Книга Портрет кудесника в юности - Евгений Лукин

— Ничего себе «якобы»! — хмыкнул Глеб. — Бесы это, по-твоему, не зло? Вы же с бесами работаете…

— Да?.. — лукаво усмехнулся Игнат Фастунов. — А у кого это бес в ту пятницу на стрёме стоял, когда кое-кто (не будем указывать стволом автомата) ночной кошмар своему другану устраивал?

Портнягин побагровел. Всё-таки подсмотрели, собаки…

— Нет, ну… у меня ж с ним как бы разовый договор был…

— У всех разовый.

— Сравнил! Вы им душу продаёте…

— Это кто ж тебе такое сказал? Не продаём, а сдаём в аренду! На определённый срок, с учётом амортизации… Есть разница?

Глеб почувствовал, что теряет преимущество, и решил резко изменить направление удара:

— С бесами ладно! А с боссами? Кто типографскую краску заклинает для предвыборных листовок? Кто в этих листовках начертательную магию использует? Из-за кого пиар чёрным назвали? Исключительно из-за вас…

Теперь уже побагровел и принялся выпутываться ученик нигроманта:

— Н-ну… с политиками — тут, конечно, да… тут… — Быстро нашёлся — и ринулся в контратаку: — Вы, что ли, с ними не работаете?

— Никогда! Уж лучше с бесами…

— Ну вот, никогда… А улыбалка?

— Че-го?

Игнат снисходительно осклабился и в свою очередь с колдовской точностью разлил водку по стопкам. Процедура повторилась.

— Так что это — улыбалка?

— А это, Глеб, резинка такая заговорённая — вживляется перед выборами в рот кандидату. Они ж улыбаться ни черта не умеют: ощерится — и аж страшно становится, как будто укусить хочет. А тут скажешь заклятие — и улыбалка им изнутри губы правильно растягивает… Так вот штучку эту белый маг выдумал. Имени называть не буду, но ты уж мне поверь: белый… Белее некуда!

— Так может, он ему как частному лицу…

— Жди! Частному! А вчера мне шепнули, что якобы этот белый джентльмен (не будем указывать стволом автомата) сейчас работает над расстекленением глаз тех же кандидатов, причём, если не врут, достиг определённых успехов. Так-то вот…

— Ну, знаешь, в семье, как говорится, не без урода… — Портнягин нахмурился. Взгляд его упал на чёрно-белый от инея памятник посреди площади. — Вот тоже… — с горечью молвил он, глядя сквозь слегка запотевшее стекло на изваяние трагически погибшей колдуньи. — Чего, спрашивается, в политику лезла? Глядишь — не сожгли бы…

Друзья со вздохом выпили за Жанну д’Арк, светлая ей память, и вернулись к истокам спора.

— Даже на бытовом уровне! — настаивал Игнат. — Каждый наш поступок (каждый!) кому-то приносит добро, а кому-то зло… Согласен? Тем более колдовство! Скажем, пришёл к тебе клиент: неудачи достали. Но ведь его неудача — это чья-то удача, а? Я потерял — ты нашёл. Так или нет?

— Вот в том-то всё наше и отличие, — назидательно втолковывал Глеб. — Мы-то стараемся, чтоб пользы было побольше, вреда — поменьше… А вам это — по туттуту!

— Волкосытость и овцецелость! — язвительно провозгласил ученик нигроманта. — Значит, чтобы вреда поменьше, да?.. А фамилия Стратополох ничего тебе не говорит? Артём Стратополох.

— Ничего, — с искренним недоумением отозвался Глеб.

На упитанном румяном лице Игната отразилось недоверие.

— Хорошо, напомню, — сказал он. — Года три назад попросили одного колдуна (белого, что характерно, мага) порчу навести… А? А?.. У кого это глазки забегали?..

— Иди ты к лешему! — взбеленился Глеб. — Не знаю я никакого Стратополоха! Кто это?

— Литератор.

— Кто?! — не поверил Глеб.

Игнат повторил.

— А этих-то чего портить? Они сроду порченые!

— Ну вот тем не менее…

— И колдун согласился? — с сомнением спросил Глеб.

— Не просто согласился! — вскричал Игнат. — Он на Стратополоха этого за символическую, обрати внимание, плату «аркан» из астрала накинул… Бела кость!

— И? — в тревоге осведомился Глеб.

— Что «и»? Загремел мужик на год в тюрягу ни за что ни про что. А пока срок мотал, жена (тоже, заметь, не сама собой!) ушла к тому ублюдку, который порчу заказывал. Думаешь, этим кончилось? Отсидел бедолага, вышел, устроился ночным сторожем в фирму… Согнали. Теперь какие-то дровяные склады, что ли, сторожит… Уж на что я чёрный маг, а посмотришь, как этот белый и пушистый (не будем указывать стволом автомата) третий год бедолагу со свету сживает, — не по себе становится… Главное, за гроши!

— Нет, почему же не указать?.. — медленно, не разжимая челюстей, проговорил Портнягин. — Укажи…

— Да это ж учитель твой!.. Ну чего смотришь? Твой учитель. Ефрем Нехорошев. А теперь снова сделай удивлённые глаза…

— Проверю… — с ненавистью пробурлил Глеб.

Юный нигромант догадался взглянуть на собеседника повнимательней — и понял наконец, что тот и впрямь ничего не знал про Артёма Стратополоха. Ну вот… Указал стволом автомата! Хотел в неискренности уличить, а в результате заложил учителя ученику.

* * *

Началась оттепель — и всё испортила. Рыхлое серебро оплывало, капало, шлёпалось с развилистых веток на мокрые асфальтовые дорожки.

Мрачный питомец колдуна шёл сквозь оттаивающий скверик. Как это ни прискорбно, приходилось признать, что в нынешнем споре ученик нигроманта разделал Глеба под орех. Особой беды, конечно, в случившемся не было (сегодня ты, завтра я), да и сами споры, честно говоря, носили не более чем принципиальный характер: ничего личного, ничего насущного, поболтали — и разошлись. Каждый прекрасно отдавал себе отчёт, что при нынешнем смешении понятий разница между чёрной и белой магией весьма условна, местами неуловима — точно так же, как, скажем, разница между разведками двух государств, когда уже не поймёшь, кто на кого работает.

Что-то вроде «кровавой мэри» в стопке Игната Фастунова.

А вот мысль о том, что некто с подачи учителя угодил на зону, не укладывалась в голове. На собственной шкуре Портнягин испытал в своё время, каково это — безвинно попасть в тюремную камеру за взлом продовольственного склада. Глеб действительно не был ни в чём виноват: не он, а его подельник имел неосторожность уронить на складе ящик с водкой и тем привлечь внимание милиции.

Игнат сказал: «аркан». Портнягину этот приёмчик был хорошо знаком: опутываешь кому-нибудь в астрале ноги верёвкой с гирями и смотришь потом, как он спотыкается на ровном месте. Относительно безобидный, чтобы не сказать, прикольный вид порчи. За исключением одной её разновидности…

Трудно судить, какие тайные соображения заставляют оккультистов стыдливо умалчивать о том, что у каждого человека, помимо астрального, ментального и некоторых других тонких тел, имеется ещё и юридическое. Невидимое простым глазом, оно, как и все вышеупомянутые тела, обитает обычно в нашей материальной оболочке, хотя способно покидать её и в течение бесконечно долгого времени существовать отдельно, оставляя следы на документах разными почерками. В деловых бумагах такое явление иногда уклончиво именуют юридическим лицом, однако даже малым детям известно, что лицо должно к чему-то крепиться.