Книга Ветер и море - Марша Кэнхем

Гаррет мрачно взглянул через плечо на Миранду, которая прислонилась к косяку двери и вроде бы случайно заложила руки за спину, отчего ее груди готовы были вырваться на свободу, как виноградины из своей кожуры.

– Ну а чего ты ожидал? – рассердившись при виде угрюмого выражения его лица, заговорила она, когда Гаррет снова вернулся к своему рому. – Проведя неделю в постели янки, она, вероятно, считает, что слишком хороша для такого, как ты.

Кружка нетронутой опустилась на стойку.

– Я не сомневаюсь, – неторопливо продолжала Миранда, – что ты не поверил всей той чепухе, какой она потчевала тебя насчет интимных предпочтений лейтенанта-янки? Он такой же самодовольный хлыщ, как и вы, Гаррет Шо! Судя по тому, что ваш очаровательный гость рассказывал мне, этот Баллантайн известен таким обращением с дамами, которое затмит даже ваше.

– В чем ты стараешься меня убедить? – набросился на Миранду Гаррет, стукнув кулаком по шаткой деревянной полке. – Ты считаешь, она лжет, говоря о том, что происходило на борту «Орла»?

– Я не говорю ничего такого, что ты не способен был бы увидеть сам. Если бы ты удосужился повнимательнее взглянуть на свою невинную будущую невесту, то заметил бы изменения в ее походке – словно она больше не считает необходимым ходить с плотно сжатыми бедрами.

У Гаррета окаменело лицо, и в воздухе повисла напряженная тишина.

– Ты об этом знала? Ты все это время знала о... нем?

– Я женщина, – равнодушно пожала плечами Миранда. – Такие вещи я могу определить с одного взгляда. Ревнивому мужчине, я думаю, понадобится два или три.

– Почему ты до сих пор ничего мне не говорила?

– Не мое дело открывать тебе глаза, Гаррет. Если они настолько слепы, что не видят, как она делает из тебя полного дурака...

В два огромных шага он пересек каюту и с силой схватил Миранду за плечи.

– Заткнись! Заткнись, слышишь?!

– Или что? – игриво спросила она, и в ее тигриных глазах сверкнули золотые искры. – Или ты на мне сорвешь свою злость и свою ревность? Ты что, считаешь, будто в ней есть что-то особенное, или это просто желание самца быть первым и единственным в ее постели?

Гаррет не ответил; безумная ярость клокотала в его душе, доводя кровь до точки кипения. Не обращая внимания на боль в тех местах, где пальцы Гаррета вонзились ей в тело чуть ли не до самых костей, Миранда с хриплым смехом придвинулась к нему. Ее грудь прикоснулась к гладкой поверхности его груди, а руки скользнули по твердым как камень бедрам и встретились на застежке его бриджей.

Проклятие и быстрый рывок в сторону открыли ей истинную, почти невероятную причину его отвратительного настроения. Миранда перевела взгляд ниже и прикрыла рот рукой, чтобы заглушить изумленную усмешку.

– Боже мой... Не может быть! Она что же, не согласилась?..

Шо грубо ударил ее о стену, но это ничего не дало – даже боль от его ударов не могла заставить Миранду успокоиться, и она хохотала до тех пор, пока у нее из глаз не потекли слезы.

Последний раз встряхнув Миранду так, что черные волосы упали ей на лицо, Гаррет ее отпустил. Взяв кружку с-ромом, он глотал огненную жидкость, пока не утихли яростная боль в паху и смех Миранды.

Почувствовав, что Миранда стоит позади него, Гаррет повернулся к ней. И тогда она нежно, словно перышком, погладила его по спине, ее пальцы спустились к узкой полоске мускулов на талии, добрались до гладкой стали живота и ловко расстегнули черные бриджи. Играя, они спустили их вниз по голым бедрам и ласками, легкими, как летний ветерок, начали массировать и согревать его тело.

