Книга Хроники Клифтонов. Книга 1. Лишь время покажет - Джеффри Арчер

— Что важного в этой мелочи через столько лет? — удивился я.

— Именно тогда мой отец понял, что его первенцем можешь быть ты и титул, дело и все имущество достанутся не мне, а тебе.

— Но твой отец может оставить собственность кому пожелает, и это уж точно буду не я.

— Хорошо бы все было так просто, — возразил Джайлз, — но, как порой напоминает мне дедушка, его отца, сэра Джошуа Баррингтона, возвела в рыцарское достоинство королева Виктория в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году за службу в судостроении. В своем завещании он указал, чтобы все его титулы, дела и имущество передавались старшему из живых сыновей, и так во веки веков.

— Но я не претендую на чужое, — возразил я, пытаясь его успокоить.

— Не сомневаюсь, — ответил Джайлз, — но тебе могут не оставить выбора, поскольку, когда пробьет час, закон потребует от тебя занять свое место во главе семейства Баррингтон.

Джайлз оставил меня вскоре после полуночи и отбыл в Глостершир. Он пообещал узнать, захочет ли Эмма увидеться со мной, ведь мы расстались, даже не попрощавшись, и заверил меня, что вернется в Оксфорд, как только у него появятся какие-либо новости.

Той ночью я не сомкнул глаз. Слишком много мыслей мелькало у меня в голове, и на миг — только на один миг — я даже подумал о самоубийстве. Но мне не нужна была подсказка Смоленого Джека, чтобы напомнить себе: это выход для труса.

Следующие три дня я не выходил из своей комнаты. Не отвечал на вежливый стук в дверь. Не подходил к телефону. Не вскрывал писем, которые подсовывали под дверь. Возможно, с моей стороны было грубостью не отвечать тем, кто всей душой желал мне добра, но избыток сочувствия порой угнетает сильнее, чем одиночество.

Джайлз вернулся в Оксфорд на четвертый день. Ему не нужно было ничего говорить, чтобы я понял: новости скверные. Как выяснилось, все было даже хуже, чем я ожидал. Эмма с матерью уехали в замок Малджелри, где мы собирались провести медовый месяц, и родственников не подпускали к нему на пушечный выстрел. Миссис Баррингтон поручила своим адвокатам начать бракоразводный процесс, но те не смогли передать ее мужу никаких бумаг, поскольку никто не видел его с тех пор, как он сбежал из ризницы. Лорд Харви и Смоленый Джек вышли из совета директоров компании Баррингтона, но из уважения к сэру Уолтеру не объявили о причинах такого решения публично, — впрочем, это не остановило разгулявшихся сплетников. Моя мать ушла из «Ночного клуба Эдди» и устроилась официанткой в ресторан отеля «Гранд».

— А как Эмма? — перебил я Джайлза. — Ты спросил ее…

— У меня не было возможности с ней поговорить, — ответил Джайлз. — Они уехали в Шотландию еще до моего приезда. Но она оставила для тебя письмо на столике в вестибюле.

Мое сердце забилось чаще, когда он протянул мне конверт, надписанный знакомым почерком.

— Если вдруг захочешь поужинать, я буду у себя.

— Спасибо, — ответил я невпопад.

Я сел в кресло у окна, выходившего на двор Кобба, не желая вскрывать письмо, которое, как я знал, не подарит мне даже проблеска надежды. В конце концов я все же разорвал конверт и достал три листка, исписанных аккуратным почерком Эммы. И даже тогда прошло еще некоторое время, прежде чем я смог их прочесть.

Поместье

Долина Чу

Глостершир

29 июля 1939 года

Милый мой Гарри!

Сейчас глубокая ночь, а я сижу у себя в спальне и пишу единственному мужчине, которого буду любить всю жизнь.

Глубочайшая ненависть к моему отцу сменилась внезапным спокойствием, и потому мне лучше написать эти слова сейчас, пока горькие обвинения не вернутся напомнить мне, сколь многого этот вероломный человек лишил нас обоих.

Мне жаль, что нам не дали расстаться как возлюбленным, но лишь как посторонним в многолюдном помещении. Волей судьбы мы никогда не произнесем слова «пока смерть не разлучит нас», хотя я уверена, что сойду в могилу, так и не полюбив другого.

Я никогда не удовольствуюсь одним воспоминанием о твоей любви, и пока есть хоть малейшая надежда на то, что твоим отцом был Артур Клифтон, не сомневайся, милый, я останусь тебе верна.

Мама убеждена, что со временем память о тебе, словно вечернее солнце, померкнет, а там и исчезнет, предвещая новую зарю. Наверно, она забыла, как в день нашей свадьбы говорила мне, что наша любовь чиста, бесхитростна, исключительна и, бесспорно, выдержит испытание временем, чему, по ее признанию, она сама могла лишь позавидовать, поскольку так никогда и не испытала подобного счастья.

Но до тех пор, пока я не смогу стать твоей женой, милый, я твердо решила, что нам не следует встречаться — не раньше чем мы докажем, что вправе вступить в законный брак. Никто другой не может надеяться занять твое место, и, если необходимо, я лучше останусь незамужней, чем удовольствуюсь подделкой.

Не знаю, настанет ли день, когда я не протяну руку в надежде найти тебя рядом, и смогу ли когда-нибудь уснуть, не прошептав напоследок твое имя.

Я бы с радостью пожертвовала остатком жизни, чтобы провести с тобой еще один год так же, как мы разделили минувший, и ни один закон, будь он придуман Богом или человеком, не сможет этого изменить. Я по-прежнему молюсь о дне, когда мы сможем соединиться перед лицом того же Господа и тех же людей, но до того, милый, я навсегда останусь твоей любящей женой во всем, кроме имени.

Эмма

49

Когда Гарри собрался с духом, чтобы распечатать бессчетные письма, усеявшие пол, он наткнулся на послание из Лондона, от секретарши Смоленого Джека.

Площадь Сохо

Лондон

2 августа 1939 года, среда

Уважаемый мистер Клифтон!

Возможно, Вы получите это письмо, только вернувшись из Шотландии по окончании своего медового месяца, но я хотела узнать, не остался ли капитан Таррант в Оксфорде после свадьбы. Он не появился в кабинете в понедельник утром, и с тех пор его никто не видел, а потому я решила справиться, не знаете ли Вы, как с ним связаться.

С нетерпением жду Вашего ответа.

Искренне Ваша,

Филлис Уотсон

Очевидно, Смоленый Джек забыл уведомить мисс Уотсон, что собрался провести несколько дней с сэром Уолтером в Бристоле, чтобы всем стало ясно: хотя он прервал свадьбу и вышел из совета директоров его компании, они остаются близкими друзьями. Поскольку второго письма от мисс Уотсон среди невскрытой почты не обнаружилось, Гарри предположил, что Смоленый Джек, должно быть, вернулся в Лондон.

Юноша провел целое утро, отвечая на письма; множество добрых людей выражало ему сочувствие — и не их вина, что они напоминали ему о несчастье. Внезапно Гарри решил убраться как можно дальше от Оксфорда. Он взял трубку и сказал телефонистке, что хочет поговорить с Лондоном. Полчаса спустя она перезвонила и сообщила, что номер постоянно занят. Он попробовал связаться с сэром Уолтером в Баррингтон-холле, но там никто не брал трубку. Разочарованный неудачей, Гарри последовал одной из максим Смоленого: «Поднимай-ка задницу и займись чем-нибудь полезным».