Книга Битва за Балтику - Владимир Шигин

А на правом фланге продвигались вперед канонерские лодки графа Литта, стараясь пробиться в Роченсальмский рейд между островами Койромсари и Тиутине. За канонерскими шли три галеры, которые прикрывали промерные шлюпки огнем и пороховым дымом.

Около пяти часов пополудни на наших судах раздалось всеобщее «ура». Вырвавшись из узкости, канонерки оказались в тылу шведской обороны. Они тут же окружили стоявшую на мели туруму и удему «Один». Атаковали шведские суда с яростью неописуемой, палили и картечью и из ружей. Шведы спустили флаги. Так состоялся пролог победы.

Что же в это время происходило на севере, в эскадре Балле? Там до победы было еще далеко. Впереди в пороховой мгле шведы уводили к себе в тыл два наших захваченных судна. Остальные разбитые вдрызг суда на пределе сил оттаскивали из-под выстрелов три уцелевших каика. Дело у них из-за противного ветра шло туго, а шведы все били, били и били.

О наметившемся успехе на юге Балле и Денисов ничего не знали. По плану принц должен был атаковать одновременно с атакой северной эскадры, но ничего этого не сделал, и теперь оставалось только догадываться. Спасенные суда снова вытроили в линию между двумя гранитными островками уцелевшими бортами. Впрочем, отбиваться кроме флагманского «Симеона» к этому времени могли лишь бомбардирский «Гром» да шебека «Диана». Намерение у всех было одно – драться насмерть. Да, честно говоря, уходить куда-то после восьмичасового ожесточенного боя ни у кого уже не было просто сил.

В это время от Зигена пришло посыльное судно. Принц требовал от Балле заслонить путь возможного отхода шведов. О том, что происходит у принца, офицер тоже ничего толком сказать не мог, сказал лишь, что идет бой и в дыму ни черта не видно.

– И как мы этот путь заслоним? – вздохнул Балле, глянув на стоявшего рядом Денисова.

– Станут прорываться, будем абордировать, а коли и так не выйдет, зажжемся и вместе взлетим на воздух! – решительно рубанул рукой по воздуху Денисов. – Иного теперь и не остается!

Обер-интендант от такой перспективы невольно поежился, но, по своему обыкновению, возражать Денисову не стал, как знать, быть может, еще и обойдется.

При заходящем солнце шведы же начали новую атаку, для нас, видимо, последнюю.

И в этот момент, когда казалось все уже предрешено, внезапно над головами наших моряков перестали свистать ядра. В клочьях порохового дыма было видно, что шведские суда внезапно отвернули в сторону за Вийкар. А за ними внезапно из-за скал появились наши дубель-шлюпки и каики.

– Ура! – кричали, матросы и офицеры. – Неужели выстояли! Неужели победа?

Из воспоминаний Сергея Тучкова: «Перед полночью разбужен я был пальбою с неприятельской стороны, шумом и работаю на фрегате. Я встал и увидел приближающийся к нам неприятельский флот, который могли узнать мы по фонарям и ночным сигналам. Адмирал велел сняться с якорей и уклониться к берегу направо, шведы же пошли мимо нас в море при беспрестанной пальбе из пушек. Вслед за ними показались другие суда, и мы тотчас узнали, что-то была эскадра адмирала принца Нассау».

Что же случилось? А случилось следующее. На юге к седьмому часу адовой работы, ценой огромных потерь, все же удалось разломать и растащить в стороны затопленные на фарватере суда. Сразу же вперед двинулись галеры. Скребя днищами по подводным остовам, они буквально продрались через Королевские ворота на рейд, поражая шведов из своих тяжелых орудий. Ситуация в одно мгновение изменилась. Державшие здесь оборону мелкие шведские суда начали панический отход к своим тяжелым судам, дравшимся в это время с эскадрой Балле. Эренсверд, увидев прорыв наших на рейд, понял, что все кончено. Отдав приказ всем отходить по последнему, оставшемуся в руках шведов юго-западному проходу к Ловизе, а сам бежал к королю на остров Котку.

– Ваше величество! Вы сами свидетель, что сделано было все, что только можно было сделать, но удача сегодня не на нашей стороне! – склонив голову, доложился он бледному от ярости королю.

Лицо Густава исказила нервная гримаса:

– Вы не оправдали надежд ни Швеции, ни короля, а потому убирайтесь прочь в отставку, выращивать свиней на мызе!

Король повернулся ко все еще согнувшемуся в поклоне адмиралу спиной:

– Райялинь, идете ко мне!

К Густаву подбежал его любимый генерал-адъютант:

– Экселенц, я весь во внимании!

– Назначаю вас командующим шхерного флота! Немедленно езжайте в Ловизу и соберите там все, что еще можно собрать!

А перед взором короля разыгрывался последний акт трагедии его флота. Мелкие суда бежать успели, а вот крупным пришлось куда труднее. Наши ворвались на Роченсальмский рейд после многочасового боя в желании сокрушить все и вся. Галеры, каики и канонерские лодки под парусами и веслами выскакивали на рейд и, сходясь с противником на пистолетный выстрел, громили его без всякой пощады в азарте, в ярости в напоре.

– Пошел кураж! Давай нажимай! – кричал, размахивая перебитой ядром шпагой Кушелев.

Особенно неистовствовали капитанствующие канонерскими лодками молодые гвардейские поручики и подпоручики во главе с капитаном Болотниковым. «Те, которые находились на каиках и канонерских шлюпках, превышают все, что можно сказать к похвале их. Лейб-гвардии капитан Болотников, сими судами начальствовавший, приобрел себе великую славу» – так напишут об этих ребятах в реляции.

Среди них подпоручик лейб-гвардии Измайловского полка князь Дмитрий Волконский, командовавший двумя малыми гребными судами, где гребцами и канонирами были его же измайловцы. О подвиге Волконского в реляции записано так: «Начальствуя над двумя каиками и имея с неприятелем сражение, овладел большим судном, а потом в преследовании и другие им были взяты». Там же отличился и подпоручик лейб-гвардии Преображенского полка Федор Петрово-Соколово: «Преследуя неприятеля, брал его суда». Капитан-поручик Семеновского полка Алексей Рахманов, получил ранение, но не смотря на это также, «преследуя неприятеля, брал его суда».

Наравне со всеми дрался на своей лодке поручик семеновец Коля Мазовский. Пока судьба к нему благосклонна. Через восемнадцать лет в кровавой круговерти Фридландского сражения раненый генерал Мазовский прикажет двум гренадерам вести себя под руки перед полком в последнюю атаку. Падая от картечной пули, он еще успеет крикнуть своим солдатам последнее: «Друзья, не робейте!»

Из хроники сражения: «Весь рейд покрылся гулом выстрелов и криков. От нас сражались одними картечами и ружейными залпами почти в упор и крупным шведским судам, имевшим повреждения, было трудно спасаться от наших малых военных судов, легко передвигавшихся на гребле».

Первыми были отбиты наши же суда – бомбарда «Перун» и пакетбот «Поспешный», шведы даже не пытались их защищать и сразу бежали. Следующим был захвачен фрегат «Аф-Тролле», а потом начали сдаваться галеры и прочие суда. На туруме «Рогвальд» был захвачен помощник Эренсверда подполковник Розенштейн. Уже в полной темноте преследовали убегавшую адмиральскую туруму «Бьерн-Инерсида». Последняя отчаянно отбивалась, не желая сдаваться. Ее окружили наши каики. Канонерская лодка подпоручика Бабарыкина первой кинулась на абордаж, но в это время брошенная с турумы ядро попало в ее крюйт-камеру. Лодку разнесло в куски.