Книга Асы шпионажа - Аллен Даллес

Это сообщение было перехвачено 7 декабря в 4:30 по вашингтонскому времени той же станцией на острове Байнбридж и передано для перевода.

Последняя же радиограмма (токийский номер 910) гласила:

«После получения и расшифровки радиограмм за номерами 902, 907, 908 и 909 немедленно уничтожьте шифровальную машину и все машинные коды. Поступите таким же образом и с секретными документами».

Радиограммы за номерами 908 и 909 были переданы из Токио послам и торговым атташе с благодарностью за проделанную работу и пожеланием доброго здоровья.

Токийскую радиограмму номер 910 перехватили в пять часов утра 7 декабря и, как обычно, после расшифровки передали для перевода.

Здесь следует упомянуть, что Токио еще 28 ноября сообщал, что через несколько дней ожидается прекращение переговоров с американцами, так что все последующие депеши не были для нас неожиданными. В Вашингтоне считали, за исключением разве Курусу и Номуры, что положительного ответа на свои предложения ожидать не приходится. В тринадцатом разделе токийского ответа содержались отчасти те же выражения, что были переданы японскому посольству в Берлине 30 ноября о предстоящем прекращении переговоров. В том же сообщении говорилось об «унизительном условии», выдвигаемом Соединенными Штатами, «что японская империя в случае вступления США в европейскую войну не должна вставать на сторону Германии и Италии». По мнению Токио, одно только это условие «делало невозможным рассмотрение американских предложений в качестве базы для переговоров».

Таким образом, по данным, полученным через «Магику», следовало ожидать прекращения переговоров в ближайшие дни. Мысль была выражена достаточно четко – если только верить радиосообщениям.

Кажется невероятным, что абсолютно однозначно понимаемое высказывание, своевременно перехваченное и идентифицированное, оставляло еще время для действий. И действовать надо было немедленно.

Речь идет даже не о том, когда было получено последнее сообщение – в субботу или в воскресенье, – это большой роли не играло. Главное – как распорядились полученной информацией. Если исходить из предположения, что прекращение переговоров означало намерение Японии развязать войну против Соединенных Штатов, то такое доказательство имелось. Требование вручить ответ американцам в час пополудни можно рассматривать как время начала боевых действий, хотя конкретное место нападения не называлось. Многие чиновники именно так и расценили значение этого сообщения, но, к сожалению, задним числом. Однако, хотя сегодня и превалирует мнение, будто две последние радиограммы были решающими, их вместе с тем нельзя рассматривать как сигнал к войне. Поэтому-то никто тогда и не воспринимал заявление Японии о прекращении дипломатических отношений как преддверие ее нападения на Соединенные Штаты. В информации «Магики» на это даже не было намека. К тому же о Перл-Харборе ни в одном из сообщений не было сказано ни слова.

Рассматривая все события в комплексе, следует видеть принципиальное различие того, как была оценена полученная информация до и после нападения.

Мало пользы задним числом исходить из того, что не были, мол, учтены явные взаимосвязи. Нельзя забывать, как обстояли дела в то время, когда из тысячи сообщений только одно указывало на возможную катастрофу, да и то не ясно какую.

Задачу усложняет и то, что некоторые сообщения получили четкое истолкование только после случившегося.

Каждому решению предшествует некий период неопределенности и неуверенности, даже если оно связано с пониманием естественного хода событий. Принимать же решения, если они исходят из предполагаемых намерений кого-то, в особенности противника, трудно вдвойне. Намерения эти, как правило, носят сложный характер и в момент исполнения могут быть совершенно иными, чем вначале. Естественно, их держат в секрете, а противника сознательно стараются ввести в заблуждение. Для оценки естественных явлений следует исходить из известного высказывания Альберта Эйнштейна о том, что Господь Бог хитер, но не зол. О противнике же этого не скажешь.

Разведывательная служба, несмотря на неопределенности и неясности случайного или преднамеренно го характера, может делать немало, чтобы помочь уменьшить риск принимаемого командованием решения. «Магика» не все прояснила, но сказала многое. Она не сообщила: «Предстоит нападение на Перл-Харбор», но достаточно отчетливо сигнализировала о возможном нападении японцев где-то в Юго-Восточной Азии в конце недели, считая от 30 ноября, и начале войны если и не против американцев, то, во всяком случае, против Англии и Голландии. Не следует забывать, что нападение авиации на Перл-Харбор было составной частью японских планов ведения войны, к чему Вашингтон оказался неготовым. Для американцев оказалось неожиданным, что японцы избрали в качестве первой своей цели Перл-Харбор, предприняв воздушный налет. Некоторые из политиков еще 26 ноября высказывали мнение о возможном нападении японцев на Филиппины и передовые американские позиции. Но никто из них, естественно, не мог предсказать истинного развития событий. Да и информацию, которую они получали, можно было истолковать по-разному.

Один из важных выводов, который следует сделать, исходя из событий в Перл-Харборе, сводится к тому, что разведывательной службе придется и впредь иметь дело с перехваченными радиосообщениями, которые могут помочь понять происходящие изменения в обстановке. Сведения, которыми она будет располагать, однако, никогда не будут полными, поэтому принятие решений по-прежнему – дело ответственное и связанное с определенным риском.

Хансон Болдуин РОКОВОЙ ДЕКАБРЬ

Несостоятельность и оплошность войсковой разведки союзников, позволившая немцам нанести неожиданный мощный удар в знаменитом Арденнском сражении в декабре 1944 года, свидетельствует прежде всего, как отмечает Хансон Болдуин, о недостаточности и неэффективности ее действий. Автор имеет в виду особую функцию разведки – действия поисковых групп, вклинивающихся в позиции противника, захват пленных и их тщательный допрос и тому подобное.

Однако наиболее серьезная причина, которая привела к катастрофе, – это неправильная оценка намерений противника как разведкой, так и командованием. Мы ведь стараемся исключить возможность того, что противник предпримет что-либо бессмысленное или во всяком случае то, что представляется нам не имеющим смысла, даже располагая информацией о подобном намерении. Что привело, скажем, к сбою нашей разведывательной службы непосредственно перед событиями в Перл-Харбор? Несомненно, наша убежденность в том, что японцы не решатся сделать США своим противником без особой на то надобности с вовлечением американского военного потенциала в конфликт, когда у Японии было много других задач и целей, которые она могла решать, не ставя под угрозу собственные позиции. В Арденнском же сражении мы и подумать не могли, что Гитлер решится на наступательные действия и выделит для этого войска, которые были ему нужны для обороны самой Германии. Но он поступил именно так[72].