Книга Блудная дочь - Джеффри Арчер

За восемнадцать месяцев до первых праймериз Флорентина сказала Эдварду, что наступило время начать президентскую кампанию 1996 года. Она принимала любые приглашения выступить в разных уголках страны и в течение года побывала в тридцати трёх штатах. Её обрадовала реакция публики: избиратели считали её президентство делом решённым. Чтобы официально начать президентскую кампанию, Флорентине давно пора было напомнить Питу Паркину, что наступает время сделать заявление о том, что он намерен отработать на посту только один срок.

В один из июльских понедельников, вернувшись в Вашингтон после выступления в Неваде, Флорентина нашла на столе записку от президента, в которой говорилось, что он сделает заявление о своих намерениях во время обращения к нации в четверг. Эдвард уже начал разрабатывать основные направления стратегии для кампании 1996 года, чтобы после того, как президент объявит, что не будет выставлять свою кандидатуру, вице-президент Каин была бы готова сразу же включиться в работу.

В четверг Флорентина сидела в одиночестве в своём офисе и ждала начала выступления президента, которое должно было транслироваться по трём главным каналам. Она с нетерпением глядела, как камера надвигается на фасад Белого дома и приближается к Овальному кабинету, где за столом сидит президент Паркин.

— Мои сограждане-американцы! — начал он. — Я никогда не скрывал от вас своих планов. Вот и сейчас я не хочу, чтобы делались спекуляции относительно моего будущего, и в частности того, собираюсь ли я через четырнадцать месяцев выставлять свою кандидатуру на эту утомительную должность. — Флорентина улыбнулась. — Поэтому я пользуюсь возможностью прояснить свои намерения, чтобы завершить нынешний срок, не связывая себя партийными обязательствами.

Флорентина едва не подпрыгнула от радости, а Паркин подался вперёд, принимая позу, которую журналисты называли «позой искреннего человека».

— Работа президента есть служение людям, и поэтому я заявляю о том, что хотя и выдвину свою кандидатуру, но оставляю всю предвыборную суету и шумиху моему республиканскому оппоненту, а сам останусь в Белом доме и продолжу стоять на страже ваших интересов. Я надеюсь, вы окажете мне честь и позволите служить вам ещё четыре года. Да благословит вас Бог!

Флорентина на какое-то время потеряла дар речи. Наконец она сняла трубку и связалась с Овальным кабинетом. Ей ответил женский голос.

— Мне необходимо немедленно встретиться с президентом! — заявила Флорентина, швырнула трубку на рычаг и направилась в Овальный кабинет.

Личный секретарь президента встретила её у двери.

— У президента сейчас совещание, но, полагаю, он освободится с минуты на минуту.

Флорентина ходила взад и вперёд по коридору тридцать семь минут, пока, наконец, её не пригласили.

— Пит Паркин, вы — лжец и мошенник! — заявила она, цедя каждое слово.

— Минуточку, Флорентина. Я полагаю, что ради блага нации…

— Ради блага Пита Паркина, который не умеет выполнять обязательства по договорам. Да поможет Бог этой стране! Скажу только одно: я не собираюсь выставлять свою кандидатуру в качестве вашего вице-президента на второй срок.

— Мне жаль это слышать, — сказал президент, сидя в кресле и делая пометку в лежащем перед ним блокноте. — Но я — хоть и с сожалением — соглашаюсь с вашим решением. Впрочем, это не так уж и важно.

— Что вы имеете в виду? — спросила Флорентина.

— Я и не собирался предлагать вам идти со мной на выборы во второй раз, так что вы значительно облегчили мне решение задачи, отказавшись от этого сами. Партия теперь поймёт, почему мне пришлось искать другого кандидата.

— Вы проиграете выборы, если я пойду против вас.

— Нет, Флорентина, проиграем мы оба, а выиграют республиканцы, причём ещё и на выборах в Сенат и в Палату представителей. Это не добавит вам популярности.

— Вы не получите моей поддержки в Чикаго. Ещё ни один кандидат в президенты не выиграл выборы, не победив в Иллинойсе, а жители штата никогда не простят вас!

— А может, простят, — если я заменю одного бывшего сенатора от штата на другого.

Флорентина похолодела.

— Вы не посмеете…

— Если я предложу кандидатуру Ральфа Брукса, то вы сами увидите, что он достаточно популярен. То же самое увидят и жители Иллинойса, когда я заявлю, что вижу в нём своего преемника через пять лет.

Флорентина не сказала больше ни слова и вышла. Наверное, она была единственным человеком, который хлопнул дверью Овального кабинета.

36

В детали своей беседы с Паркиным Флорентина посвятила Эдварда на Кейп-Код, во время партии в гольф. Он признался, что новость не стала для него большим сюрпризом.

— Возможно, он не слишком годится в президенты, но макиавеллизма в нём больше, чем в Джонсоне и Никсоне вместе взятых.

— Нужно было послушаться тебя в Детройте, когда ты предупреждал меня, что это случится.

— Что твой отец говорил про Генри Осборна? Говнюк всегда останется говнюком.

* * *

Флорентина достала из сумки мяч, установила его и сильно ударила. К её удивлению, ветер слегка отклонил мяч вправо, и он упал в кусты.

— А направление ветра-то ты неправильно определила, госпожа вице-президент! — заметил Эдвард. — Могу только рассчитывать, что сегодня — мой день, и я сумею выиграть у тебя.

Он послал свой мяч точно в центр фервея, но метров на шесть ближе.

— Положение неважное, Эдвард, но не настолько, — сказала, улыбаясь, Флорентина и пошла выбивать мяч, попав из кустов прямо в лунку.

— Как в старые времена, — отметил Эдвард, готовясь к первому удару на второй лунке, и спросил Флорентину о планах на будущее.

— Паркин прав: я не могу устраивать скандал, который сыграет на руку республиканцам, поэтому я реально смотрю на своё будущее.

— И что это значит?

— Я доработаю оставшиеся четырнадцать месяцев вице-президентом, а затем вернусь в Нью-Йорк в качестве председателя группы «Барон». Думаю, что смогу внедрить некоторые новые идеи, которые позволят нам обойти конкурентов, — не зря же я ездила по миру!

— Ну, тогда нас ждут интересные дни, — улыбаясь, сказал Эдвард, заходя вслед за ней на второй грин. Он попытался сосредоточиться на игре, а Флорентина продолжила:

— Также я собираюсь войти в состав совета директоров «Лестера». Ричард всегда хотел, чтобы я познакомилась с работой банка изнутри. Он постоянно напоминал мне, что директора его банков получают больше, чем президент Соединённых Штатов.

— Ну, по этому поводу тебе придётся разговаривать с Уильямом, а не со мной.

— Почему? — спросила Флорентина.

— Потому что с первого января будущего года он становится председателем совета директоров банка «Лестер». Он разбирается в банковском деле лучше, чем когда-нибудь смогу я. Уильям унаследовал от Ричарда внутреннее чутьё в работе с крупными финансами. Я ещё несколько лет останусь просто директором, но уверен, что нельзя было найти более подходящего руководителя для нашего банка.