– Вот так, – успокаивающе шептала Миранда, а ее губы и язык настойчиво трудились над застывшими мускулами его спины. – Сейчас мы быстренько все приведем в порядок. Разве ты не знаешь, что Миранда умеет все приводить в порядок?

Гаррет заскрипел зубами, сделал медленный глубокий вдох, его веки опустились на синие, цвета индиго, глаза, и он скорее мысленно, чем воочию, увидел представшую перед ним картину: Миранда опустилась перед ним на колени; рука ее скользит вверх по его бедру и нежно накрывает его плоть; Миранда кончиками пальцев и языком ласкает его, так искусно используя рот, что он забывает, где он находится. Открыв глаза, Гаррет посмотрел вниз, на ее макушку, моргнул один раз, потом еще – и ему показалось, что это Кортни с благоговением стоит перед ним на коленях, что он чувствует ее руки, что это ее губы и дерзкий, непокорный рот стараются доставить ему удовольствие.

– Я знал, что ты придешь ко мне, – едва слышно прошептал он. – Я знал, что ты хочешь меня. Да... да...

Гаррет со стоном погрузил пальцы в черные волосы. Его бедра побуждали Миранду ускорить ритм, пока он не достиг предела, грозившего лишить ноги Гаррета способности его держать. Угроза превратилась в реальность, он задохнулся, но его руки были не в состоянии, да и не желали, отодвинуть настойчивый рот. Гаррет стиснул зубы, у него на шее вздулись жилы, похожие на синих змей, синие глаза закатились к небу.

Заставив могущественного короля пиратов, дрожа, опуститься на колени, Миранда удержалась от торжествующего смеха и даже не позволила себе удовлетворенной улыбки – она только удвоила свои старания, зная, что каждый его стон поможет ей подписать приговор Кортни Фарроу.

Глава 17

Кортни, сжавшись, стояла в темноте на палубной надстройке, от ночного воздуха ее руки покрылись гусиной кожей, она чутко прислушивалась к звукам прибоя за бортом, к зловещим крикам ночных существ и осторожным шагам патрулирующих корабль моряков.

Она простояла так минут десять, ожидая, чтобы ее глаза и уши привыкли к темноте и затишью на корабле. На ней были черные бриджи и черная шелковая рубашка, которые она нашла в сундуке Гаррета, а ноги были босыми, чтобы она могла двигаться бесшумно. Ей предстояло выполнить сложную задачу, и потому все ее чувства обострились, а инстинкт был готов предупредить об опасности. Это была игра, в которую она часто играла с отцом, – игра, которую он изобрел, чтобы научить ее бесшумно красться и правильно вести себя в опасной ситуации. Она с удовольствием играла в эту игру, проигрывая Дункану иногда всего лишь несколько секунд.

Задача состояла в том, чтобы пробраться на палубу, отыскать там спрятанный предмет и уйти незамеченной и не пойманной. В данном случае игру предстояло вести в трудных условиях и нельзя было попасться на глаза никому из охранников. Темнота была лучшим союзником Кортни. Луны на небе не было, но тихую бухту освещал свет мириад ярких звезд. Ящики, кабестаны, бухты канатов выглядели уродливыми и непропорциональными, мачты и реи вздымались над ее головой, словно высокие стражи в лесу. Просмоленная парусина над загоном пленников образовывала пики и долины, напоминая дюны в пустыне.

Кортни развернулась и осторожно подобралась к внешнему ограждению. Преодолев ползком последние пять футов, она нашла узкую щель и змейкой проскользнула под канатами и между ящиками, а потом снова замерла и подождала, пока глаза не привыкнут к кромешной тьме. Большинство раненых янки спали, и она могла определить их местонахождение по отрывистому тяжелому дыханию и непроизвольным стонам, раздававшимся при нечаянном прикосновении к ранам. Кортни не видела, где ползет, и продвигалась медленно из-за необходимости тщательно ощупывать небольшое пространство вокруг себя, прежде чем двинуться дальше. Зловоние, исходившее от больных и немытых людей, помогало ей не натыкаться на распростертые тела.