Книга Последнее Евангелие - Дэвид Гиббинс

— Добро пожаловать в монастырь Святой Марии Магдалины, — проговорил Морган.

— Вы здесь часто бываете? — спросил Костас.

— Мне разрешили приходить в монастырь только в прошлом году. Так что каждый раз для меня становится маленьким открытием. Изначально здесь нашли приют иезуиты. Так что здание построено в типичной испанской манере: необожженный кирпич и побеленная штукатурка. В начале XX века монастырь целиком переделали. Перед вашими глазами архитектурная жемчужина Калифорнии, автор неизвестен. — Морган встретился взглядом с Джеком. — По-моему, вы догадались, что стало прообразом!

— Похоже, Гетти был не единственным, кто любил делать копии древнеримских вилл, — ответил Джек.

— Когда Эверет впервые пришел сюда в 1912 году, старое жилище миссионеров обвалилось, находиться там стало опасно, — сказал Морган. — Не считая военных лет, строительство монастыря было основным занятием Эверета в течение тридцати лет. По всей видимости, он один воздвигал его вручную, пока позволяло здоровье.

— Получается, он до смерти оставался преданным профессии архитектора, — вставил Костас.

— Более того, — продолжал Морган, — здесь он мог реализовать свою мечту — создать то, что не вписывалось в английскую архитектуру Эдвардианской эпохи. В конце XIX века, когда Эверет учился в колледже, люди только начали осознавать истинную красоту загородных вилл римской Британии, на месте которых впервые стали проводить серьезные археологические раскопки.

— На секунду я задумался, но потом сомнения пропали. Конечно, догадался, — заявил Джек. — Одно из моих любимых римских мест — Чедвортская вилла в графстве Глостершир! Даже природа вокруг похожа. Невероятно! Хотя здесь, по-моему, воздух немного влажнее.

— Угадали! — восхищенно воскликнул Морган. — А с ландшафтом пришлось помучиться. Величайшие итальянские дома были отрезаны от окружающей природы, ориентированы внутрь. Вспомните виллу Гетти, Виллу папирусов. Из окон мог бы открываться прекрасный вид на здешние красоты, но взгляд упирается в перистильный дворик. Вместо окон во внешний мир — фрески с фантастическими садами и пейзажами, подчеркнуто нереальными, мифическими. Все здания символизируют победу над природой.

— Или поражение, — добавил Джек.

— Или отречение от нее, — предположил Костас. — Согласитесь, намного приятнее нарисовать дремлющий Везувий на стене — своеобразное дионисийское исступление, чем, выглянув в окно, увидеть реальность и расстроиться, что ты не в силах контролировать ее.

— В римской Британии к этому относились иначе, — продолжал Морган. — Бритты и кельты поклонялись богам на лесных прогалинах. У них даже не было храмов. В их жизни царила полная гармония с природой. Да и сами люди оставались ее частичкой. Природу не нужно было покорять или брать под контроль. Когда кельты благородного происхождения решили построить виллы в римском стиле, они отчасти изменили его. Их дома вписались в окружающий пейзаж. Эверет хотел создать нечто подобное здесь. Вместо перистильного двора он построил единый длинный коридор, тянущийся к долине на юге, — спальни монахинь. Напоминает западное крыло в Чедворте. Обратите внимание, как идеально коридор подходит к изгибам и природным цветам ландшафта, стоял его частью. Таким представлял себе Эверет гармоничное сочетание природы и архитектуры.

— Похоже, он растягивал удовольствие от работы, — сказал Джек. — Гетти, для сравнения, мог привлечь к строительству виллы лучших архитекторов со всего мира. А Эверет делал все сам. И тем не менее закончил основное строительство за несколько лет до того, как открылась вилла Гетти.

— Вилла Гетти — дар миру. Она открыта всем и каждому. Эверет же, создавая это место, думал о своей тайне, о секрете, об уединении, — добавил Морган. — Структура монастыря не позволяет постороннему беспрепятственно проникнуть во внешний двор или увидеть монахинь. Для нас сделали исключение, позволив пройти сюда.

— А мы сможет заглянуть во внешний двор? — спросил Джек.

— За этим я вас и привел, — признался Морган.

А затем прошел вместе с археологами через патио, устланное неровными каменными плитами, к простому дверному проему, состоящему из вертикальных блоков и поперечной балки из местного желто-коричневого песчаника, который Джек приметил еще на террасе. Дверь, обшитая резными деревянными досками из ореха, была слегка приоткрыта внутрь. Морган толкнул ее и отошел назад, показывая на пол:

— Вначале посмотрите на порог.

Под ногами раскинулся мозаичный черно-белый пол из неровных кубиков, тессер разного размера, отполированных до идеальной гладкости. Мозаика наполовину выходила наружу, вторая половина находилась внутри дома. Из черных кубиков были выложены буквы. Джек видел подобные пороги раньше. Например, черно-белую мозаику в дверном проеме одного из домов в Помпеях с латинским выражением: «Cave canem — Осторожно, злая собака!» Но здесь надпись выглядела иначе и на первый взгляд не имела никакого смысла. Буквы составляли квадрат. В каждой строчке отдельное слово.

ROTAS

OPERA

TENET

AREPO

SATOR

Джек некоторое время, не отрываясь, смотрел на квадрат и наконец воскликнул:

— Дошло! Это по-латыни. «Арепо, сеятель, держит колеса осторожно».

— Шифровка? — спросил Костас.

— Не совсем, — прошептал Джереми, быстро вытащив из кармана блокнот с ручкой. Он начеркал несколько слов, вырвал листок и передал его Костасу. — Это магический квадрат, головоломка. Стоит переставить буквы, и вот что получается.

Костас показал листок Джеку и Моргану.

— Умно! — воскликнул Костас, присвистнув.

— Да, однако идея принадлежит не Эверету, — сказал Джек. — Эту древнеримскую загадку обнаружили на глиняном черепке в Великобритании.

— Это становится традицией! — заявил Костас. — После того как мы увидели надписи на амфорах среди останков корабля святого Павла у берегов Сицилии, я стал с большим уважением относиться к глиняным горшкам! — Костас, сделав широкий шаг, заглянул внутрь дома. — Ой, да и здесь все знакомые лица! По-моему, прямо передо мной монограмма Христа!

— Две, если быть точным, — поправил его Морган. — Одна на полу, а вторая на стене.

Комната поражала аскетической простотой, соответствующей внешнему виду виллы. Отштукатуренные стены выкрашены в римской манере. Окон не было. Вместо них под самым потолком располагалось несколько отверстий, вырезанных таких образом, чтобы лучи света попадали четко в середину пола и на противоположную входной двери стену: на два главных украшения комнаты. Цветная мозаика диаметром примерно восемь футов занимала почти все пространство по ширине пола. Каждый кубик был размером не больше полдюйма. Палетка цветов ограниченна — максимум шесть оттенков. А сама мозаика выполнена в выразительной линейной манере с яркими образами и легкими тенями. Одноцентровые круги стремились от краев к середине. Абстрактные орнаменты из завитков, свитков, алагрек разделены полосами белого цвета. В самом центре изображение, которое Костас заметил с порога, — монограмма Христа внутри медальона диаметром два фута. Буквы «хи» и «ро» перекрещивались за головой человека, словно ореол.