Книга Блюз мертвых птиц - Джеймс Ли Берк

Все пять акров газона перед особняком были заставлены автомобилями, стоявшими ряд за рядом пикапами с удлиненной кабиной и самыми большими внедорожниками из всех, что можно было только найти в продаже. Гостей переполняла радость, сердечность, любопытство и вуайеризм людей, только что обретших свое спасение, причем благосостояние и эксплуатация земных ресурсов тоже были частью уравнения.

Столы ломились под блюдами разноцветного риса, этуффе, жареных раков и вареных креветок. Чернокожие официанты в белых пиджаках срезали ломтики мяса с висевшего на вертеле кабана, разделывали жареных индеек и подавали ростбиф и копченую ветчину, плавающие в ананасовых кольцах и подливке с виски. В ведрах со льдом покоились пивные бочонки, а для тех, кто желал шампанского или коктейлей, тут же на трех столах расположился бар. Легкий бриз со стороны реки, шелест мха на деревьях, аромат мяса и шипение его сока, капавшего в открытый огонь — разве может быть ночь идеальнее этой? Даже официантки-вьетнамки, казалось, служили лишь еще одним доказательством богатства Новой американской империи, предлагающей убежище смятенным и угнетенным.

Мы заняли место на скамейке под раскидистым дубом, и Клет направился прямиком к столикам с выпивкой, вернувшись с «Джеком» со льдом и разливным «Будвайзером» с пенными боками, нависавшими над краями красного пластикового стакана, словно бока самого Клета у него над ремнем.

— Угадай, с кем я только что столкнулся в очереди! С тем парнем, что перешел нам дорогу в вестибюле. Он сказал, что не знал, что мы из полиции, и извинился за то, что пристал к нам. Как тебе это?

— Как мне что?

— Как только эти чудики решат, что ты с ними заодно, они готовы целовать тебе зад.

В паре метров от нас стояли люди, поедающие что-то с бумажных тарелок. Они мельком взглянули на нас.

— Простите, — сказал Клет, — у меня врожденный словесный понос.

Некоторые из них добродушно усмехнулись и вернулись к своей трапезе. Мой приятель отпил из стакана и салфеткой стер пену со рта.

— Я знаю, что ты заботишься обо мне, папочка, но все в ажуре, — сказал он.

— Пожалуй, единственный, кто о тебе не заботится, так это ты сам.

— А откуда все эти вьетнамские девчонки?

— Многих из них Катрина выдула из Нового Орлеана.

— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы вернуться во Вьетнам?

— Я думаю об этом почти каждую ночь.

— Джон Маккейн вернулся. Многие вернулись. Знаешь, чтобы типа примириться с самим собой, может, еще и с некоторыми из тех, кому мы делали больно, или с теми, кто в нас стрелял. Слышал, что они сейчас неплохо относятся к американцам.

Я знал, что Клет Персел не думал о примирении. Он думал о безвозвратности утраты и о евроазиатской девушке, которая когда-то жила в сампане на краю Южно-Китайского моря, чьи волосы развевались, словно черные чернила, стекающие с ее плеч, когда она заходила в воду и протягивала ему руку.

— Может, это не такая уж и плохая идея, — сказал я.

— Ты бы со мной поехал?

— Ну, если хочешь.

— Ты веришь в то, что духи еще некоторое время находятся здесь? Что они не сразу отправляются туда, куда должны идти?

Я не ответил ему. Я даже не был уверен в том, что Клет говорил именно со мной.

— Мою девушку там звали Майли. Я тебе о ней уже рассказывал, да? — спросил он.

— Клет, должно быть, она была замечательной женщиной.

— Если бы я держался от нее подальше, она была бы еще жива. Иногда хочется найти тех парней, что сделали это, и взорвать их со всеми потрохами. Иногда хочется сесть с ними и объяснить, что же они наделали, что они наказали милую невинную девушку из-за парня из Нового Орлеана, который не многим отличался от них самих. Мы думали, что воюем за свою страну, как и они думали, что воюют за свою. Вот что я бы им сказал. Я бы встретился с их семьями и повторил бы все опять, слово в слово. Я хотел бы, чтобы они знали, что и мы не можем забыть войну. Мы все еще несем эту ношу, хотя прошло уже сорок лет.

Он поболтал виски со льдом, затем осушил стакан и разжевал лед между зубами. Его щеки горели, словно красные персики, глаза подернулись дымкой алкогольного человеколюбия, что всегда указывало на непредсказуемые метаболические изменения, происходящие в его системе.

— А вот и Амиде Бруссар. Посмотри на того чувака, что сидит рядом с ним, — вдруг сказал он.

Я всматривался в толпу, но со своего места никак не мог увидеть столик Бруссара.

— Гретхен сказала, что видела Варину на борту «Крис-Крафта» с альбиносом. Не знаю, можно ли назвать этого парня альбиносом, — проговорил Клет. — Его лицо похоже на кусок белой резины, который кто-то пришил к черепу. Думаешь, это он?

Я взял сэндвич с барбекю с подноса у официанта и встал, чтобы видеть столик Бруссара. Я старательно запеленал сэндвич в салфетку и принялся его поглощать, пытаясь ничем не выдать свой интерес к преподобному, при этом наблюдая за ним и его приятелем. Как сотрудник полиции, я за многие годы научился тому, что, наблюдая, можно узнать гораздо больше, чем если бы ты слушал весь разговор от начала и до конца. Почему? Потому что все преступники лгут. Это факт. Все социопаты лгут — причем постоянно. Это тоже факт. От них правду можно узнать либо из того, о чем они не говорят, или же из того, что говорят вам их глаза и руки. Неморгающий взгляд, как правило, указывает на обман. Падение тона голоса и моргание сразу после отказа что-либо признать указывает на то, что вы начинаете закручивать гайки. Уклонение от ответа, признание вещей как нечто само собой разумеющееся и полуправда указывают на то, что вы имеете дело с искусным лжецом, чья методика заключается в том, чтобы вымотать вас. Отчасти напоминает бейсбол. Вам приходилось иметь дело с подающим-левшой, который не брился три дня и выглядит так, как будто жена только что выгнала его из дома? Либо учитесь читать между строк, либо он вам мячом снесет башку.

А что, если приходится наблюдать за таким человеком, как Амиде Бруссар, причем из-за расстояния вы не можете слышать его лживые речи? На чем его поймать? Нужно игнорировать его керамическую улыбку, натруженные руки фермера и коротко подстриженные седые волосы патриарха-первопроходца. Нужно наблюдать за его глазами, за тем, куда он смотрит. Ему принесли ужин прямиком с кухни, а не со столов для гостей. Чернокожий официант, подавший ему стейк, единственный из всего обслуживающего персонала носил санитарные резиновые перчатки. Когда он поставил перед Бруссаром блюдо, тот не сказал ни слова благодарности, не выказал ни малейшей признательности; он ни на мгновение не прервал разговор с человеком с сюрреалистическим лицом, которое, казалось, может жить лишь в неприятных снах.

Я бросил остатки сэндвича в мусорное ведро и направился к столику Бруссара. Девушка-вьетнамка наполнила его стакан водой и убрала со стола грязные тарелки. Я четко видел его взгляд, сначала скользнувший по ложбинке между ее грудей, когда она наклонилась к нему, и затем застывший на ее удаляющихся от него бедрах. Его вставные зубы, казалось, были прочнее стали.