Книга Прекрасна и очень опасна - Елена Арсеньева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну, вот она и получила подтверждение того, что ни ехидный,проницательный Амнуэль, ни остроглазый Григорий не ошибались. Сергей и МайяМайданская любили друг друга – любили страстно! Убив Майданского, Сергейразрушил такой волшебный мир, взорвал вселенную такого счастья, разлучил ихнавсегда…
Да уж, не хочется говорить банальностей, но как не сказать:хотел сделать как лучше, а получилось… Нет, отнюдь не как всегда. Как никогда,получилось! Как не должно быть!
Почему Майя не могла развестись с Майданским и выйти заСергея? Почему? Жалко было денег?
Боже ты мой, господи, как же, наверное, они потомсокрушались о том, что произошло, эти несчастные, которые решили заплатить засвое краденое счастье чужой кровью!..
От жалости, от внезапной, разрывающей душу жалости к нимобоим Лида повернулась на бок и прильнула щекой к жесткому ворсу ковра,чувствуя, что слезы льются из глаз и стекают вниз.
Ну вот. Кажется, сегодня опять этому цветку суждено бытьмокрым…
– Сережа, – пробормотала она жалобно, – ой, Сережка, нузачем, зачем ты это сделал? Ну почему, ну ответь мне!
Молчание было ей ответом.
Разумеется. А чего ты еще ждала?
Она не знала.
Лида в ярости застучала кулаками по ковру, словно это ложевеликой любви было виновно в смерти ее брата… да и оно тоже, что и говорить! Ивдруг услышала странный звук, донесшийся из-под ковра.
Лида притихла.
Что такое? Где-то возятся мыши? А что, запросто – впаноптикуме-то…
Нет, тихо. Неужели послышалось?
Снова постучала по ковру и снова расслышала это звук.Шуршанье, вот что это такое. Шелест.
Шелестит какая-то бумага.
Лида привскочила на колени и принялась отворачивать крайковра.
Обнажился пыльный, давно не метенный и тем более не мытыйлинолеум. Видимо, все, на что хватало Вадика, это пылесосить ковер, незаглядывая под него. Спасибо и на том!
Нет, спасибо большое, огромное! Иначе именно Вадик нашел быэтот скомканный, уже пожелтевший листок.
Лида развернула его, как могла, осторожно, едвапритрагиваясь, – так мы прикасаемся к засушенному цветку, который внезапнонаходим в старой книге.
Какие-то стихи.
Нет, не какие-то! Это стихи о красной волчице.
Кружится снег – зима пришла опять,
Закат в крови – и жизнь к закату мчится.
Теперь настало время вспоминать
Тебя, моя прекрасная волчица!
Лида узнала почерк брата. Вернее, один из его почерков.Именно так Сергей писал, когда не заботился о том, прочтет кто-то написанноеили нет, когда спешил или нервничал. Некоторые слова были перечеркнуты,написаны заново. Например, в первом четверостишии последние строкипервоначально выглядели так:
Теперь настало время вспоминать
Тебя, царица, красная волчица!
«Матерый волк» сперва звался «свирепый», «отважный зверь» –«тот лютый зверь», вместо «клекот ястребиный» значилось «клекот журавлиный».Было много правки и в других строках и четверостишиях. И Лида внезапносообразила, что видит черновик стихов, на которые Майя теперь пела песню«Красная волчица».
Но получается… получается, что эти стихи написаны для нееСергеем! Лида достаточно видела в своей жизни рабочих черновиков, чтобы понять:у нее в руках именно черновик этой песни.
Так вот почему Сережа слушал ее перед смертью… Ну да, этоведь было их совместное с Майей творчество. Может быть, она подсказывала емуболее удачные слова и строки…
Ого! А вот и ее почерк, знакомый Лиде по тому страшномуписьму. Сергей писал черной пастой, Майя – красной. Как учительница,исправляющая ошибки… нет, как красная волчица! Будто кровью…
Она что-то зачеркнула крест-накрест, какое-то четверостишие.И приписала сбоку, так яростно нажимая на ручку, что бумага в двух местахпрорвалась: «А вот этого не будет никогда!»
Чего не будет никогда? Что ее так возмутило?
Вот эти строки:
Ты умоляла вожака загрызть —
И я загрыз, чтобы с тобой слюбиться.
Как ты могла предать меня, забыть,
Моя царица – красная волчица!
Что?.. Но Лида не слышала этих строк в исполнении Майи. И накассете они не были записаны! С ними окончание стихотворение выгляделосовершенно иначе!
Навеки отражен в глазах твоих,
Навеки опьянен тобой, волчица…
Мы обрели свободу для двоих
И поклялись навек не разлучиться.
Ты умоляла вожака загрызть —
И я загрыз, чтобы с тобой слюбиться.
Как ты могла предать меня, забыть,
Моя царица – красная волчица!..
И далее два последних куплета.
И возмущенный росчерк Майи: «А вот этого не будет никогда!»
Однако это свершилось. Майя предала Сергея.
Он умер, да… Но все-таки ответил на отчаянную мольбу сестрыи объяснил, почему загрыз вожака.
Да потому, что об этом умоляла она! Она, Майя, – краснаяволчица.
Лида легла в постель, только когда джип Ярослава наконецразвернулся и медленно выехал со двора.
Спрыгнула с письменного стола и потянулась. Не слабо это –провести ночь на столе, глядя в окошко на мужчину своей мечты и вздыхая оттого,что ему не хватает смелости – или желания? – подняться к ней в квартиру!
Неужели он все-таки догадался о том, какое впечатление нанее произвел? Догадался, что она влюбилась в него с первого взгляда?.. Строгоговоря, наверное, со второго, ведь первый взгляд был устремлен не столько в егоглаза, сколько в глаз его знаменитого «вальтера». Зато потом, когда она пришлак нему домой – «шантажировать»…
Самое странное, она сразу перестала его бояться. И поняла,что никогда, ни под каким видом не сдаст его. Будет молчать о его преступлении– так же, как Сергей молчал о Майе.
Как странно, что они с братом оказались такими схожими влюбви. Хотя, с другой стороны, что же тут странного? Родная кровь!
