Книга Пепел звезд - Елена Гайворонская

Утратив равновесие, «девятка», словно необъезженный конь, понеслась вбок. Фролов что есть силы вдавил тормоз, выравнивая крендель руля. Машина, жалобно завизжав, остановилась в полуметре от кювета.

– Черт! – Из-под снега предательски торчал толстый металлический штырь – виновник прокола.

От души обматерив и пнув пару раз утратившую способность к передвижению «девятку», которую он холил и лелеял, как женщину, и которая оказалась словно капризная дама способная подвести в самый ответственный момент, Фролов выскочил на шоссе и встал посреди, подняв вверх обе руки.

Из темноты надвигались на него, как глаза огромного животного, две желтые фары. Автомобиль затормозил, почти коснувшись фроловских коленей.

– Ты че, мужик, с дуба рухнул?! – высунулся из окошка водитель.

В салоне сидела веселая компания – три парня и две девицы.

– Капитан Фролов, уголовный розыск, – он сунул под нос водителю удостоверение, – мне срочно нужно в Переделкино. Задержать опасного преступника.

– А это не видел? – сидевший за рулем парень, со щегольской стрижкой, презрительно ухмыльнувшись, сложив известную комбинацию с оттопыренным вверх средним пальцем и продемонстрировал Фролову.

– А ну вали отсюда, мент!

Девицы радостно захихикали.

Огненное пойло моментально бросилось из желудка прямо в голову Фролова.

Выхватив пистолет, он пальнул в грязное небо:

– Вон из машины, уроды!

Компания выкатилась на шоссе, как горох.

– Стоять здесь! – проревел Фролов, – вон, свою в залог оставляю. Через час верну. Можете сесть, погреться, – он швырнул чуть не плачущему водителю ключи.

– Ты за это ответишь! – истерично выкрикнул тот.

– Сопли подбери, Казанова.

Фролов заскочил в «Эскорт» и втопил педаль «газа».

– Где Лена?

– А твое какое дело? Ты больше не будешь с ней спать. И никто не будет, понятно?

– Что ты с ней сделал, извращенец, сукин сын?! Где она? Лена! Лена!

«Залитый солнцем подиум пролегал посреди изумрудной лужайки в окружении шумно-зеленого леса. Первой, задорно улыбаясь, покачивая бедрами, шла Юлька. За ней, сдержанная и грациозная, Ада. А Лена последняя. Что это за коллекция? Платья ослепительно-белые, девственно-чистые, невесомые, как облака… Они свадебные? А в партере, довольные и счастливые, среди прочих, сидят Марина и Антон, Маслов и тот рыжий опер, Олег и даже сердитый майор…

Но тут появляется Димка и почему-то кричит ей:

– Лена! Лена! Очнись!»

Знакомый голос долетел до полусонного сознания замерзшей девушки. А затем – снова этот звук… Как лопнувшая покрышка. Или выбитая пробка от шампанского… Или выстрел…

Она встрепенулась и, вскочив на застывшие ноги, кинулась обратно:

– Дима! Димочка! Я здесь!»

Жгучая боль обожгла плечо, отбрасывая назад. Дмитрий покачнулся, но устоял.

– Что, получил? – ухмыльнулся Ник. – Понравилось? Это только начало. Я продырявлю тебя, как дуршлаг. Отправляйся к Крылову. Вам там будет весело вдвоем…

– Нет, Ник, не надо, пожалуйста! – Лена медленно шла навстречу. Фаянсово-голубая, как Снегурочка. На ее губах, бровях и ресницах мерцал иней. – Я уеду с тобой. Куда скажешь. Прямо сейчас. Сделаю все, что захочешь. Только не убивай его. Пожалуйста.

– Лена, замолчи! – Зачем ты вообще здесь, с этим… – Дмитрий рванулся вперед, забыв о боли. – Ты так простудишься! Иди в машину!

