Книга Гончие преисподней - Денис Чекалов

Ветер тронул вершины сухих деревьев.

Мне сложно это объяснить, но сам он был таким же серым и ломким, как все вокруг. Так бывает, когда художник наносит на полотно пейзаж одним лишь карандашом.

– Если тебя заботят только мои штаны, могу разорвать их снова, – ответил я. – Если это тебя утешит.

Две фигуры начали появляться передо мной.

Они не возникли сразу, но и не выступали постепенно, как бывает, когда вокруг тебя стелется густой туман. Странные существа появлялись штрихами – словно кто-то, мазок за мазком, наносил их на эскиз картины.

– Демонам не место в Нидааре, – произнес серый рыцарь.

В руках он держал длинную ржавую алебарду, но ошибался бы тот, кто подумал бы, что из-за следов времени она стала менее опасной.

– Рад, что хоть кто-то со мной согласен. – Я поднялся на ноги. – Я, к слову, здесь тоже случайно. Не знаете, где лестница наверх? Нет?

– Я – Страх и Отчаяние, – вымолвил рыцарь.

– А я – Память, – сказал его спутник.

Он был ниже ростом и держал руках боевой серп с таким большим лезвием, словно выковал его из небесной луны.

– Не хочу вас критиковать, парни, – сказала Френки, – но вам не кажется, что второе имя не в тему?

– Это не так, – глухо отвечал серпоносец. – Нет больших мук, чем память об ушедшем навсегда счастье.

Франсуаз хмыкнула.

– Судя по вашим мордам, вам-то это не грозит точно. В вашей жизни никогда ничего хорошего не было. А теперь просто покажите, где выход, и никто не пострадает.

– У нас не было жизни, – произнес рыцарь. – Ни счастливой, ни грустной. Что же до страданий, то Нидаар соткан только из них одних.

ГЛАВА 7

Он поднял руку; сквозь ее серое кружево я видел деревья, замершие за его спиной.

– Души здесь распадаются на тонкие нити. Эти обрывки разлетаются по всему Нидаару, становятся его частью. Когда-то мы тоже были людьми. Их воспоминания, боль утраты и ненависть ко всему миру до сих пор живут в наших телах. Но это не делает живыми нас. Смиритесь, позвольте этому месту поглотить ваше сознание.

Ветер стал сильнее, и в его шорохе я начал различать голоса.

– Идите к нам, – говорили они. – К нам. Разделите нашу боль, и мы возьмем по частичке вашей. Забудьте о мире наверху. Для вас его больше нет, как и вы уже не существуете для живущих.

Боевой серп поднялся над бесплотной фигурой.

– Нидаар принял вас, – произнесло существо. – И чем быстрее вы примете его, тем легче вам будет.

– Вы правильно сделали, что пришли вдвоем, – сказала Франсуаз.

Сверкнула дайкатана, и голова серпоносца рухнула наземь. Его лицо исказилось, по нему пробегали сотни, тысячи лиц. Я смотрел на тех, чьи души, растерзанные на куски, сплелись воедино в теле адского стражника.

Девушка наступила на отрубленную голову воина и растерла ее в порошок высоким сапожком.

– У вас не было жизни? – спросила она. – Как жаль. Но смерть я вам обеспечу.

Рыцарь не отступил назад. Он стал еще бесплотней. Часть нитей, что образовывали его тело, теперь исчезли.

– Мы не существуем, – прошелестел страж. – Наш облик – только мираж, созданный вашим сознанием. Как и эти деревья, как небо над вашей головой.

Он медленно растворялся, штришок за штрихом.

– Сначала вы не смиритесь с этим. Будете бороться. Пытаться сохранить единство своего Я. Но рано или поздно поймете, что все это бесполезно. Отчаяние возьмет верх, и вы станете растворяться, как все, кто попадал сюда прежде.

Франсуаз вновь взмахнула мечом, на этот раз бесполезно. Закаленная сталь прошла сквозь редкие серые штрихи. Рыцарь исчез – а вместе с ним и безглавое тело его собрата.

Девушка с ненавистью взглянула туда, где только что стояли два стража. Она терпеть не может того, что нельзя порубить мечом на маленькие кусочки.

– Они ушли? – раздался тихий голос позади нас.

Я увидел человека – серую, прозрачную тень того, что было когда-то душой.

– Им известно, что я прячусь где-то здесь, – произнес незнакомец. – Время от времени, когда солнце уходит за горизонт, они ищут меня.

Призрак настороженно повел головой.

– Они не очень стараются. Знают, мне долго не протянуть. Особенно в одиночку. Каждый день я чувствую, как часть меня растворяется, исчезает и навсегда уходит.

– Кто вы? – спросила Франсуаз.

– Я этого не помню. Моя душа томилась в преисподней так долго, что уже там я полностью позабыл, кто я и за что попал туда.

Его бесплотные глаза снова скользнули по серым деревьям.

– Да, они ушли… Им кажется, будто они здесь хозяева. Но это не так. Рыцарь и его сквайр – такие же пленники Нидаара. Но я, в отличие от них, не собираюсь здесь оставаться.

Он обхватил мою руку – его прикосновение было пугающим. Так дотрагиваются до кожи ветер, вода, но не человеческие пальцы.

– Я знаю, что и вам не хочется здесь задерживаться. Помогите мне. Я провел здесь достаточно времени – и знаю каждое дерево.

Незнакомец заговорил тише, быстрее и жарче, как делают сумасшедшие.

– Где-то там, по другую сторону леса, должен быть выход. Я чувствую это. Много раз я проходил мимо него, но так и не смог найти. Мои силы уходят слишком быстро. Идемте со мной. Ваши души еще не начали растворяться. Вы сможете открыть двери, ведущие в Верхний мир.

Его передернуло.

– Правда, мы попадем в преисподнюю. Но это все-таки лучше, чем Нидаар.

– Вы здесь один? – спросил я.

– Да, – отвечала тень, увлекая нас между серыми деревьями. – Раньше нас было больше. Когда я только оказался здесь, меня встретили трое. Они тоже не помнили ничего о своем прошлом. Один из них почти уже исчез. Вскоре мы его потеряли.

Призрак касался рукой деревьев, считая про себя:

– Шестое, седьмое, восьмое… Я делал это так часто, что уже не могу сбиться. Странно, но все, что произошло в Нидааре, отпечаталось в моей голове так ясно, словно то было вчера. Остальное же стерлось. Восемнадцать… Здесь надо повернуть.

– Что стало с остальными?

– Они погибли… Нет, конечно, мы все уже мертвы, и очень давно. Но от них не осталось ничего, даже тени, в которую превратился я. А знаете почему? Они сдались.

Существо решительно кивнуло, как делают слабоумные, когда говорят о чем-то, очень для них серьезном.

– Но я продолжал бороться. Настал день, когда я понял, что не смогу выбраться из Нидаара в одиночку. Даже тогда я не прекращал усилий. Верил, судьба еще улыбнется мне. Так и произошло. Двадцать девять.