Книга Шесть черных свечей - Дес Диллон

— На улице ни единой живой души, — говорит матушка.

— Темень хоть глаза выколи, — возвещает Донна, уставившись священнику прямо в глаза.

— И тишина, — дополняет матушка.

Старая Мэри нагибается к Бойлю так близко, что, кажется, еще чуть-чуть — и они поцелуются.

— На Дандиван-роуд Джинни Боги держала лавочку, и постучать в дверь с заднего входа и спросить сигарет можно было в ночь-полночь. Да. Но в тот вечер Мэри и Лиззи постучали, а им никто не ответил.

Тук-тук-тук! — стучит по столу Линда.

Венди поднимается и роется в своей сумке в поисках диска, который она купила по пути сюда.

— Подождите, подождите минуточку, — восклицает она. — С музыкой будет лучше.

Сестры с интересом ждут, пока Венди поставит диск. Хотя они уже сотни раз исполняли эту сценку и роль каждой вроде бы расписана, всегда остается место для импровизации. Ведь всегда можно что-то улучшить.

Звучит Паганини.

Старая Мэри продолжает свой рассказ:

— Тук-тук-тук! Никакого ответа. Вообще ничего, отец. Им показалось это странным, ведь Джинни Боги всегда сиднем сидела у себя в лавке, отлучалась только на свадьбу или поминки.

— На поминки или свадьбу, — эхом отзывается Энджи.

Старая Мэри повествует дальше:

— Так что Мэри и Лиззи повязали крест-накрест свои платки и направились сквозь туман домой. Вы только представьте себе, отец! Зыбкий свет газовых фонарей расплывается в тумане, от фонаря до фонаря все во мраке, и они идут по Баканан-стрит. Представили себе, отец?

— Ого-го-го! — внезапно орет Энджи прямо в ухо священнику. У того душа уходит в пятки.

— Энджи! — укоризненно произносит матушка.

Энджи просит прощения. Глаза у Бойля блестят, и по целому ряду причин. Во-первых, они хорошо представляют свою страшилку. Во-вторых, он чувствует себя во власти окружающих его женщин. Во власти особ противоположного пола.

— Как же они без курева переживут эту ночь — ни о чем другом тетушки и думать не могли. На все готовы были, только бы затянуться, на все, — говорит Старая Мэри.

— На все. — Джедди пододвигается поближе к священнику, не оставляя места для двусмысленности. Ресницы у нее скромно опущены. Никакой демонической силы в ней уже как бы и нет.

— Ну вот. И подходят они к дверям церкви, — рассказывает Старая Мэри.

— Церкви Святого Августина? — уточняет Бойль.

Все разом кивают, словно какой-то единый загадочный механизм.

— Чтобы набрать окурков, — вставляет матушка и делает Старой Мэри знак продолжать.

— И тут в тумане вырисовывается фигура. Тетушки останавливаются, а фигура-то движется прямо к ним. Тяжелая поступь эхом отражается от стен зданий.

Энджи тяжко топает по полу. Все вокруг сотрясается. Старая Мэри взглядом останавливает ее. Роль рассказчицы переходит к Донне.

— Но зданий тетушкам уже не видно — такой густой опустился туман. Правда, бабушка?

Старая Мэри кивает и подхватывает:

— Тетушки уже и понять хорошенько не могут, где находятся. А цоканье все ближе и ближе…

— Тетушкам уж стало казаться, что они потеряли в тумане дорогу и поднялись на вершину какой-то горы, — говорит Энджи. — На вершину горы поднялись в тумане…

Слово опять берет Старая Мэри:

— Они стояли и смотрели. Во мгле слышалось только цок-цок-цок. И вот фигура мужчины выныривает из тумана. На нем цилиндр и фрак.

— Цилиндр и фрак, отец, — произносит Линда с придыханием.

— Одет с безукоризненной элегантностью, — сообщает священнику Венди.

Старая Мэри продолжает:

— Словно принц. Мэри и Лиззи поразились, какие у незнакомца яркие глаза. Роста он был очень высокого.

— Вот такого вот. — Энджи становится на диван и вытягивается во весь рост.

Дирижерская палочка переходит к матушке.

— В те дни в Тяп-ляпе человека во фраке, кроме как на поминках и свадьбах, можно было встретить только в ломбарде.

— «Добрый вечер, сударыни», — вкрадчиво шепчет незнакомец. Произношение у него такое, что не вдруг определишь, из каких он мест, — снова вступает Старая Мэри.

— «Д-д-добрый вечер, сэр, — бормочет в ответ Лиззи и автоматически делает реверанс. — Не п-п-продадите ли сигаретку?» — И матушка, изображая Лиззи, сама делает книксен.

Рассказ, как это всегда бывает, превращается в спектакль.

— Незнакомец улыбнулся им, — вставляет Старая Мэри.

— Скорее осклабился, — уточняет Линда.

Донна и Линда демонстрируют Бойлю тупые ухмылки. Эстафета переходит к Старой Мэри:

— Мэри покраснела и оглянулась. Кругом никого, только фонари да какой-то пьяный распевает вдалеке «Виски в кружке».

Венди принимается исполнять «Виски в кружке», но под укоризненными взглядами остальных умолкает. Импровизация — дело хорошее, а вот выпендриваться ни к чему.

Старая Мэри продолжает:

— Улыбнулся и отвечает: «Сигареток вам продать, сударыни? Да что вы. Я лучше сделаю. Я дам вам сигареты даром».

Старая Мэри поднимается с места, желая сама кое-что изобразить. Кэролайн хоть и не участвует, зато отвлечется от своей драмы. Это хорошо.

Старая Мэри изображает следующую сцену истории.

— Черная рука лезет во внутренний карман фрака и достает портсигар. Из чистого золота, отец, из чистого золота. Тетушки стояли словно зачарованные. Только представьте себе, отец, только представьте. — Старая Мэри достает из кармана воображаемый портсигар. — Он так и сверкал в темноте. Даже туман не мог скрыть его блеска.

Энджи и Джедди встают и превращаются в Мэри и Лиззи. Старая Мэри отступает в тень, чтобы, пока она рассказывает, все внимание слушателей было сосредоточено на Энджи и Джедди.

— Щелк — крышка открывается, а внутри все выстлано мягкой материей, словно в гробу. Незнакомец медленно протягивает им портсигар. Мэри старается рассмотреть, что же под блестящей крышкой, и видит, что в портсигаре полным-полно сигарет. Ряды за рядами. Незнакомец предлагает им самим взять сколько надо. Лиззи опять приседает и берет две штучки. Из вежливости.

Джедди делает книксен и вытаскивает из воображаемого портсигара воображаемые сигареты.

— Затем Мэри протягивает свои загребущие лапы, набирает по полной горсти сначала в одну руку, а потом в другую и прячет в складки платка.

— Будто портсигар бездонный, — поясняет Донна.

— Будто он бесконечный, — шепчет Линда, и дыхание ее пресекается.

Энджи изображает, как жадная Мэри хватает все эти сигареты и прячет в складки платка. Старая Мэри продолжает повествование. Механизм запущен, и его уже не остановить, даже если захочешь. Бойль не смог бы встать с дивана, даже если бы сам Господь был ему в помощь.