– Стоять! Заткнитесь оба! – лицо Ника исказилось. – Ах, какая трогательная сцена! Прямо Ромео и Джульетта… – Пистолет заплясал в его руке, поворачиваясь то к Дмитрию, то к девушке. – Кто там преставился первым, не помните? Но я джентльмен, не могу отказать даме в просьбе. – Ты, – он ткнул дулом в сторону Лены, – и вправду, ступай к его машине. А ты – он повернулся к Дмитрию, – дашь мне ключи от нее. Жизнь или авто – неплохой выбор, не так ли? Ну, доставай, мать твою!

«Уходи! – Умолял взглядом Дмитрий застывшую девичью фигурку. – Беги! Спасайся!»

– Хватит копаться! Давай быстрее! – Хлестнул повелительный окрик Ника.

– Вот. – Дмитрий вытащил ключи, надетые на металлическое колечко с брелоком сигнализации и, нацепив на кончик среднего пальца, вытянул руку вперед. – Подойди и возьми. У нищих слуг нет.

Скривив губы, Ник сделал шаг.

Дмитрий никогда прежде не задумывался, какого цвета глаза у смерти. А вот теперь узнал. Они – темно-фиолетовые, туманно-безумные, непроницаемые, как ночные воды Яузы. Страха не было. Лишь сожаление, что все заканчивается так быстро и глупо. Что потерял целых шесть лет счастья. Что не обнимет горячее маленькое тельце первенца. Подумал и о родителях, о том, что будет им больно. И о сестренке Дашке, которая давно Дарья Сергеевна, и о шебутных ее ребятишках – племянниках, и даже о том, что поспеет летом на даче смородина… И еще десяток милый мелочей, из коих и складывается мозаика-жизнь, промелькнул в его голове в тот самый момент, когда ключи, покачнувшись на кончике его среднего пальца, будто усомнившись в правильности решения, прощально блеснув железными боками, соскользнули в глубокий снег.

– Ах, – сказал Дмитрий, усмехнувшись в лицо Нику, – Какая досада.

– Скотина, – дохнув сладковатым дымом, прошипел Ник, – Я не люблю, когда играют не по правилам. Сейчас я тебя прикончу… – Он ткнул Дмитрия пистолетом в простреленное плечо.

Не устояв, Дмитрий упал на колени, но, превозмогая боль, выпрямился и, насмешливо глядя палачу прямо в расширенные зрачки, выплюнул ему в лицо:

– Пошел ты… Урод. Торчок вонючий. Лена никогда не станет твоей. Она любит меня, а я – ее. Лучше сам застрелись.

– Все, – прохрипел Ник, – ты мне надоел… – Ледяное дуло коснулось кожи на виске Дмитрия. – Сейчас я проделаю в твоей голове маленькую дырочку. Вот здесь…

– Брось!

Оба мужчины оглянулись на окрик. Лена держала в руках ружье, нацелив на Ника.

– Перестань! – усмехнулся он. – Мы это уже проходили. Ты не выстрелишь. Ты же, кажется, даже против смертной казни, не так ли? И про заповедь «Не убий!» снова забываешь… Так нельзя. Надо или верить по-настоящему, или не верить вовсе. Вот я верю, что выстрелю, а ты – нет…

«Господи, прости,» – прошептала Лена, ловя дрожащей палочкой-мушкой ненавистное лицо. Она поняла, что сделает ЭТО. Ради Димки. Ради себя и их будущего, и будущего их неродившихся пока детей, которых непременно будет двое или трое…

Оглушительный хлопок разодрал тишину. Самый оглушительный в мире.

Ник изумленно посмотрел на девушку, а затем, нелепо взмахнув руками, опрокинулся на спину. Рука, вздрагивая в конвульсии, продолжала сжимать бесполезный уже пистолет.

Не веря глазам, Дмитрий приподнялся, заглянул в лицо недавнего противника, из которого через маленькое отверстие в виске, быстро уходила жизнь. Он бредил, называя Дмитрия: «Папа», бессвязно пытаясь что-то ему объяснить. На мгновение взгляд его стал осмысленным. Он узнал соперника.