Книга Чудес не бывает - Андрей Буторин

– Было бы здорово! – воскликнула Сашенька. – Мы обязательно попробуем разобраться с этим.

Но Брок недоверчиво хмыкнул:

– А кто же поведет корабль назад?

– Давайте я с вами полечу, – дрогнувшим голосом сказал Змей Горыныч. – Рискну хоть раз жизнью ради родной женушки!..

Чучундра бросила на мужа полный признательности взгляд, но благородный порыв дракона обломала Сашенька:

– Даже если мы не полетим, ты всё равно в корабль не поместишься!..

– Как же тогда быть?..

– Возможно, там есть какой-нибудь автопилот, – задумчиво сказал Брок. – Ведь если запоминается точка старта, это же сделано неспроста… Мы постараемся разобраться, ребята! – повторил он слова дочери.

– Ладно… – вздохнула Чучундра. – Сейчас я ужин приготовлю, поедите хоть перед дорожкой нормально.

– Слушайте, – сказала вдруг Саша. – Пока Чу будет готовить, может быть слетаем к Дурилкину?..

– Это еще зачем? – удивился Брок. – Неужто ты по нему соскучилась?..

Удивительно, но Сашенька даже не обиделась. Напротив, она засмущалась и даже покраснела.

– Понимаешь, папа, ведь Дмитрий Денисович тоже человек… То есть, был человеком… Ну, в общем, душа-то в нем всё равно человеческая, хоть он и дракон сейчас почти. И ведь он по Земле тоже, небось, тоскует. А дома у него, может быть, родители старенькие остались, дети там всякие от первых-вторых браков, жены-любовницы опять же… Может, ему бы прощальный привет кому-то передать захотелось… Ведь мы-то люди! Не надо помнить только одно зло. Надо ведь хоть иногда и добро делать. Просто так, безвозмездно. А порой и в ответ на зло… Лично я бы себя после этого чуть сильней уважать стала…

Брок что-то невразумительно хрюкнул. Похоже, он растрогался от слов дочери. Затем кашлянул и сказал более внятно:

– Хорошую я дочь воспитал… Ай-да Брок, ай-да умница!

– А я? – улыбнулась смущенная Сашенька.

– Ну-у… Яблоко-то от яблони, как говорится, не воробей, вылетит – не поймаешь!

– Папа, ты ничего не перепутал?..

– Ах, да! Слово – не воробей, не вырубишь топором!

– По-моему, снова что-то не то…

– Тьфу ты! Конечно!.. Рыбак от рыбака недалеко падает!..

– А чего это они вдруг падают-то, рыбаки эти?

– Ну, не знаю… Выпили, наверное, лишку. Видишь ли, доченька, рыбалка – дело такое, там не результат важен, а сам процесс!..

– Ага! – встрял в разговор Константин Петрович. – Это как у многодетного отца спрашивают: вы что, так сильно детей любите? А он говорит: да нет, не очень, мне сам процесс нравится!..

– Константин Петрович!.. – покраснел Брок. – Ну, тут же дети, ей-богу! Женщины, опять же…

Костин папа смутился и замолчал. Сашенька тоненько хихикнула. Чучундра, на всякий случай, тоже, только басом. Горыныч поддержал супругу, но смех у него получился нервным, почти истерическим. Костя даже испугался и заплакал.

– Ну вот, ребенка расстроили! – огорчился Брок.

– Не-е-еет, – проскулил Костя, – я не ребенок!.. Просто я домой сильно хочу-у-уу!..

– Скоро полетим, – потрепал по плечу мальчика земной сыщик. – А сейчас мы с тетей Сашей и дядей Горей в одно место быстренько слетаем, а вы нас с папой здесь подождете. Хорошо?

Костя кивнул, но слезы продолжали бежать ручьем по его щекам. А Константин Петрович неожиданно сказал:

– Я тоже с вами слетаю к этому доктору… Любопытно уж очень: что за Дурилкин такой!

– И я! – перестал плакать Костя.

– А вот тебе ни к чему на ужасы всякие глядеть! – сказал Брок непререкаемым тоном. – С тетей Чу посиди, мы быстро.

Костя снова заплакал.

…Профессор Дурилкин очень удивился неожиданной процессии. Он даже подумал было, что его снова хотят в чем-то обвинить и, не дав вошедшим раскрыть и рта, захлопал крыльями:

– А вот этого я не делал! Нет, нет и еще раз нет!.. И вообще, я буду разговаривать с вами только в присутствии своего адвоката!

– Это которого? – подмигнул Брок. – Министра здравоохранения, что ли? У которого пальцы короткие? Так он ими теперь нас и не ухватит!..

– У него задние только короткие, – буркнул доктор. – А передние вполне еще схватить могут!..

– Ладно, солнышко, – неожиданно проворковала голова Глюк. – Ты же не такой, я теперь знаю! Ты хороший и добрый. Просто тебя всё время злые люди окружали, талант твой гнобили, успехам твоим завидовали… Но эти вот люди, да и дракон-сыщик, они вроде порядочные. Может быть, всё же послушаем, что они сказать хотят?

– Ладно уж, пусть говорят, – разомлел профессор DDD. Его так давно никто искренне не хвалил, что он буквально расцвел – улыбка так и распирала профессорские щеки.

– Да нет, мы можем и уйти, – гордо вскинул голову Брок. – Раз тут такие претензии к нам…

– Нет! Нет у нас претензий! – воскликнула Глюк. – Димочка вас готов выслушать!..

– Ладно, Глюкоша, – пробормотал Дурилкин, – посиди пока, я сам разберусь.

– Ух ты, какая у вас любовь-то! – не удержался Брок. – Пора тебе, Дмитрий Денисович, отдельное тело подыскивать. С полом только не ошибись!

– А зачем ему отдельное тело? – захихикал Константин Петрович. – Они и так вон как слились! Такой тесной близости я еще не видал!..

– Папа! Константин Петрович! – вспыхнула Сашенька. – Как вам не стыдно?! Как мужичье из пивной, право слово!..

– Да нет, Александра, ваш отец всё правильно говорит, – возразил профессор DDD. – Мне очень нужно отдельное тело. Необходимо просто!..

– Найдете, обязательно найдете, – принялась успокаивать профессора сердобольная Саша.

– Где же я тут его найду? – опечалился Дурилкин. – Вы – единственные люди на этой планете!.. Но своих же тел вы мне не отдадите…

– Но если бы вы стали человеком, то как же Глюк?.. – захлопала длинными ресницами Сашенька.

– Да и черт-то с ней! – поморщился доктор.

– Ой, что же вы такое говорите? – прошептала девушка, испуганно поглядывая на голову драконихи. Но та будто бы ничего не слышала, глаза ее были прикрыты кожистыми веками, словно Глюк задремала.

– Нормально, – поморщился доктор. – Я ее сознание пригасил. Я же гипнотизер. А изнутри это вообще легко делается.

– Так вы ее, значит, не любите? – снова заморгала Саша.

– Да вы что?! – возмутился профессор. – Я похож на извращенца?..

– Ну-у… – покраснела девушка. – Вы же ее Глюкошей называли…

– А мне с ней ссориться ни к чему. Коль уж угораздило в коммунальном теле жить, надо мир с соседями поддерживать. Между прочим, в детстве я это проходил.