Книга Мастер оружейных дел - Дарья Кузнецова

И хорошо, что не стал гадать: все равно такого я бы предположить не смог. В дверном проеме, заполнив его целиком, возник Ларшакэн, монументальный опекун и помощник оружейницы. Я отодвинул от себя книгу и поднялся на ноги, отдавая дань вежливости. И сожалея, что нож далеко. Не то чтобы всерьез опасался, что великан пришел драться, но в его присутствии я чувствовал себя неуютно, настороженно: даже точно зная, что хищник сыт и не планирует нападать, полностью расслабиться, когда тот рядом, невозможно. А отставной Пограничный являлся именно хищником, сильным и смертельно опасным.

— Рен Л’Ишшазан. — Я склонил голову. — Чем обязан?

Мужчина молча окинул меня задумчивым взглядом, прикрыл за собой дверь, в два шага преодолел расстояние до стола и выставил на него какую-то пузатую темную бутылку, извлеченную из небольшой холщовой сумки, висевшей у него на плече.

— Поговорить надо, — лаконично сообщил гость, откупорил бутылку и, усевшись в жалобно скрипнувшее кресло, приглашающе кивнул.

Под пристальным взглядом отставного стража я подошел к столу, отодвинул в сторону книги и, взяв бутыль, осторожно принюхался.

— Да вы издеваетесь, — пробормотал растерянно, возвращая емкость на место. Из бутылки пахло спиртом и какими-то травами или ягодами. — Договорились вы, что ли? Что это?!

— Настойка, хорошая, — хмыкнул Лар в ответ. — Говорю же, вопрос у меня назрел.

— А при чем тут это? — мрачно спросил его, кивнув на стеклянную посуду.

Ларшакэн смерил бутыль взглядом, выразительно хмыкнул и сгреб ее со стола, после чего сделал пару солидных глотков прямо из горла и со стуком вернул посудину обратно.

— Не будешь, значит? — занюхав кулаком, с непонятным выражением уточнил гость.

— Воздержусь, — ответил я, старательно следя за дыханием и сосредотачиваясь на самоконтроле.

Происходящее не просто озадачивало, оно начало всерьез раздражать, а поддаваться этим эмоциям я не собирался. Может, я плохо знаю этого типа, но в одном точно уверен: он не идиот. И если явился сюда именно так и именно в таком виде, во всем этом есть какой-то смысл, вряд ли Ларшакэн пришел просто распить бутылку алкоголя. Оставалось только терпеливо ждать, пока мне объяснят настоящую цель визита.

— Ты мне не нравишься, — наконец изрек Лар, сверля меня тяжелым неприятным взглядом. Я не спешил комментировать это заявление: вряд ли Пограничный пришел бы сюда только для того, чтобы донести эту мысль. — Но ты нравишься Ойше, — огорошил он и умолк, ожидая ответа.

— И? — осторожно уточнил я.

— Чувствую себя идиотом, — пробурчал неожиданный посетитель, еще раз приложился к бутылке и раздосадованно потер ладонью лоб. — Короче, не умею я такие разговоры вести, но надо. Чего ты от нее хочешь? Только честно.

— При всем моем уважении, вас это не касается, — процедил я тихо.

Ну вот и выяснилась подоплека этого визита: судя по всему, сейчас меня станут воспитывать и требовать оставить Нойшарэ в покое. Если бы я намеревался просить руки Ойши и хотел увезти ее с собой, этот разговор мог бы иметь смысл. А в сложившейся ситуации он лишь дополнительно травил душу и ни к каким значимым результатам привести не мог.

Хорошо, что я не азартен и мне было не с кем поспорить, проиграл бы.

Гостю неожиданно понравился мой ответ. Мужчина насмешливо и явно одобрительно усмехнулся, задумчиво кивнул и проговорил значительно мягче и спокойней:

— Не злись, в душу лезть не собираюсь, я тут для другого. У нас, уж извини, о вашей братии ходят не самые лестные слухи. Мол, понравившихся женщин воруете.

— Иногда такое случается, — решил пояснить я, — но редко. Чаще всего, когда сама девушка согласна, но решительно против ее родители.

— А, ну тогда это не похищение, побег, — усмехнулся он в ответ. — К такому подстрекать я тебя не собираюсь, да и появилось ощущение, что ничего такого ты не планируешь. Верно?

— Я понимаю, что Нойшарэ… необычная, непохожая на большинство не только наших, но и здешних женщин. Она не сможет измениться настолько, чтобы стать счастливой в Белом мире. А если изменится, это будет уже не она.

— Хорошо сказал. — Лар задумчиво кивнул. — Ну, раз ты это понимаешь, моя задача упрощается.

— Не волнуйтесь, я не собираюсь давить на Ойшу, уговаривать или увозить с собой обманом.

— Уже догадался, — отмахнулся собеседник и умолк. Я честно подождал продолжения, но оно не последовало, Ларшакэн просто сидел напротив и внимательно меня рассматривал.

— И что теперь? — наконец нарушил я тишину. Гость едва заметно вздрогнул, будто очнувшись от задумчивости, поморщился, опять приложился к бутылке и веско, глухо проговорил:

— Если ты обидишь Ойшу, я вырву тебе горло и засуну в задницу.

— Если вы сюда… — раздраженно начал я, но Лар оборвал, повысив голос:

— Я не договорил! Девочка влюбилась. Первый раз в жизни. Если ты сейчас тихонько свалишь, она решит, что все дело в ней. Она и так уверена, что из-за «порчености» никому не нужна. А если ей сейчас будет очень больно, окончательно перестанет доверять незнакомым людям. Кай, ее отец, завещал мне о ней позаботиться, и волю его я намерен выполнить. Только я не вечный и уже не мальчишка, когда меня не станет, она окажется одна. Я пытаюсь ей помочь, подготовить к самостоятельной жизни, но ей тяжело. Может, ты и не худший вариант. По крайней мере, с головой на плечах, не обидишь ее и сможешь защитить. В том числе от нее самой. Вот теперь слушаю.

Я усмехнулся и в свою очередь смерил гостя оценивающим взглядом. Говорить не спешил, обдумывал ситуацию.

— Ну что, язык проглотил? — на этот раз не выдержал уже Пограничный.

— Вы либо идиот, либо издеваетесь. На идиота не похожи, и посему мне интересно, а какой вы от меня вообще реакции ожидали? — ответил я задумчиво. — Насколько я успел заметить, отношения с Нойшарэ у вас чрезвычайно доверительные, поэтому она наверняка рассказала о том, что произошло на площади. И что-то мне подсказывает, выводы вы сделали если не правильные, то близкие к правильным. К чему подобные речи? Вы всерьез думали меня запугать? Или вывести из себя? Или выясняете пределы моего самообладания?

— Ладно, уел, — хохотнул Ларшакэн, заметно расслабившись. — Можешь забыть мои слова, кажется, ты начинаешь мне нравиться. Давай начистоту. Я хотел посмотреть на тебя в спокойной обстановке и оценить. Ну и донести мысль, что ты Ойше небезразличен, как бы она себя ни вела и что бы ни говорила. Ей двадцать четыре года, и на моей памяти ты — первый мужчина, на которого она по-настоящему обратила внимание. И мне на самом деле интересен твой взгляд на ситуацию. Она действительно безвыходная, или все не так мрачно?

— Взгляд на ситуацию, — повторил я медленно. — По законам Белого мира Ойша сейчас моя жена. Если она от этой роли откажется публично, я должен буду умереть, чтобы не мешать ее жизни. Поскольку здесь, у вас, все это не имеет особого значения, она вольна делать что угодно, а я подчиняюсь своим законам.