Книга Деревянные облака - Эдуард Геворкян

Вдруг обнаружилась панель с неправильными стыковочными узлами, сечение трубок не совпадало ни с одной стандартной конфигурацией, а кое-где вместо съемных заглушек чернели нашлепки карбоцемента. Тогда я громко обвинил изготовителей упов в криворукости, но Вааг одернул меня.

– Мало знаешь, много горячишься, – сказал он. – Попадутся еще такие, складывай отдельно, тоже пригодятся.

– Разве это не брак?

Мастер покачал головой и объяснил, что упы вообще-то предназначались немного для других целей. Раньше из таких универсальных панелей собирали орбитальные станции, жилые модули рейдеров, форпосты для исследователей или базы на планетах с агрессивной средой. Да и много всякой всячины. А еще раньше из них на Старой Земле строили большие умные дома, добавил он, помолчав. Но об этом давно забыли, забыли и о Старой Земле. Ее гибель так и осталась неотомщенной…

– Отец говорит, что мир с уинками дороже мести.

– Он добрый человек. А ты, Иван, должен с уважением отнестись к его словам, и не только потому, что он твой отец. – ответил Вааг. – Да, Владимир очень храбрый человек. Я его должник. Твой отец дважды спасал мне жизнь. Но я не знаю, возможен ли мир с уинками. Они чем-то похожи на людей, но не люди. Они похожи на собак, но не собаки. Мы для них даже не еда. Так, помеха на их пути. Или еще хуже. Мне кажется, они ведут войну на истребление только против нас. А вот Владимир думает иначе, он считает, что можно с ними по-людски договориться. Надеюсь, твой отец прав, а я нет.

Мой отец ошибался, но ему повезло, он не дожил до черных времен. А вот Мастеру Ваагу пришлось убедиться в своей правоте.

* * *

Возникли и тут же растаяли яркие пятна в облачном небе. Снег на окружающих долину горах, стены куполов и лица людей на миг словно охватило красно-синее пламя.

Вааг прикрыл глаза ладонью. Первое ранение он получил, когда вражеские истребители вынырнули из транзита в обычное пространство вблизи от Барнарда-6. Они успели своими фиолетовыми лазерами изрешетить старый грузовоз, приняв его, наверное, за тяжелый крейсер. А потом заработало оборонное кольцо, и никто из нападавших не ушел. В тот раз уинкам не повезло, их расколошматили вчистую. Но потери были и у нас. Об этой стычке, незначительном эпизоде долгой войны, я знал лишь потому, что обломок истребителя задел кабину управляющего модуля, в котором сидели как раз мой отец и Вааг. С тех пор фиолетовый цвет вызывал у Мастера неприятные воспоминания.

И в тот день он понял, что означает это зарево в небе – уинки сожгли орбитальный блокгауз, а заодно и пристыкованный к нему единственный челнок колонии.

Управляющий, выслушав Ваага, недоверчиво покачал головой, но Мастер попросту оттолкнул его в сторону и по линии общей связи приказал всем немедленно спасаться в горах.

– Почтенный, не болен ли ты? – вскричал Управляющий. – Через неделю теплый сезон кончается, снег уже на склонах, а ты людей из домов гонишь! А детей куда?

– Не знаю. Уходить надо всем, – сказал Вааг, падая в кресло. – Смерть пришла.

Силы оставили его. Через год ему исполнилось бы восемьдесят лет, но он знал, что не доживет до юбилея.

– Времени не осталось, скоро уинки будут здесь, – прошептал он, потом, кряхтя, поднялся и заковылял к выходу.

Управляющий так и не поверил ему, не поверили и многие из колонистов. Я знаю, кто остался, я видел и слышал, о чем они говорили в последние минуты перед тем, как транспортные корабли уинки повисли над колонией. Словно длинные щупальца протянулись к земле, и тысячи, десятки тысяч закованных в кольчужный пластик бойцов хлынули из десантных желобов…

Вааг не успел предупредить меня, но теперь это не имеет значения.

