. Реальные богатства расхищались, а взамен все в больших количествах появлялись необеспеченные бумажные деньги и долговые расписки, которые никто не собирался оплачивать. Изменить приближающуюся к катастрофе ситуацию могли бы новые завоевательные походы, но без курултая и нового хана они были невозможны.

В конце концов, опасность полного развала державы стала очевидной для всех. Теперь даже Батый перестал противодействовать избранию Гуюка: лучше любой хан, чем та свистопляска, которая сопровождала правление Туракины. Ранней осенью 1246 года, наконец, состоялся долгожданный курултай, на который приехали почти все Чингизиды, за исключением Батыя, отговорившегося болезнью ног. Кроме многочисленных царевичей, на курултай прибыли и руководители вассальных государств: оспаривающие друг у друга власть два грузинских царя — оба Давиды, — румский (конийский) султан Рукн ад-Дин, а также великий князь киевский и владимирский Ярослав Всеволодович. Приехали и многочисленные послы мусульманских владык, в том числе и от халифа багдадского, и даже от ассасинского имама. Гостями курултая, пусть в значительной степени и случайно, стало и посольство от папы римского, возглавляемое Плано Карпини.

В сентябре 1246 при огромном скоплении народа Гуюк был провозглашен великим кааном Йеке Монгол Улус. А последующая неделя неумеренных пиршеств и возлияний окончательно убеждала — империя получила нового владыку. Чаяния Туракины исполнились, — ханом был избран ее первенец Гуюк, — однако радость ханши была недолгой: через три месяца она умерла и, очень вероятно, не без участия многих заинтересованных лиц.

На эти три месяца пришлось последнее мерзкое деяние Туракины. В конце сентября на прием к ханше, как к матери новоизбранного каана, был приглашен русский князь Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского. Как почетному гостю, пищу ему подавала сама Туракина. Через семь дней после этого приема князь Ярослав скончался в страшных мучениях, тело его посинело, что выдавало достаточно явные признаки отравления. И хотя нельзя полностью отвергнуть смерть от естественных причин, версия отравления представляется куда более вероятной. Об этом как о непреложном факте писал и Плано Карпини, фактический очевидец происшедшего. Остается неясным, кому была выгодна смерть русского князя. Совершила ли Туракина завуалированное убийство по согласованию с Гуюком — ведь Ярослав был ставленником их общего врага Батыя? Но на это есть резонное возражение — избранному великому каану не было никакой нужды прибегать к столь сложному способу, он был волен в жизни и смерти своих вассалов. А может быть этим отравлением Туракина хотела насолить собственному сыну, который после избрания явно показал, что более не намерен жить под ее диктовку? Возможно, что это было и личной инициативой Туракины, направленной против Батыя, с целью внести дополнительный разлад между новоизбранным ханом и владыкой улуса Джучи. Можно наконец предположить, что Туракина, обладающая огромным властолюбием, но отнюдь не блещущая умом, давала понять своему не слишком покорному сыну, что судьба Ярослава может грозить и кое-кому другому. Если последнее хоть отчасти верно, то намек был отлично понят: не прошло и двух месяцев, как вполне здоровая и вовсе не старая женщина отправилась в мир иной.

Смерть властной матери развязала руки Гуюку, который, в общем, оказался не таким плохим ханом, как можно было ожидать. Вскоре он отменил все распоряжения эпохи регентства и вернул на прежние должности чиновников Угедэя. Чинкай вновь занял высший чиновничий пост в государстве, Махмуд Ялавач был назначен уполномоченным каана по Северному Китаю, Масуд-бек вернулся на прежнюю должность в родном Мавераннахре. Из всех ставленников Туракины только Аргун, сменивший убитого Коркуза, сохранил свою власть в Иране и Хорасане. Гуюк также подтвердил законность всех распоряжений своего отца. Ближайшие клевреты Туракины — Абд ар-Рахман и Фатима — были обвинены в злонамеренном колдовстве и подвергнуты казни через утопление. Для окончательного наведения порядка в государстве он объявил незаконными все выданные владыками улусов и другими царевичами-чингизидами за период регентства ярлыки, пайцзы и обязательства, что, заметим, особенно сильно ударило по дому Джучи и не прибавило любви Батыя к своему кузену.

Не все инициативы Гуюка оказались, однако, столь же безупречными. Так, стремясь превзойти в щедрости своего отца, он приказал раздать ханскую казну войску, а когда уже все войско было одарено, просто выбросил остальные товары на улицы Каракорума, где ими с удовольствием воспользовались многочисленные мародеры. По повелению Гуюка, у купцов, привозивших товары в Каракорум, казна выкупала их полностью и по заявленной цене, по понятным причинам весьма завышенной. Известен даже один случай, когда объявленная цена привезенного товара оказалась настолько высока (70 тысяч слитков серебра), что в казне не хватило денег и с купцами расплатились в счет будущих налогов, выдав специальные обязательства. Едва ли такую экономическую политику можно назвать продуманной. Не слишком продуманным шагом нового хана стало и его явное покровительство христианству (несторианского толка) в ущерб другим конфессиям. Это оттолкнуло от него многих союзников из числа мусульман и буддистов, да и русские православные христиане, мягко говоря, недолюбливающие несториан, с этого времени окончательно выбрали сторону его противника Батыя, сын которого, Сартак, покровительствовал православным.

Укрепив, в том числе и указанными подачками, свою власть в войске, Гуюк посчитал себя достаточно сильным, чтобы разобраться со своим главным противником — Батыем. Вместе с армией он начал двигаться на запад, к улусу Джучи. Пытаясь скрыть от Батыя военный характер похода, хан мотивировал свою перекочевку тем, что воздух западных степей полезен при его болезни. Едва ли это могло обмануть Батыя; к тому же вдова Тулуя Соркуктани-беги предупредила главу Джучидов о тайных замыслах Гуюка. И с этого времени начинает складываться союз домов Джучи и Тулуя.

Судьба хранила вождя Великого Западного похода. Гуюк с войском успел добраться только до Мавераннахра, где и скончался при неясных обстоятельствах (скорее, все-таки, от болезни). Первая открытая война Чингизидов так и не состоялась. Другим важным следствием смерти нового великого хана монголов стало спасение Европы от опасности еще одного монгольского нашествия (как вскоре выяснилось, окончательное). Гуюк рассчитывал, после расправы с Батыем, закончить дело, начатое при Угедэе, и подчинить монгольской власти государства Западной Европы. О том, что Гуюк уже с момента своего избрания планировал новый европейский поход, свидетельствует его знаменитое письмо папе римскому, переданное через Плано Карпини. Этот яркий документ, кроме того, настолько ясно раскрывает особенности менталитета монгольских ханов, что достоин быть приведенным полностью.