Книга Небо и корни мира - Юлия Тулянская

Но тот продолжал цепляться за его рубашку, не поднимая головы и не делая попытки встать. Воины поглядели на седого, ожидая его решения.

– Ладно… – пробормотал Яромир и громко сказал. – Хозяин! А за тридцать драхимов отпустишь парня живым? Смотри, когда дело дойдет до драки, все вчетвером вы отсюда тоже не уйдете. Знаешь, что это?! – он протянул к хузари свои клейменые руки. – Я был на каторге за такие злодейства, каких вы и во сне не видали! Я зарезал столько людей, что считаю кровь за простую воду! Мне терять нечего: моей вдовой останется виселица! Тридцать драхимов – и отпусти нас с пареньком без драки, а, хозяин?

– Ты хочешь его купить? – спокойно, чуть дребезжащим голосом проговорил в ответ старший хузари.

– Верно! – обрадовался Яромир.

– Я согласен на твою цену.

Яромир торопливо распорол засапожником пояс:

– Вот золото. Ручаюсь головой, у менялы за него можно получить тридцать драхимов.

Когда он рассчитался с подошедшим молодым воином, седобородый, ни слова не говоря, отошел от окна.

Так толком и не поняв, что за сцена разыгралась с его участием, Яромир наклонился к юноше, которого продали ему как раба.

– Ну? – вдруг с каким-то заискивающим выражением, которого и сам от себя не ждал, произнес он. – Отчего у тебя рубашка в крови? Пойдем-ка в дом: я погляжу, что с тобой.

Он поднял молодого хузари с колен, но тот бессильно прислонился к его груди.

– Ах ты… – выдохнул Яромир, тронутый до глубины сердца.

Джахир, как большинство хузари, совсем не умел читать. Про Вседержителя и пророков он знал только то, что говорили старшие.

Зато он много знал о лошадях, о змеях в пустыне, о гибких саблях хорошей стали, о том, как бросать аркан, как нужно почитать и слушаться старших. Ему не нужна была книжная грамотность. Все в законе племени было ясно: смерть лжецу, смерть трусу, вору, неверной жене, ослушнику воли вождя или старшего родича. Прочее было можно.

Хузари грабили караваны, перерезая глотки купцам, или охраняли их от других племен пустыни, если купцы нанимали их для этого. Пленников держали в ямах, пока они не издохнут или за них не пришлют выкуп.

Джахир недавно стал воином. Мужчины его семьи во главе с дедом провели над ним обряд посвящения. Ему велели сказать наизусть молитву, и он без запинки сказал. Затем воины долго проверяли, как он ездит верхом и владеет саблей. Джахир на скаку одним ударом срубил голову козленку. Испытание закончилось, а ему еще хотелось рубить и скакать.

Но главную проверку мальчик должен был пройти через неделю. Старшие взяли его с собой охранять богатый караван, хозяева которого дорого заплатили хузари за безопасный путь.

Ночью Джахир от волнения не мог заснуть, слушая привычную с детства перекличку шакалов в пустыне. А утром забряцало оружие, взрослые с красивыми лицами бесстрашных воинов приняли из рук рабов коней, и Джахир выехал вместе с ними, замирая от восхищения при мысли о том, какой у него тонконогий и норовистый конь, какая острая сабля.

Ему хотелось, чтобы на караван напали разбойники и он бы испытал в бою то удивительное упоение, о котором ему рассказывал старший двоюродный брат, тоже молодой, но уже опытный воин. И вдруг из-за барханов взаправду показались такие же смуглые всадники, как его отец, дядя и братья, на таких же тонконогих конях и с такими же острыми саблями. Завязался бой. А потом Джахир увидел, как от удара одного из врагов рухнул с коня с залитым кровью лицом его дядя, а двоюродный брат Джахира, который еще недавно рассказывал об упоении боем, ринулся наперерез разбойнику. Но разбойник еще одним ударом рассек грудь и ему. Тут Джахир сам оказался лицом к лицу с порубившим его родичей чужим воином. Тогда мальчик совершил то, что было хуже смерти. Он испугался и повернул коня. Сабля свистнула мимо. Джахир ударил коня ногами и во весь опор помчался в сторону от караванной дороги, сам не зная, куда. А на дороге дрались с разбойниками отец, три родных старших брата, и еще один двоюродный, и сын их старого свояка, и его младшие братья…

Джахир не знал, вернулся ли кто-нибудь из них домой. Сам Джахир домой уже не поехал. То, что он сделал, означало позорную смерть по приговору старших. Он бросил своих в бою! Воин должен презирать собственную жизнь точно так же, как презирает чужую, а он испугался умереть вместе с родичами… «Неужели их всех убили?» – гадал Джахир.

Убили отца, родных братьев, двоюродных братьев, сына свояка – всех, кто поехал сопровождать караван?.. Всех, кого он любил, на кого хотел быть похожим… У Джахира сжималось сердце, но он ни минуты не сомневался, что, если отец или братья остались живы, они непременно убьют его самого.

Джахир погнал коня в сторону Хивары. Город казался ему, сыну пустыни, непонятным и чуждым, как далекая страна. Джахир привык презирать горожан. Но ему некуда было деваться.

Мальчик продал коня. Теперь у него были деньги. Поиски укрытия и жилья завели его в порт. Джахиру казалось – хорошо, что там много чужеземцев, меньше будут обращать на него внимание. Обычные жители Хивары удивлялись бы, видя кочевника, живущего в городе.

В это время в гостинице поселился могучий бородатый северянин с собакой.

Быт галер сделал из Яромира одну из тех отталкивающих фигур, которые можно встретить только в гаванях. Три года подряд бороду и отрастающие волосы он подрезал ножом, не глядя, и носил вокруг головы повязку, чтобы неровно отрезанные пряди не падали на глаза. Он был оборван, неприветлив и хмур… Столкнувшись с соседом впервые, Джахир даже тронул у пояса нож. Что заставило его потом броситься за помощью к этому человеку?

Быть может, в ту отчаянную минуту Джахир точно так же обхватил бы руками дерево или столб, и к безобразному чужеземцу с собакой его подтолкнуло лишь то, что это был все-таки живой человек.

…Беспокойный сон только отнял у Джахира силы. Когда он пришел в себя, было начало светлого и жаркого вечера. Под чьими-то тяжелыми шагами скрипели ступеньки лестницы. Мальчик приподнялся на локте и замер. Он вспомнил: нынче утром чужак выкупил его у родичей. «Зачем?!» – подумал Джахир. На что этому бродяге раб, раз у него все равно нет ни жилья, ни лошадей, ни овец, ни коз, ни другого какого имущества, для которого нужен работник? Но он заплатил тридцать драхимов. Значит, знает, зачем…

Джахир уже слышал, что у чужеземца простое и здешнее имя – Омир. Правда, к своему имени тот всегда добавлял еще какое-то короткое слово, которого мальчик не запомнил. Наверное, так было принято обращаться к старшему на его родине, это слово означало, может быть, «господин» или «почтенный».

Яромир вошел и увидел, что Джахир не спит, приветливо усмехнулся. Джахир помнил и эту усмешку. Недавно, промывая ему длинный порез, Оставленный вскользь ножом одного из родичей, Омир точно так же доброжелательно скалил зубы:

– Не шевелись – тогда не будет больно. Это оттого столько крови, что полоснули по боку, а так ничего… Да не бойся, не дрожи так: я не ем детей.