В роковой день и час я проверял цепи в новой секции. С визорами на висках, растянувшись на узком лежаке, я подключился к дому. Каморка терминального узла расположена в скалистом основании Второго Купола. Двоим в ней уже тесно, впрочем, там и одному делать нечего. Универсальные панели, объединенные в систему, – своего рода большой дом, – настраивались на саморегуляцию. А дальше сами поддерживали нормальную температуру в помещениях, очищали воздух, управляли биосенсорами, которые отслеживали состояние здоровья колонистов, реагируя на каждый чих. При необходимости дом подключался к фармацевтическому модулю и добавлял в воду нужные витамины или лекарства. Сканеры идентификации ни разу не ошиблись, хотя по молодости лет мне пару раз хотелось добавить слабительного в тот момент, когда Леон, ухаживающий за моей сестрой, подходил к питьевому крану.

Мало кто из колонистов, буквально два-три человека, знали о терминальном узле, откуда можно наблюдать за всем, что происходило в помещениях и в окрестностях куполов. В каждую из панелей встроено несчетное количество сенсоров, эффекторов, анализаторов. Можно легко контролировать каждый вздох или всхлип любого жителя колонии, манипулировать им, если позволят приличия. Приличия не позволяли. Создатели упов заложили в свою продукцию большой ресурс жизнеобеспечения. Вааг частенько повторял, что мы не задействовали и сотой доли их возможностей. Просто нет в этом нужды. К тому же многие цепи и каналы заблокированы еще со времен Исхода.

Много лет прошло с тех пор, как Мастер впервые позволил мне с помощью контактных визоров подключаться к паутине контуров, пронизывающих упы. До этого времени я и не подозревал, что в мастерской за щитом распределителя находится люк. За ним по узкой винтовой лестнице можно спуститься к кожуху реактора. А оттуда уже через другой люк подняться по скобам, вбитым в гладкие стены бетонного колодца. И наконец, третий люк. Ключ от него находился у Мастера, а потом он передал его мне. Но лишь только после того, как я завершил учебу и стал Механиком. Позже я узнал, что подключаться к узлу можно практически из многих точек резервного контроля, но к чему лишние вопросы колонистов?

С тех пор прошло много лет. Навсегда ушел отец, я стал в семье старшим, а потом и у меня появилась своя семья. Теплые и холодные сезоны сменялись незаметно в трудах и днях, там и внуки пошли…

Чем больше упов мы наращивали, тем лучше они работали, становились умнее. Лет десять тому назад активизировали голосовое управление. Еще через год мы состыковали два купола галереей из нестандартных панелей, накопившихся со времен прибытия. Дом стал отвечать на вопросы, в нем сформировалась псевдоличность, и забот по контролю и ремонту стало гораздо меньше.

Все же раз в месяц, а потом с каждым годом все реже и реже, я забирался в терминальный узел и пристраивал к вискам контакты визоров. И всякий раз первое мгновение пугало, било по нервам – у меня словно открывались тысячи глаз и вырастали тысячи ушей, я видел и слышал, что происходило в каждой комнате, от красного личика и крика новорожденного в родильном блоке до шуршания черной гусеницы, объедающей мох на камнях близ окон первого яруса. Мгновение спустя подключались остальные сенсоры, на сетчатку ложилась проекция всех помещений с бесконечной лентой параметров. Я не обращал внимания на зеленую рябь чисел, игнорировал пульсирующие линии схем и панели графиков… Дом прекрасно справлялся сам и при необходимости производил мелкий ремонт своими силами. Общаться с псевдоличностью было не интересно, личность оказалась неразговорчивой и односложно отвечающей на вопросы, сама же вопросы не задавала. Но правила, невесть кем установленные, требовали санкции Мастера или Механика на дистанционное управление манипуляторами.