Книга Гостья из тьмы - Тамара Маккинли

Она повернулась и вошла в дом, плотно закрыв за собой дверь. Матильда направилась было за ней, но отец Райан удержал ее за руку.

– Не надо. Оставь ее одну. Каждый переживает горе по-своему. Ей надо побыть сейчас наедине с детьми.

Матильда застыла, беспомощно глядя на дверь. Реакция Эприл удивила и испугала ее больше, чем если бы она билась в истерике. Эприл сейчас умирала у них на глазах вместе с мужем и двумя сыновьями. Но отец Райан был прав: ей никто не мог помочь, кроме собственных детей. А когда ей понадобится помощь, она приедет к ней сама.

– У меня есть работа, – помолчав, сказала Матильда, поворачиваясь к священнику. – По крайней мере, мне есть в чем утопить свое горе, вместо виски.

Отец Райан похлопал ее по руке:

– Ты справишься с этим, Матильда. И запомни: это бог даст тебе силы выстоять.

Он дотронулся кнутом до головы мула и затрусил на север. У него было еще несколько телеграмм, которые надо было отвезти.

Матильда некоторое время смотрела ему вслед, а потом развернула лошадь и поехала по пастбищам Вилги. Приближался сезон стрижки, и у нее была уйма работы. И даже всевидящий, всезнающий бог отца Райана не сможет подстричь за нее тридцать тысяч овец.

Только через три дня Матильда увидела Эприл. Она подъехала ближе к вечеру на старом грузовичке Тома. Дети сидели рядом с ней, а кузов был доверху загружен мебелью, узлами и кухонной утварью.

– Я возвращаюсь в Аделаиду, – объявила она, спрыгивая с грузовика. – Мои родители предложили переехать к нам. Они помогут мне с детьми.

Голос ее звучал ровно и невыразительно. Матильда могла только догадываться, каких усилий стоило ей не умереть от горя на глазах у детей.

– А что будет с Вилгой? Ты не можешь просто так бросить ее и уехать! После всего, что вы с Томом там сделали за много лет, вложили столько сил…

– Какой смысл в земле, если у меня нет мужчин, чтобы на ней работать? – пожала плечами Эприл. Глаза ее подернулись льдом.

– Мы с тобой прекрасно со всем справимся! Мальчики скоро вырастут и смогут помогать нам с овцами… – Матильда попыталась дотронуться до ее руки, но Эприл отпрянула. – Вилга принадлежала семье Тома три поколения, Эприл. Ты не можешь вот так просто бросить ее и уехать отсюда.

– Тогда выкупи ее у меня, – ответила та безучастно.

Матильда в ужасе посмотрела на нее.

– Тебе нужно как следует подумать! Я не знаю, сколько стоит Вилга, но вряд ли у меня хватит денег на нее. Может, ты немного задержишься и выставишь ее на открытые торги? Ты можешь получить за нее хорошие деньги, которые надолго обеспечат тебя и твоих детей.

– Нет, – oтвeтилa Эприл с нeoжидaннoй силой. – Мы с Томом обсуждали, что мне делать, если их всех убьют, и решили, что только ты должна владеть ею. – Она расстегнула свою сумку, вытащила большой пакет и положила на стол. – Здесь все документы, бухгалтерские книги и ключ от дома. Заплати мне столько, сколько сочтешь нужным, а деньги можешь выслать, когда сможешь. Вот адрес в Аделаиде.

– Но, Эприл…

Она отмахнулась от протестов Матильды.

– Со мной все будет в порядке, Молли. У моих родителей есть небольшое предприятие в городе, и я не буду сидеть на бобах. Нe волнуйся – и не торопись.

– Но ты не можешь…

– Хватит, Молли. Ты была потрясающим другом. Не представляю, что бы я делала без тебя все эти годы. Знаю, что ты убита не меньше меня, но… – Глаза ее стали влажными, и она кашлянула, прижав мальчиков к себе. – Я выполняю то, что мы решили вместе с Томом, и не делай это еще тяжелее, чем есть, прошу. До свидания, Молли. И удачи тебе!

Матильда крепко обняла худенькую женщину, которая стала ее самой близкой подругой, понимая, что в городе, где она выросла, Эприл жить будет легче. Если она попытается удержать ее здесь, то только из эгоизма.

– Я буду скучать по тебе, – нежно сказала Матильда. – И по каждому из вас, – добавила она, обнимая и целуя своих любимцев.

Проводив глазами грузовик, Матильда застыла посреди двора, чувствуя такую опустошенность в душе, что ей хотелось раствориться в знойном воздухе навсегда. Она опять осталась совсем одна, как когда-то в четырнадцать лет. Только теперь у нее было две фермы на руках. Засуха длилась уже девять лет, и никто не хотел покупать землю. Хотя такая ферма, как Вилга, в хорошие годы была бы подарком небес, но сейчас она ляжет на ее плечи тяжелым грузом.

Матильда оседлала лошадь и двинулась на пастбища. Том и Эприл доверили свое наследство ей, и Эприл нужны деньги. «Как-нибудь, – решила Матильда, – я сумeю оправдать такое доверие».

Глава 17

Дженни закрыла дневник и долго лежала, уставившись в потолок. Она слышала истории о войне, которыми старики, подвыпив, делились в пивных с теми, кто хотел слушать. Но только сейчас по-настоящему осознала, как это было тяжело пережить женщинам, оставшимся здесь. Как права была Матильда! Их не убивали в траншеях, они не попадали под пули и бомбы. Они в одиночку пасли целыми месяцами овец, стригли шерсть, добывали еду себе и своим детям, изнемогая от непосильного труда и тревоги за мужей и сыновей. Их мужество не награждалось медалями и крестами, хотя они были этого достойны не меньше, чем герои войны…

У Дженни слипались глаза, но на кухне уже двигалась Диана, и ей стало интересно, какое впечатление произвели на подругу дневники.

– Доброе утро, Джен! Садись, подкрепись со мной. Не знаю, как ты, но я читала всю ночь. – Она пододвинула к Дженни тосты и налила чашку крепкого чая.

Дженни присела и взяла чашку с чаем.

– Ну как? Что ты думаешь о них? Сильное впечатление, правда?

Диана заложила за уши тяжелые волосы. Вид у нее был измученный.

– Могу теперь понять, почему ты так близко к сердцу принимаешь ее судьбу. Вся эта история с изнасилованием и побоями очень близка таким, как мы с тобой. И я не меньше тебя хочу узнать, что было с ней дальше. – Она помолчала, уставившись на свою чашку. – Но все же я не понимаю, почему ты не хочешь взять их с собой в Сидней. Любой издатель оторвет их у тебя вместе с руками!

– Конечно. Именно поэтому они и останутся здесь, – твердо сказала Дженни. – Как бы ты себя чувствовала, если бы твой самый сокровенный и страшный секрет стал достоянием всех? Здесь, в округе, ходили только слухи, и ничего больше. Не думаю, что я способна предать Матильду, обнародовав страшную правду.

– Но, Джен, она оставила эти дневники, чтобы их кто-нибудь прочитал. Почему ты воспринимаешь их как свою собственность? Ведь Матильда никто для тебя, и ты ей тоже ничем не обязана.

– Не знаю, Ди… И все же я чувствую, что между ней и мной существует какая-то незримая связь. Может, потому, что я тоже много пережила. У меня такое впечатление, что она снова и снова мне что-то настойчиво внушает. Как будто именно я должна была найти здесь эти дневники и решить, что с ними делать.