Книга Медики, изменившие мир - Кирилл Сухомлинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В 1927 году Вишневский предложил для лечения ран масляно-бальзамическую повязку; известную теперь как мазь Вишневского.
В 1927 году Вишневский предложил для лечения ран масляно-бальзамическую повязку, известную теперь как мазь Вишневского. В ее состав вошли березовый деготь (улучшает кровообращение), ксероформ (оказывает антисептическое действие) и касторовое масло (смягчает и улучшает трофику тканей). Поначалу вместо березового дегтя применялся перуанский бальзам, но из-за дороговизны его пришлось заменить. Мазь Вишневского спасла немало жизней и в мирное, и в военное время.
Ученый внедрил и новокаиновые блокады – эффективный и, что важно в условиях сельской и полевой медицины, простой и малозатратный способ
В 1934 году Вишневскому было присвоено почетное звание заслуженного деятеля науки, а в конце того же года знаменитый хирург переехал в Москву: здесь ему предложили должность заведующего хирургической клиникой Центрального института для усовершенствования врачей и Всесоюзного института экспериментальной медицины. Совместно с профессором Б. Э. Лимбергом он дорабатывает методику инфильтрационной анестезии при операциях на легких, желудке и пищеводе и передает свой опыт проходящим стажировку в институте врачам.
В конце 1941 года клиника ВИЭМ была эвакуирована в Казань, где стала работать как военный госпиталь, принимая особо тяжелых раненых. Вишневский, несмотря на преклонный возраст, полностью посвящает себя работе, оперирует и учит военных хирургов.
В 1929 году Вишневский впервые продемонстрировал свой метод обезболивания за границей – в Соединенных Штатах Америки, после чего он стал широко известен в мировых медицинских кругах.
Благодаря внедренным им методам удается спасти тысячи жизней советских солдат и офицеров. Самозабвенный труд хирурга отмечен государством: в 1942 году Александр Васильевич удостоен звания лауреата Государственной премии СССР, в 1943-м награжден орденом Трудового Красного Знамени, а в 1944 году – орденом Ленина. Его сын, профессор А. А. Вишневский, с первых дней был на фронте, занимая должность главного хирурга Брянского, а затем Волховского, Карельского, Резервного и 1-го Дальневосточного фронтов.
В 1947 году на базе клиники ВИЭМ был создан Институт экспериментальной и клинической хирургии (теперь институт носит имя Вишневского). И в этом же году ученого избрали действительным членом Академии медицинских наук СССР.
До конца жизни Александр Васильевич все свое время отдавал любимой работе. Как-то он даже посетовал: «Я почти не читал занимательных книг, хирургия опустошила меня. О, до чего она жадная! Ни для общественных наук, ни для искусства у меня не оставалось свободной минуты!» Вечером 12 ноября 1948 года состоялось очередное заседание Московского хирургического общества. Во время выступления Александр Васильевич почувствовал нарастающую резкую боль в груди. Коллеги пытались спасти Вишневского в течение нескольких часов. Но сердце ученого остановилось.
Хирургическая школа, созданная Вишневским, воспитала немало крупных хирургов, путь отца продолжил и Александр Александрович Вишневский, главный хирург Министерства обороны СССР, академик, великолепный хирург. В Институте хирургии им. А. В. Вишневского и по сей день проводятся самые сложные оперативные вмешательства и научные исследования, применяются новейшие разработки практически во всех областях хирургии. В 1967 году статус Всесоюзного ожогового центра получило одно из первых ожоговых отделений, созданное А. В. Вишневским в 1947 году.
Во время Великой Отечественной войны местная анестезия позволила врачам проводить операции, казалось бы, в самых неприспособленных для этого условиях прифронтовой зоны
На базе Института Вишневского функционируют Московское общество хирургов, Российское общество эндоскопических хирургов, Российское общество ангиологов и сосудистых хирургов, проводятся международные симпозиумы и конференции.
1875–1951
Одна из особенностей профессии врача – оставаться в любых жизненных ситуациях верным своему делу и моральным принципам. Фердинанду Зауэрбруху выпало жить в страшное для человечества время. Верный своему врачебному долгу, он лечил и Гитлера, и того, кто мечтал фюрера уничтожить. И даже звание генерала гитлеровской армии не способно бросить тень на имя основоположника одного из сложнейших разделов хирургии.
Вклад в медицинскую науку:
• Основоположник торакальной хирургии
• Один из родоначальников кардиохирургии
• Автор первого функционального протеза кисти
Вклад в развитие медицины:
• Торакальная хирургия
• Фтизиатрия
• Кардиохирургия
• Ортопедия и протезирование
• Медицинская техника
Отзвуки канонады, кровь, огонь и ненависть, которая буквально ощущалась в воздухе, – искалеченный Берлин забирал в небытие сотни солдат немецкой и вражеских армий. Глухие раскаты рвущихся снарядов доносились до сотрудников прославленной клиники Шарите даже сквозь стены бункера, расположенного под Рейхстагом… Что выпадет на долю тех, кто спрятался глубоко под землей, – медикам Шарите и их пациентам? И не про них ли писал апостол: «Живые будут завидовать мертвым»?
Кто бы мог подумать, что посредственный ученик, невысокие оценки которому ставились зачастую из чувства снисхождения, со временем станет интеллектуалом и корифеем мировой медицины?
В полумраке импровизированной предоперационной поблескивали похожие на иллюминаторы стекла знаменитых круглых очков профессора Зауэрбруха, а в глазах его не угадывалось ни былой проницательности, ни страха, ни боли – лишь абсолютная и пугающая пустота. Профессор медленно стянул с себя хирургический халат – операция окончена. Последний акт германской трагедии подходит к концу. Фердинанд Зауэрбрух, главный хирург германской армии, более не желал быть ее действующим лицом, он ждал скорейшего финала, и уже не важно, что случится после. Уже утром 2 мая профессор вместе с оставшимися в живых коллегами сдастся бойцам Красной армии и вдохнет прогорклый воздух готового к капитуляции Берлина, а советский военный медик, знавший профессора до войны, с трудом узнает в согбенном старике в форме генерала некогда блестящего и подтянутого Зауэрбруха. Казалось, от великого хирурга, как и от величественной столицы рейха, осталась лишь тень.
Фердинанд не помнил своего отца: Зауэрбрух-старший умер, когда мальчику было 2 года, и не оставил семье никаких сбережений. Если бы не помощь деда, владельца сапожной мастерской, неизвестно, что ждало бы Фердинанда с матерью. Дед не только взял на себя ответственность и содержал попавших в беду родных, но и уделял немало времени воспитанию Зауэрбруха-младшего. Когда тот подрос, дед похлопотал о принятии мальчика в реальную гимназию.
