Книга Комбат - Максим Гарин

– Особенно, когда есть просят.

Наташа, успевшая вздремнуть в общей сложности где-то около получаса, выглядела посвежевшей. Чтобы вновь не клонило в сон, она приспустила боковое стекло и подставляла разгоряченное лицо холодному, напоенному влагой дождю. Она чувствовала, что ей не хватает сейчас только одного – ласки. И тогда все станет на свои места. Не важно чьей ласки, пусть даже это будет кот, примостившийся на коленях и мурлыкающий перед тем, как заснуть. Она была согласна даже на собаку, пригревшуюся на полу возле ног. Но вот Борис Рублев если и был похож на какое-нибудь животное, так только на медведя, да и то косолапый смотрелся бы рядом с ним легковато. Во всяком случае, не каждый рискнул бы ставить на топтыгина, схватись они вместе.

Уже только в редких окнах горел свет. Погасила его и соседка Секеля. Лишь только персидская кошка, неподвижно, как памятник самой себе, сидела на форточке, скосив глаза на задержавшуюся во дворе незнакомую ей машину.

Время от времени глаза зверька вспыхивали дьявольским зеленым цветом, и от этого на душе у Наташи становилось не то чтобы гнусно, но во, всяком случае, тревожно и еще больше хотелось ласки. Вновь вернулись прежние мысли о том, как бы постелил кровать комбат, не найдись в ванной мешок с деньгами – на каждого отдельно или на двоих вместе?

Сейчас, когда холод забирался Наташе под куртку, ей хотелось очутиться на большой мягкой кровати, именно на такой, какая стояла в спальне у Андрея Рублева. Просторная комната, свежий воздух, потрескивание калорифера, когда он, перегревшись, автоматически отключается, и его красный огонек-индикатор многозначительно подмигивает тем, кому дарит свое тепло, а значит, искушает на близость.

Взгляд девушки скользил по череде черных и редких пышущих светом окон. Среди них попадались и такие, где за плотными шторами горели разноцветные ночники, настольные лампы, торшеры.

«Люди отдыхают, развлекаются, – думала она, – они могут абсолютно спокойно сидеть, пить, не опасаясь завтрашнего дня. А я, как дура, мерзну в чужой машине и не смею показать нос домой».

И тут она внезапно ощутила на своем плече крепкую руку комбата. Мужчина сгреб ее в охапку, прижал к себе и поцеловал в губы, но как-то несколько странно. Да, их губы соприкоснулись и даже оставались в таком положении минуты три, но Борис Иванович даже не пытался раздвинуть ее зубы языком, а она сама – не то от испуга, не то от удивления – замерла. По их лицам скользнул свет фар, и глаза Наташи на какое-то мгновение вспыхнули так, как вспыхивали глаза персидской кошки, примостившейся на форточке.

Она немного отстранилась и перевела дыхание.

– Ну, знаете ли… – в ее голосе отчетливо слышалось приглашение продолжить…

Комбат настороженно смотрел то ли на нее, то ли на что-то за ее спиной.

– Я как-то не привыкла, чтобы вот так, сразу…

– Да? – машинально отвечал Борис Иванович. Его явно мало занимало то, что говорила девушка.

– Но нельзя же… Я испугалась, хотя, в общем-то…

– Ловко мы их провели? – ухмыльнулся комбат.

И тут Наташа догадалась обернуться. Во дворе стоял джип – один из тех, который увозил переодетых омоновцами бандитов от бара «Парадиз». Двое мужчин шли к подъезду, о чем-то переговариваясь. И когда они оказались под фонарем, укрепленным под козырьком подъезда, Наташа чуть не вскрикнула.

– Да это же они! Точно! Они были в баре, когда забрали Андрея и Александра!

– Ловко мы их провели? – напомнил о поцелуе Борис Иванович.

И только тут Наташа сообразила, кому предназначался поцелуй – не ей, а этим двум подлецам. То, что они подлецы, Наташа сразу же определила по походке. Так развязно, вихляясь, ходят только мерзавцы. Это не уверенность в своих силах, а издевка над окружающими.

«Да, да, – подумала она, – он ловко провел их и меня».

Комбат дождался, пока эти двое скрылись в подъезде, и протянул Наташе листок бумаги.

– Если все будет хорошо, я махну тебе из окна. Тогда поднимешься в квартиру.

– А если плохо? – спросила девушка, принимая лист бумаги, на котором был написан один единственный телефонный номер, к тому же без указания чей он и в какое время можно звонить.

– Если плохо – звони. Но вообще можешь сразу его выбросить, потому что со мной плохо никогда не бывает, особенно, если рядом со мной девушка.

Рублев, не смотря на свои габариты и солидный вес, как-то почти незаметно умудрился покинуть машину и, даже не скрипнув дверью, скрылся в подъезде.

Он слышал голоса двух мужчин, громко топающих, несмотря на позднее время, этажом выше. Комбат миновал еще один лестничный пролет и замер, прижавшись спиной к простенку между трубой и электрощитком. В узкое пространство между перилами он видел, как один из мужчин достал из кармана связку ключей и, негромко матерясь, принялся открывать дверь. Еще раньше Борис Иванович насчитал в этой двери три замка – все запертые.

«Тот, что с ключами – Секель», – отметил он про себя и стал уверенно подниматься.

Руки он, чтобы не вызывать лишних подозрений, держал за спиной. Когда комбат оказался на лестничной площадке рядом с Секелем и Тхором, Тхор резко обернулся.

– Добрый вечер, – чинно склонил голову комбат и прошел две ступеньки вверх.

Щелкнул третий замок, дверь приоткрылась. Рублев, резко развернувшись, прыгнул на Секеля и Тхора. Он буквально внес их в квартиру и ногой захлопнул дверь. После чего, не давая опомниться, столкнул их лбами, тут же оба бандита обмякли.

– Вот так-то, – негромко произнес комбат, втаскивая их в гостиную.

Тхор чуть шевельнулся и простонал. Рублев, особо не церемонясь, саданул ему ребром ладони по шее и, распахнув гардероб, стащил с вешалки пару ремней и галстуков. На глазок определив живучесть каждого из бандитов, комбат решил связать первым Тхора, Секель показался ему более тщедушным. Через пару минут и хозяин квартиры, и его приятель уже лежали лицами вниз. Руки и ноги плотно стягивали ремни и галстуки.

Убедившись, что даже если они придут в себя, то им самим не распутаться, комбат зажег свет, подошел к окну и махнул рукой.

Девушка уже успела порядком испугаться;

Как-никак, а минут десять она провела одна, в ожидании сигнала, и еще неизвестно, не припрется ли кто-нибудь следом за этими двумя.

Она взбежала по лестнице. Борис Иванович впустил ее в приоткрытую дверь и тут же захлопнул ее.

– Будут звонить, не отвечай. Никого нет дома.

Обуреваемая любопытством, девушка просунула голову в гостиную и увидела двух бандитов, лежавших рядком на толстом туркменском ковре.

– Ты лучше им свое лицо не показывай, небось, помнят. Не только ты их запомнила, но и они тебя.

Наташа не на шутку перепугалась и тут же, без всяких советов со стороны Бориса Рублева, оказалась на кухне.