Книга Александр Македонский. Наследник власти - Неля Гульчук

* * *

Антигон стал повелителем Азии. Теперь в его руках находились жизни не только тех вельмож, которые боролись против него, но и его сторонников.

В последующие дни Селевк, едва пробудившись, узнавал новости все тревожнее и неожиданнее: вслед за Эвменом в течение нескольких недель казнены особо преданные Антигону военачальники – Пифон, Эвдим, Антиген и многие другие. Все эти военачальники пользовались высшими знаками отличия во времена Александра. После одержанной победы Антигон поступал сурово не только с врагами, он с удвоенной осторожностью следил за прежними друзьями и безжалостно карал их.

– Создается впечатление, что Антигон поставил себе целью уничтожить всех выдающихся людей былых времен, – поделился Селевк своими мыслями с Патроклом.

– Он просто решил заполнить их места своими ставленниками, – ответил Патрокл.

– Где сейчас находится Антигон?

– Отправился из Персеполя в Сузы. В Персеполе его приняли с величайшими почестями. Разведчики сообщили, что можно было подумать, будто происходит торжественный въезд в столицу персидского царя.

Селевк задумался. Как переменчива судьба? Почти год тому назад побежденный Антигон отступил из Сузианы. Тогда было решено, что Селевк получит эту сатрапию за оказанную военную помощь. И он предоставил Одноглазому своих лучших воинов. Теперь Селевк сомневался, что Антигон выполнит свое обещание, и впервые пожалел, что оказал тому поддержку в победе над Эвменом.

Через несколько дней опасения Селевка подтвердились. Патрокл на утреннем совещании доложил:

– Антигон прибыл в Сузы. Начальник цитадели Ксенофил перешел на его сторону и от твоего, Селевк, имени согласился исполнить все требования Антигона.

– И каковы были эти требования? – перебил советника Селевк.

– Все сокровища, хранящиеся в цитадели Суз, были переданы Антигону. В царской сокровищнице находилось пятнадцать тысяч золотых талантов, а также сосуды и драгоценности ценностью в пять тысяч талантов. Кроме того, Антигон вывез из Мидии драгоценности и дары. Теперь он располагает суммой в двадцать пять тысяч талантов.

Патрокл умолк.

– Что еще? Говори!

– Антигон назначил в Сузы нового сатрапа в лице македонянина Аспизы.

– Он отдал Сузиану Аспизе? – переспросил Селевк, не веря услышанному.

– Да!

Разгневанный Селевк в ярости переломил стоящий около его кресла посох.

– Я не позволю Антигону самоуправства. Уверен, многие сатрапы скоро объединятся против достигнувшего чрезмерного могущества Одноглазого. Он все еще в Сузах?

– Нет, он двинулся со своей армией к Вавилону. Дней через двадцать достигнет наших границ.

– Надо действовать! Надо отомстить Антигону за нарушенные договора.

– В преданности находящихся в Вавилоне войск ты можешь не сомневаться.

– А те, кто пока остаются с Антигоном?

– Будем надеяться, что и они сохранят тебе верность.

– Аху-бани еще не вернулся?

– Как мне сообщили, Аху-бани неотлучно, согласно твоему приказу, находится при Антигоне. Не думаю, что он предаст нас.

– А я уже ни в чем не уверен…

Бездействовать и отступать Селевк не привык.

Идти вперед – вот был его девиз. Но на поле битвы Селевка никогда не настигало столь жгучее разочарование, охватившее сейчас его душу. В яростной схватке, постоянно находясь в окружении смерти, он всегда знал, что движется к намеченной цели, и всегда наступал первым, считая внезапное нападение на врага залогом победы. Но в нынешней ситуации требовались осторожность и хитрость.

Селевк решил встретить Антигона у границ Вавилона, не выказывая недовольства за невыполненные обещания в отношении Сузианы. Он надеялся, что пребывание Одноглазого в Вавилоне не будет продолжительным. Вавилон должен принадлежать только ему, Селевку. Он никогда никому Вавилона не уступит.

Оставив далеко позади сопровождающую его свиту из знатных вавилонян, телохранителей, воинов, музыкантов и хористов, Селевк, спешившись, решил пройтись в одиночестве по берегу Евфрата. Глядя на сверкающие под солнечными лучами воды реки, он думал о предстоящей встрече с Антигоном. Через несколько часов ему придется приветствовать вероломного стратега, того, кто нарушил данное слово, кто играл не по правилам. Селевк понимал, что должен перехитрить Антигона. Но как? Нужно было найти единственно правильное решение…

Сквозь бьющие в глаза потоки солнечного света Селевк вдруг различил приближающуюся громоздкую фигуру. Фигура постепенно становилась четкой, на шлеме сверкнуло ослепительное солнце. Антигон Одноглазый! Почему он один? И так рано?

– Селевк!

– Антигон!

Они не коснулись рук друг друга в приветствии. Антигон зашагал рядом с Селевком молча. Но все же заговорил первым:

– Ты сердит? Тебя не радует наша встреча?

– Нет, Антигон, я очень рад нашей встрече, – с улыбкой ответил Селевк. – Я гулял по берегу реки, думал о судьбе Вавилона и ожидал тебя, чтобы первым приветствовать повелителя Азии на границе своей сатрапии. Но никак не ожидал увидеть тебя так внезапно и без подобающей твоему званию свиты.

Антигон победоносно расхохотался:

– Моя свита скоро будет здесь. Кстати, ты знаешь, я все еще люблю сражаться. Надеюсь, довольно будет одной или двух битв, чтобы все диадохи были мною побеждены.

– Антигон, ты достиг славных побед в очень короткие сроки. Я уверен, все твои мечты скоро сбудутся. – Голос Селевка звучал предупредительно и любезно, словно он одобрял все сделанное его союзником.

Антигон слушал с улыбкой. Он прекрасно знал изворотливый ум сатрапа Вавилонии и знал, как глубоко преданы ему его подданные. Чтобы стать единственным, полноправным повелителем Азии, а затем всего государства Александра, необходимо полностью подчинить могущественных сатрапов своей воле. Но подчинить Селевка будет трудно. Надо действовать стремительно, чтобы у него не было времени на обдумывание ответных ходов…

Селевк сделал въезд победителя в Вавилон ярким и запоминающимся. У ворот богини Иштар Антигона встретили воины, высшие чиновники, жрецы в белых одеждах, женщины и дети с цветами. За воротами в две шеренги выстроились копьеносцы. Они приветствовали победителя, выставив вперед правую ногу и подняв длинные копья. Оркестр, состоящий из флейтистов, трубачей и барабанщиков, исполнил в его честь музыкальное приветствие. На богато украшенную повозку Селевк приказал сложить боевые награды Антигона. По дороге процессий катились возы с вражескими доспехами и оружием, на одном из них возвышалось раскрашенное чучело Эвмена, облаченное в его бронзовую кирасу, поножи и аттический шлем. Позади этого великолепия печатали шаг воины-победители.

Глядя на надменное выражение лица Антигона, Селевк думал: «Он уверен, что теперь никогда не сможет проиграть. Он обязан своей победой гнусному предательству и обстоятельствам, не имеющим ничего общего с заслугами и честностью. Он забыл, что, выиграв сражение, важно выиграть мир».