Книга Моисей - Петр Люкимсон

Начал Аарон снимать одежды свои; снимал одну за другою, и Елеазар надевал их на себя, а вокруг Аарона туман клубился, точно пеленою обвивал его.

— Брат мой! — воскликнул Моисей. — Когда умерла сестра наша, мы с тобой позаботились о ее погребении; при твоей кончине находимся я и Елеазар. Кто же в мой смертный час будет находиться при мне?

В это мгновение раздался голос Предвечного:

— Клянусь, Я сам приму душу твою!

И сказал Моисей:

— Войди, брат мой, и ложись в гроб.

Аарон лег.

— Протяни руки свои, — продолжал Моисей. — Закрой глаза. Смежи уста.

Одно за другим исполнил Аарон. Тогда сошла Шехина, облобызала его — и отлетела от Аарона душа его.

Моисей и Елеазар склонились к усопшему и стали целовать ланиты его. Но сошло Облако Славы и заволокло гроб Аарона, а глас небесный прозвучал: "Удалитесь отсюда!" И едва Моисей и Елеазар вышли из пещеры, вход закрылся за ними.

Израильтяне стояли у подножия горы, ожидая их возвращения. Заметив сходящими с вершины Моисея и Елеазара и не видя между ними Аарона, стали недоумевать, предчувствуя недоброе. А народ любил Аарона за миролюбие и миротворчество его. Этой минутой воспользовался сатана и начал подстрекать народ против Моисея и Елеазара. Пошел ропот кругом. Одни говорили: "Это Моисей убил Аарона из зависти". Другие: "Убил его Елеазар, дабы поскорее унаследовать сан первосвященника". Третьи допускали возможность и естественной кончины его. Когда же приблизились Моисей и Елеазар, все окружили их и стали спрашивать:

— Куда девался Аарон?

— Господь принял его для жизни вечной, — отвечал Моисей.

— Мы не верим тебе! — закричал народ. — Он, быть может, обидное слово сказал тебе, и ты приговорил его к смерти.

С камнями в поднятых руках стал наступать народ на Моисея и Елеазара, угрожая тут же покончить с ними. И вдруг — открылась пещера; ангелы подняли гроб с телом Аарона и вознесли его высоко над землею. Медленно плыл гроб в лазурной тишине, и пение ангельское раздавалось вокруг него.

— Он отходит к миру, — пели ангелы, — да будет покоиться на ложе своем.

"И оплакивал смерть Аарона тридцать дней весь народ Израилев".

Плакали мужчины, плакали женщины. В то время как Моисей был неумолим в отношении малейшего закононарушения, Аарон кротостью своей очаровывал каждого. Никто от него не слыхал "ты — грешник!" или "ты — грешница!". Встретится он с человеком злым, преступным, он первый обратится к нему с приветствием и слово ласковое скажет. Придет тому на ум дурное дело совершить, вспомнит он об Аароне и подумает: "Горе мне! Как же я после этого в лицо ему взгляну?" Или — узнает Аарон о распре между двумя людьми. Придет он к одному и говорит: "Вот ты в злобе на товарища своего, а послушал бы, что он втайне говорил про тебя: Сердце мое — говорит — сжимается от боли. Я глубоко раскаиваюсь и готов волосы на себе рвать от отчаяния, что не смею в глаза взглянуть товарищу моему, перед которым я один во всем виноват". И не уйдет, покуда не увидит, что не осталось более ни капли злобы в душе этого человека. От него пойдет Аарон к другому с теми же увещевательными и ласковыми словами. Встретятся эти люди и кинутся в объятия друг к другу. Вот почему смерть Аарона вызвала глубокую скорбь во всем народе».

При всей наивности этой фольклорной истории из нее ясно видно, что если Аарон и в самом деле был любим народом, то Моисей такой любви не внушал — перед ним скорее трепетали, чем любили, зная по опыту, что любой бунт против него в итоге заканчивается наказанием бунтовщиков самим Богом; что в итоге Моисей всегда оказывается прав, а его противники навлекают несчастья и на свою голову, и на голову народа. Подлинное осознание народом величия своего вождя и масштабов его личности придет, как впрочем всегда бывает, уже после его смерти.

Как только еврейский стан, оплакав Аарона, двинулся дальше, на него из пустыни Негев налетел со своим отрядом царь небольшого города-государства Арада. Безусловно, месторасположение этого библейского Арада не совпадает с расположением современного израильского города с таким же названием, однако, судя по всему, он находился недалеко от него.

Во всяком случае, большинство археологов отождествляют этот библейский Арад с раскопкамиТель-Арада, находящегося в 21 километре к западу от Мертвого моря. Этот древний Арад, по всей видимости, был населен давними врагами евреев — амалекитянами. Трудно сказать, что именно побудило царя Арада напасть на евреев. Не исключено, что, когда он узнал о появлении огромной армии израильтян на подступах к Ханаану, у него просто сдали нервы, и он решил нанести превентивный удар. Возможно, он помнил о том, какую блестящую победу одержали амалекитяне над евреями чуть больше сорока лет назад, когда они гнали их до Хормы.

И поначалу казалось, что военная удача все еще на стороне амалекитян. За счет внезапности нанесенного им удара царь Арада смял арьергард израильтян и даже захватил в плен несколько десятков воинов. Но очень быстро выяснилось, что амалекитяне явно недооценили противника — шедшие в строгом боевом порядке, разбитые по коленам еврейские полки развернулись и пустились в погоню за уходящими с пленными и захваченной добычей амалекитянами. Последние попытались было сопротивляться, но это лишь еще больше раззадорило евреев — они начали гнать армию царя Арада все дальше и дальше, до Хормы.

Непонятно, была ли это та же самая Хорма, до которой в свое время гнали евреев, или евреи называли Хормой любое место, преданное ими разорению и запустению, но ясно одно: арадцы не сумели защитить своего города. Арад вместе со всеми прилегающими к нему городками и селами был разрушен до основания, а их население, вероятнее всего, уничтожено. Узнав о судьбе Арада, народы Ханаана, наконец, начали осознавать, с каким грозным врагом им приходится иметь дело.

Разгромив армию Арада, Моисей тем не менее не стал продвигаться в Ханаан дальше с юга, а решил действовать в соответствии с тщательно разработанным планом и велел главам колен продолжать двигаться от горы Ор, где похоронили Аарона, в сторону Моава.

Здесь произошла одна любопытная история, которая вызывает определенную растерянность у комментаторов, а по мнению историков, однозначно доказывает, что монотеизм на том этапе еще не утвердился в сознании народа и даже такому ревнителю, как Моисей, время от времени приходилось идти на уступки прежним языческим взглядам и привычкам.

«Двинулись сыны Израиля от горы Ор по дороге Южного моря, чтобы обогнуть землю Эдома, и народ в пути стал падать духом. И высказывался народ против Бога и Моше: "Зачем вы нас вывели из Египта, чтобы умирать в пустыне? Нету здесь ни хлеба, ни воды! Опротивела нам эта несущественная пища!"

И послал Бог на народ ядовитых змей, и начали они жалить народ, и многие в Израиле умерли. Пришел народ к Моше и сказал: "Согрешили мы, высказываясь против Бога и против тебя. Помолись Богу и пусть Он заберет от нас змей".

Когда стал Моше молиться за народ, Бог сказал Моше: "Сделай себе образ ядовитого змея и помести его на знамя. Всякий ужаленный посмотрит на него и будет жить". Сделал Моше медного змея, поместил его на высоком шесте, и когда змея кусала человека, тот смотрел на медного змея и оставался жив...» (Чис. 20:4-9).