Книга Обмани меня дважды - Мередит Дьюран

– Где она?

Бертрам, сидевший в кресле перед камином, посмотрел на него с испугом и изумлением.

– Что за черт! – воскликнул он.

Позади зазвучали шаги, лакей схватил Аластера за локоть.

– Ваша светлость, он ворвался через…

Бертрам вскочил на ноги.

– Вы с ума сошли! Врываться сюда таким образом!

Сошел с ума? Изо рта Аластера вырвался мрачный смешок. Он два часа прождал в пустой квартире, ожидая услышать шаги Оливии, время ползло, но дверь оставалась закрытой. И – да, возможно, в этом затянувшемся ожидании Аластер стал терять себя, потому что разум отказывался назвать хоть какие-то существенные причины ее долгого отсутствия. Она не могла убежать – Аластер не давал ей повода для этого.

Или давал?

После их разговора у пруда в Шепвиче Оливия была сама не себя не похожа. Почему же он не потребовал от нее объяснений, почему не надавил на нее? Все дело в трусости: он не хотел знать, что ее беспокоит. Марвик не желал оказаться вынужденным отрицать те слова, которые ей явно так надо было услышать. Он не мог любить ее. Не мог оставить ее при себе. В его прежней жизни Оливии не было бы места. В его нынешней жизни… он не доверял себе, так что не мог давать каких-либо обещаний.

Но в этой новой жизни он ждал ее так нетерпеливо, что сердце начало биться в горле, а тревога с каждой проходящей минутой перерастала в гнев. Да что это за ад, в котором мужчина не может оставить при себе женщину, однако ее отсутствие приводит его в такой ужас, что первородный инстинкт подталкивает его убить кого-нибудь, лишь бы обеспечить ее безопасность?

Аластер вынул из кармана пистолет.

– Сошел с ума, – в ответ промолвил герцог. – Чудесное обвинение от человека, который хотел убить свою дочь.

– Да, господи, что за… – Шумно вздохнув, Бертрам шагнул в сторону. – Только не перед моими детьми!

Только сейчас Аластер заметил двух мальчиков, сидевших по-турецки у окна. Забыв о шашках, в которые они играли, мальчуганы смотрели на Марвика расширившимися от страха глазами.

Их бледные, изумленные лица на мгновение уняли ярость герцога. Однако через мгновение она вспыхнула с новой силой.

– Ваша тревога касается всех ваших детей? – взревел он. – Что вы с ней сделали?

Бертрам посмотрел через плечо Аластера.

– Уведите мальчиков, – быстро сказал он лакею.

На короткое невыносимое мгновение Марвик подумал было о том, чтобы запретить это. Воспользоваться безопасностью мальчиков во благо Оливии.

– Возможно, это позволит им узнать, каков ты на самом деле! – мрачно проговорил он.

Бертрам судорожно вздохнул.

– Пожалуйста! – Бертрам молитвенно сложил на груди руки. – Я ничего ей не сделал! Прошу вас, позвольте им уйти.

Один из мальчиков захныкал.

Аластер отошел в сторону, освобождая путь к двери.

– Уведите их! – бросил он.

Старший мальчуган вскочил на ноги и убежал. Но младший остался, его подбородок напрягся, а упрямый взгляд напомнил Аластеру Оливию. Он ощутил от этого физическую боль, словно его ударили, ведь, наверное, именно так она смотрела на Бертрама, когда была ребенком.

– Я тебя не оставлю! – сказал мальчик отцу, который не заслуживал подобной верности.

Бертрам это тоже понимал.

– Уходи немедленно! – сердито велел он. Схватив сына, Бертрам стащил его с диванчика и подтолкнул по ковру к двери.

– Это все из-за той леди, да? – Мальчик повернулся, чтобы посмотреть на Аластера, каштановый чуб упал ему на глаза. – Из-за нее сорвалась наша поездка!

– Какой леди? – резко спросил герцог.

Бертрам выразительно посмотрел на него.

– Не втягивайте в это дело ребенка, – попросил он.

– Попросите его объяснить, что он имеет в виду, – угрюмо проговорил Марвик.

Бертрам задержался около двери, при этом каждая линия его тела говорила о нежелании делать это. Наконец он встал между герцогом и сыном, опустился на колени и спросил:

– Какая леди? Когда ты ее видел?

Мальчик быстро перевел взгляд с отца на Марвика и обратно.

– Мама сказала, что это из-за нее мы не смогли сегодня поехать в Хоутон. Но мистер Мур объяснил, что мы должны о ней позаботиться. – Мальчик шепотом добавил: – Мама просила ничего тебе не говорить.

Бертрам очень ласково пригладил волосы сына.

– Все в порядке, – сказал он. Но, закрыв за ребенком дверь, он на миг прижался к ней лбом, прежде чем повернуться. – Я понятия об этом не имел, – начал было он, но Аластер перебил его.

– Мне ужасно хочется вас убить. Мне казалось, я сдержал это желание, когда мы встречались в клубе. Но потом я узнал, что вы подсылали к ней убийцу, чтобы тот задушил ее.

Бертрам отошел от двери.

– Господи, да вы же бредите! Я никогда руки на нее не поднимал! Я никогда не…

– Ну да, вы просто оправляли к ней своего человека – как, вероятно, и сегодня. – Аластер прицелился и, похоже, его зрение свелось в одну точку, потому что все, что он видел, – это лживые, налитые кровью глаза Бертрама. – Очень жаль, что я не выстрелю, – тихо проговорил он. – Но за это вы мне скажете, где она.

– Мур! Мур – не мой человек! – Бертрам провел руками по волосам. – Он никогда мне не служил! Он с моей женой… – Его руки упали. Его невидящий, полный паники взгляд пробежал по комнате. – С моей женой… – повторил он. И посмотрел на Аластера. – Я знаю, где она. Пойдемте! Пойдемте со мной, наконец!

* * *

Оливия открыла глаза. Комната плясала перед ее взором, стулья качались из стороны в сторону, ковер падал с потолка. Ее веки снова опустились. В голове стучало. Оливия чувствовала, что сердце скачет в ее груди, как испуганный кролик.

Однако она почему-то не боялась.

Оливия снова открыла глаза. Набрала полную грудь воздуха, который показался ей жидким огнем. Мур хотел задушить ее. Каждый раз, приходя в себя, Оливия испытывала удивление, однако у него был очевидный талант к этому, хотя, возможно, он просто не рассчитывал силы: он уже четыре раза душил ее, она теряла сознание, но ему не удалось убить ее.

Правда, она не давала Муру ответ на вопрос, который он ей задавал:

– Где регистрационная книга? – спрашивал он.

Оливия заметила, что в комнате царит полумрак. Точнее, она надеялась на то, что это полумрак, потому что, кажется, он не повредил ей глаза. Но голова болела ужасно, и Оливия не знала, от чего. Ее воспоминания были какие-то спутанные. Сколько времени она уже сидит на этом стуле со связанными за спиной руками? Она попыталась пошевелить ими. Кровь болезненно заколола ее пальцы.

– Где он? – Заскрипев, стул упал на пол. Мур приблизился к ней. Быть может, у него никогда не было шансов стать душителем. Однако с виду казалось, что он рожден для этого: коротенький, приземистый, мускулистый, с седыми волосами, липшими к его квадратной голове. Глаза у него были бесцветно-серыми.