Книга Звездун - Эндрю Холмс

Почему — что?

Почему вы мне доверяете? Я ведь журналист.

Вы видели фильм «Индиана Джонс и последний крестовый поход»?

Честно говоря, не помню.

Там Шон Коннери играет его отца. Они ищут Святой Грааль и в конце концов попадают в зал, где полным-полно чаш, и только одна из них — Грааль. Отрицательный герой хватает самый красивый кубок и пьет из него. И как бы растворяется в страшных мучениях — отличные спецэффекты! — а после его смерти старый рыцарь-хранитель произносит лишь: «Он сделал плохой выбор», и больше ничего, классический пример сдержанности. Затем Инди тоже приходится сделать выбор, и он не ошибается. Тогда хранитель говорит: «Правильно выбрал».

Суть в том, что они не знают. Выбирая чашу, они не уверены, принесет она им счастье или ужасное зло. Действуют, как подсказывает интуиция, но поймут только тогда, когда выпьют из нее. То же самое с вами. Я думаю, что, выбрав вас, не ошибся. Так ведь? Я могу вам доверять?

Да, конечно.

Вот что я вам расскажу…

Когда я вхожу в дом Феликса, певец там не один.

Сначала мне кажется, что алкоголь сыграл со мной дурную шутку, ну, вроде этих старых штучек в кино, когда происходит что-нибудь необыкновенное, а перед глазами находящегося поблизости пьянчужки все двоится.

Так или иначе, мне именно это приходит в голову, когда я ступаю через порог в прихожую — крошечный шаг для всего человечества, огромный прыжок для Кристофера Сьюэлла. И думаю: «Черт, у меня двоится в глазах».

Я ожидал увидеть либо пустую прихожую, либо прихожую с Феликсом Картером. Я никак не ожидал, что увижу прихожую, в которой стоят Феликс Картер и еще какой-то человек.

Я захлопываю за собой дверь и крепко зажмуриваюсь на всякий случай — вдруг у меня и правда двоится в глазах. Но когда я их открываю, то они оба все еще там, уставились на меня, открыв рты. Один из них — Феликс, это точно. Другого я не знаю, однако именно он привлекает мое внимание.

Потому что у него в руке пистолет.

А еще потому, что он очень взвинчен.

— Твою мать, кто это? — спрашивает незнакомец Феликса пронзительным от волнения голосом.

Феликс умиротворяющим жестом протягивает нам руки, одну — мне, другую — взвинченному парню. На какой-то миг он похож на регулировщика движения.

— Спокойно, ребята, спокойно, — произносит он.

Мой револьвер направлен в глубь прихожей, в их сторону, но ни на кого-то конкретно.

Нервный парень отступает на шаг от Феликса, слегка покачиваясь, потому что пытается держать под прицелом нас обоих. Я испытываю легкий укол зависти. Кем бы ни был этот придурок, его пушка выглядит гораздо круче моей. И она наверняка современнее. По-моему, это один из тех пистолетов, где обойма с патронами вставляется прямо в рукоять. Значит, у него больше пуль, чем у меня. Что может сыграть решающую роль, если мы решим устроить в прихожей перестрелку.

Голос Взвинченного Парня срывается на визг:

— Твою мать, кто это?!!

Я направляю револьвер на него.

— А ты кто такой?

— Ребята… — начинает Феликс.

— Кто ты? — повторяет Взвинченный Парень. Он поднимает вторую руку и теперь держит пистолет обеими. И я снова чувствую, что меня обошли. У него не только пушка круче, но и держит он ее увереннее. Сперва я хочу поменять хватку, потом решаю, что подражание ему сделает меня слабее в глазах этих двух. Не выглядеть слабым — неожиданно это становится чрезвычайно важным; надеюсь, Взвинченный Парень не заметит, что я пьян.

— Кто ты? — настаиваю я.

Мысленно мы уже убили друг друга. Интересно, он такой же новичок в обращении с оружием, как и я? Судя по тому, как он его держит, вряд ли. И если бы не факт, что он, по-видимому, взял Феликса в заложники и Феликс стоит здесь, в одних трусах, испуганный до полусмерти, я бы подумал, что этот громила — просто другой телохранитель, заменяет Фрэнка, пока тот в отпуске. Но он не телохранитель, и какую-то долю секунды я прикидываю, кем бы он мог быть. Так или иначе, он здесь явно не затем, чтобы охранять Феликса.

Другой бы подумал, что это какой-то необычный сексуальный сценарий, ведь Картер стоит в одном нижнем белье. Но я торговец, я умею читать язык жестов; даже если сделать скидку на мое присутствие, в прихожей нет ни намека на сексуальную атмосферу. Прихожу к выводу, что я появился почти сразу же за этим парнем. Он каким-то образом проник в дом, пока Феликс переодевался — на двери позади певца висит вечерний костюм. Если бы я не обмочился предыдущей ночью, то пришел бы сюда первым, и роли бы поменялись.

В полумраке прихожей я пытаюсь разглядеть черты Взвинченного Парня. На пару лет моложе меня, ниже меня или Феликса, у него маленькое, будто сплющенное лицо, подходящее для его комплекции. Честно говоря, довольно противное. За такими физиономиями обычно прячутся самые неприятные эмоции. И хотя мы с ним едва обменялись несколькими словами, мне он сразу же не понравился. Конечно, это могло произойти из-за того, что он держит меня под прицелом, хотя вряд ли я воспылал бы к нему симпатией и при менее странных обстоятельствах. Он, похоже, из тех типов, которых называют отморозками.

Взвинченный до предела отморозок.

Одному богу известно, что он сейчас думает обо мне. Может, пришел точно к такому же заключению, что и я. Что бы он ни думал, наверняка уже понял, что я не из полиции и не телохранитель. В его глазах я всего лишь еще один парень с оружием, который незваным вломился на вечеринку. И он слегка успокаивается. По крайней мере справляется со своим голосом.

— Кто ты такой? — Когда он произносит эти слова, его лицо будто морщится еще сильнее. Непонятно почему, но он напоминает мне высокомерного продавца магазина.

— Я не из полиции, — отвечаю я, удивленный собственным самообладанием. Удивительно, что может сделать с тобой оружие. — Я не телохранитель. Я обычный человек. А теперь скажи мне, кто ты.

— Я преследую Феликса, — отвечает отморозок, и когда он делится этой информацией, его грудь раздувается от гордости, как будто он сообщает о том, что занимает пост министра внутренних дел или играет главную роль в новом фильме с Томом Крузом.

А почему бы и нет? Мне, конечно, о нем известно. Я много раз читал про него в журнале «Фоник», Фрэнк тоже про него упоминал. Он почти знаменит. Только никто не знает его имени.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Брайан Форсайт, — отвечает парень свысока, словно обращаясь к слуге. Я чувствую, как меня охватывает волна негодования.

— Ну… а я его двойник, — парирую я.

— Никогда про тебя не слышал, — сурово возражает он. — Тем более ты на него не слишком-то и похож.

— Нет, похож.

— Нет, никто на него не похож. И уж точно не тот тип из передачи «Звезды в их глазах». Он еще хуже тебя.