Книга Шипы и розы - Тереза Медейрос

— Кто это, черт возьми? Граф Монтгаррский? Никогда не слышал о таком. Послушай, дорогая, может, мы были знакомы с его родителями в Эдинбурге?

— Похож на дикаря, черт бы его побрал! — недовольно пробормотал какой-то мужчина.

— Дивный варвар! — вторил женский голос, не скрывая восхищения.

Сабрина обнаружила, что скрутила носовой платок жгутом, и постаралась взять себя в руки. В голове не укладывалось, как Морган Макдоннелл мог оказаться на балу у Бельмонтов, в то время как ему следовало быть в своем замке и направлять сородичей на путь истинный или заниматься любовными утехами с очередной статной блондинкой наподобие Альвины.

«Стоп! — оборвала себя Сабрина. — Его назвали графом Монтгаррским! Наверное, я ослышалась или схожу с ума. Если это так, то я, значит, графиня! — От удивления глаза поползли на лоб. — Ну и дела!»

Мимо чинно прошествовали дядюшка Вилли и тетушка Онора, воспылавшие намерением лично приветствовать нового гостя. Из другого конца зала на Моргана таращилась Энид, но не столько изумленно, сколько в немом ожидании, что вслед за вождем Макдоннеллов покажется другая знакомая фигура. У кузины было такое выражение лица, и она так побледнела, что Сабрина начала опасаться, как бы подруга не упала в обморок. В этом случае ей не приходилось рассчитывать на поддержку сильной мужской руки, поскольку Рэналда рядом нет, а бывший жених слишком занят самим собой, смотрит на Энид неодобрительно и с подозрением.

Кузина перевела взгляд на Сабрину, поняла, видимо, что та сейчас чувствует, и, позабыв о собственных переживаниях, бросилась через весь зал на помощь подруге. Однако она далеко не первой оказалась у дивана, поскольку больную уже окружили ее поклонники, будто старались защитить от посягательств нового гостя. Один из них тут же встал на колени и принялся собирать осколки бокала, другой выхватил носовой платок и промокнул губы больной.

— Что с вами, мисс Камерон? Вам стало плохо?

— Вы случаем не порезались, не дай Бог?

Третий поклонник взял веер, лежавший на коленях больной, и начал ее энергично обмахивать. Скорее всего из наилучших побуждений, но от взмахов веера облаком поднялась пудра с его парика, и Сабрина, чихнув, отобрала веер.

— Что вы затеяли? — капризно вскричала больная. — Убить меня хотите?

Слова сорвались с языка прежде, чем Сабрина успела прикусить язык и смягчить упрек милой улыбкой. А тут и Энид подоспела, потеснила поклонников и встала рядом, как львица, охраняющая своего детеныша.

Хозяева бала подвели нового гостя к дивану, Энид стиснула руку подруги так крепко, что у той затрещали пальцы. Сабрину обуял страх. Потупившись и сжавшись в комок, она боялась поднять глаза. А Морган остановился у другого конца дивана, не удостоив больную даже взглядом.

— Энид, дорогая, — начал дядюшка Вилли, — граф просил его тебе представить. — Остальные гости с интересом наблюдали за этой сценой, а в голосе толстяка Сабрине почудилась нота тревоги. «Интересно, что за рискованную игру затеял Морган?» — подумала Сабрина. Как бы отвечая на ее вопрос, хозяин бала продолжал: — Он говорит, что был знаком с твоим бедным безвременно погибшим мужем. — Дядюшка особо выделил последние слова.

Тетушка Онора нырнула за раскрытый веер, видны были только испуганные кроличьи глазки. Энид выхватила руку из ладони Сабрины, протянула Моргану, тот поднес ее к губам заученным жестом и поцеловал.

— Приношу свои глубочайшие соболезнования, — сказал Морган, и Сабрина вздрогнула при звуке до боли знакомого голоса. — Долгое время я был в отсутствии, путешествовал по континенту, а по возвращении мне сообщили печальную весть о трагической гибели моего старого друга. Это был прекрасный человек, я гордился дружбой с ним. Я вам искренне сочувствую.

Энид приняла соболезнования с таким видом, будто и в самом деле до сих пор не оправилась после потери горячо любимого мужа.

— Благодарю за участие, милорд, — сказала она. — Очень мило с вашей стороны. Смерть моего супруга была для всех огромной утратой.

В разговор вмешался Филип Маркхем, никогда не упускавший возможности заявить о себе.

— А где вы познакомились с мужем леди Маклеод?

Сабрина тоже украдкой посмотрела на Моргана из-под опущенных ресниц, опасаясь, что он не найдется с ответом и все тайное станет явным. Но ее опасения были напрасны. С чарующей улыбкой великан повернулся к Филипу:

— Познакомились — не то слово, мы росли вместе, вместе учились в Эдинбурге, можно сказать, были неразлучны… А вы кто такой, сэр, осмелюсь спросить?

Филип вытянулся так, что стал ростом почти по шею Моргану, и жестом собственника положил руку на плечо Энид.

— Меня зовут Филип Маркхем, я жених леди Маклеод.

— Бывший жених, — поправила Энид, стряхнув с, плеча руку Филипа.

Теперь Сабрина начала понимать, как чувствуют себя дети в присутствии взрослых, занятых серьезной беседой. Все говорили так, будто ее не существовало, ей оставалось лишь пялиться на модные брюки Моргана. Надо полагать, его портной знает свое дело, настоящий мастер… В этот момент великан согнул колено, переменив позу, и больная судорожно сглотнула, пожалев о разбитом бокале с шампанским.

Тем временем Энид уже полностью овладела собой и взяла нужный тон непринужденной светской беседы.

— Как долго, милорд, вы намерены почтить нас своим присутствием? — поинтересовалась она.

— Ровно столько, сколько понадобится, чтобы завершить мои дела, — ответил Морган с загадочной усмешкой.

Впервые его взгляд упал на Сабрину, и она всей кожей ощутила теплоту зеленых глаз. Энид же окончательно осмелела, даже слишком, по мнению Сабрины.

— Позвольте представить вам мою кузину, мисс Сабрину Камерон. Впрочем, что это я? Вы же оба из северных районов Шотландии! Может, знакомы?

Ничуть не смутившись, Морган встал на колено возле дивана, взял холодную руку больной и небрежно коснулся ее губами.

— К великому сожалению, не имел ранее чести быть представленным.

«Ах ты, негодник, врешь, не поморщившись!» — подумала Сабрина, не на шутку рассердилась, гнев придал ей смелости, и она посмотрела прямо в глаза милому лжецу:

— Милорд, почту за честь познакомиться с вами, — чуть слышно прошептала Сабрина.

В бездонной глубине зеленых глаз что-то дрогнуло, промелькнула искорка гнева и тут же погасла, уступив место равнодушию. Морган выпрямился как ни в чем не бывало, словно отдал дань светской учтивости, и только.

— Если вашу светлость не затруднит, — обратился он к дядюшке Вилли, — представьте меня, пожалуйста, остальным гостям. Пока я нахожусь в Лондоне, надеюсь познакомиться с возможно более широким кругом людей. Мне всегда казалось, что самые неотложные дела не должны мешать получать удовольствие от жизни, а то и не заметишь, как она пройдет, а ты так ничего и не успел сделать.