Книга Протеже - Джастин Валенти

Диана не совладала с собой: даже эти слова пробудили в ней надежду.

– Стало быть, – продолжал Люк, не спуская с нее разъяренного взгляда, – ты вытащила меня сюда, чтобы навешать на уши лапши? Да провались ты к черту, Диана! Вот уж не думал, что ты станешь мараться в таком дерьме!

– Я рассказала тебе правду, и, если не веришь мне, спроси у Гвен! Я оставлю тебе телефон…

– Только этого не хватало! – взорвался Люк. – Мало ли что наболтает извращенка, которая воротит нос от мужиков!

– Неправда! – возмутилась Диана. – Гвен ни от кого не воротит нос! Она мягкая, чувствительная женщина и действительно очень любит Ники…

– Хватит пудрить мне мозги! – Люк отшатнулся от нее как от прокаженной. – Это же надо придумать: Ники выуживает свои идеи из башки, приспособленной только для мыльных опер! Ты, верно, совсем рехнулась, если решила, что я в это поверю! Ники спала с извращенкой! Слушай, я еще не встречал такую крутую телку, как Ники, и что гораздо важнее – она от меня без ума! А ты наворотила все это дерьмо про лесбиянок лишь для того, чтобы нагадить нам с Ники! Тебе не дает покоя, что мы оказались умнее тебя и стали жить по-своему!

– Это неправда, – прошептала Диана, едва сдерживая слезы, – я люблю тебя и скучаю без тебя…

– Заткнись! И оставь меня в покое, и Ники тоже! Не суй нос в наши дела и не пытайся чего-то добиться своими враками! Я и так наглотался их по горло!

Люк бросился прочь. Глядя, как легко он перепрыгивает через ступеньки, Диана думала о том, какие у него сильные и мускулистые бедра. Возле лестницы Люка узнали две молодые женщины с колясками.

Злобной гримасы как не бывало: Люк – сама доброта – поиграл с младенцами и оставил автографы восхищенным мамашам.

От слез глаза ее затуманились. Как всегда, Молли оказалась права. И все же Диана твердо верила, что Люк слишком рано узнал правду. Нужно просто дождаться, пока ему изменит успех. Она не сомневалась, что это неизбежно произойдет.

Глава 24

Люка разбудили яркие солнечные лучи, лившиеся в окно, хотя кондиционер поддерживал в комнате заданную температуру. С блаженной улыбкой он потянулся на своей необъятной кровати – первой, с которой у него не свешивались ноги.

Это круто – иметь такую шикарную кровать в огромной шикарной квартире и распоряжаться всем этим самому. Две спальни, столовая, гостиная с видом на реку – конечно, это стоило бешеных денег, но Люк мог себе это позволить. Ему до сих пор казалось чудом то, что в течение пяти лет он будет исправно огребать кучу деньжищ. Конечно, Гарриет и адвокат раскудахтались, узнав про контракт, – ведь Люк поработал своими мозгами, а не стал плясать под их дудку! Он не дурак, поэтому не верил их утверждениям, будто совершил ошибку.

Люк давно усвоил: все эти богатеи только и делают, что трясутся над всякими «что» да «если». А тот, кто знаком с голодом, не боится брать от жизни все, не опасаясь за завтрашний день. И такой богатой сучке, как эта Гарриет, ни за что не понять его, хотя она и не стала воротить нос от десяти процентов за контракт, которого добился Люк самостоятельно. Да уж, вся эта свора адвокатов, агентов и брокеров постоянно сует нос туда, где пахнет деньгами.

Лениво протянув руку, Люк включил кофеварку и магнитофон. Комнату наполнила классная громкая музыка.

Выпив в кровати две чашки кофе, он отправился на кухню и подогрел круассаны.

Сегодня предстояла запись пятого выпуска из первых тринадцати в его шоу. На улице возле студии наверняка уже шныряют жучки из «Альфы» и продают из-под полы билеты. Народ валил на запись толпами, как только слышал его имя.

Все оказалось до смешного просто. Специально нанятый забавник подначивал публику, та начинала сыпать вопросами, а помощник режиссера отмечал, кто о чем спросил. После короткого совещания на сцену выходил Люк и вызывал тех, кого выбирал сам. Ответы были заранее заготовлены.

И никаких суфлеров, никаких стычек с другими артистами – ведь каждый так и норовит заступить ему дорогу к камере! Нет, господа, в этом шоу есть только одна звезда! Он здесь самый главный, и об этом знают все!

Люк заканчивал завтракать, когда зазвонил телефон. Секретарша «Континентал» сказала, что женщина по имени Сара Коулс попросила дать его адрес и телефон.

– Я сказала, что мы не распространяем такого рода информацию, мистер Мерримэн, но она уверяет, что хорошо с вами знакома, и я позволила себе…

Люк нервно поежился.

– Да-да, все верно. А откуда она звонила? Ох, черт… ладно, дайте мне телефон.

Сара в Нью-Йорке! И как она сюда добралась? Люк и думать позабыл об этой Саре Коулс. Неужто она за столько лет не нашла кого-то другого? Наверняка нашла, но ведь теперь Люк выбился в люди, и ей, конечно, подавай денежки. Пожалуй, лучше разделаться с ней раз и навсегда – не хватало этой головной боли!

Он набрал продиктованный секретаршей номер, человек, говоривший с испанским акцентом, назвал совершенно неизвестный ему отель.

Зато знакомое бормотание Сары мигом развеяло все сомнения. Ну да, она приехамши, прям с детями. При мысли о том, чтобы сунуться в ту дыру, где они остановились, Люка бросило в дрожь. Нет уж, лучше пусть приезжают сюда.

Быстро надев свитер и джинсы, Люк заметался по квартире. Он не будет даром тратить время, откупится от Сары и отправит ее подальше.

Когда оборванная троица перешагнула порог, Люку показалось, что к нему в гости явилось его собственное прошлое.

– Привет, Сара. – Он брезгливо похлопал ее по плечу.

– Здрасьте, Лукас. Это вот Дэйзи – она малость подросла, а это Джой. Скажите «здрасьте» своему папе.

Дети уставились на него разинув рты, а потом глупо захихикали. И Люк, в два счета находивший общий язык с любым незнакомым ребенком на улице, вдруг онемел перед собственными детьми.

Дэйзи на вид было шесть или семь лет. У тощей, как палка, девочки, с топкими ручками и ножками, жидкими волосенками, вместо двух передних зубов зияла дыра. На коже у нее была какая-то сыпь, из носа текло, и она то и дело кашляла. Джой, настоящий заморыш, ни секунды не мог простоять спокойно.

– Пожалуйста, ничего здесь не трогайте! – запоздало сказал Люк.

У них были такие голодные глаза, что он отдал детям все запасы молока и печенья, а Сару угостил чашечкой кофе. Дети смели всю еду в мгновение ока. Люк смотрел, как они, развалившись в его старинных креслах, возят грязными ладошками по идеально отполированной поверхности дубового стола, и нервничал все больше.

Ему не терпелось поскорее отделаться от этой компании, но Сару не так-то просто выставить. Она бухтела и бухтела про то, как идут дела у них дома, что теперь растят фермеры, как пришел конец их «доджу»…

Дети, не усидев на месте, начали шнырять по всему дому, повсюду совать нос, потрошить шкафы и ящики, так что Люку было не до Сариной болтовни.