Книга Кошки говорят "мяу" - Феликс Сарнов

(Blend-a-med — укрепляет зубы и яйца… С зубами у тебя теперь плоховато, маэстро, а как с яйцами?)

вдохнув на секунду запах дорогого одеколона

(Denim-aftershave… Ну, как, маэстро, все в твоей власти?..)

и дернувшись, как от электрического разряда, от проткнувшей всю руку, от костяшек пальцев и до локтя, острой и… Сладкой боли.

Ковбой отлетел назад, брякнулся навзничь, выпустив из разжавшихся пальцев револьвер, и покатился… Прямо к лапам Зверя.

Зверь облизнулся (значит, уже проглотил, дожрал кусок пиявочной твари) и с любопытством уставился на распростертое прямо перед ним, крошечное тело.

Давай, мысленно крикнул я, прикончи эту сволочь, отплати ему за ту… за маленькую, и Зверь протянул свою лапу и…

Ковбой, лежа на брюхе, поднял голову, уставив на нас вытаращенные глаза и темно-красный провал в том месте, где были ровные ряды белых зубов (здорово я ему врезал, мелькнула у меня довольная мысль, и моя рука отозвалась сильным отголоском все той же, сладкой боли), и пополз к нам. Зверь осторожно подцепил его лапой и перевернул на спину, как таракана. Ковбой, как таракан, засучил руками и ногами, а Зверь опять подцепил его лапой и снова осторожно перевернул — теперь на живот. Ковбой опять пополз, им двигал самый сильный на свете инстинкт — инстинкт жизни, а Зверь повторил все снова, и до меня дошло…

Какое там отплати, какой же я мудак, если мог подумать…

Зверь играл, играл с ним в свою обычную игру, как кошка играет с мухой, с жучком, и конечно, игра эта закончится для Ковбоя тем же, чем для жучка — игра кошки, но какое там отплати, это же смешно, смешно, чтобы он всерьез стал…

Зверь быстро нагнул голову до земли, осторожно ухватил Ковбоя белыми клиньями клыков, выпрямился, вздев на огромную высоту крошечное, сучащее конечностями тельце, и тут у Ковбоя прорезался голос — он истошно заорал. Зверь фыркнул, тряхнул огромной головой (что за писк?), выпустил встряхнутое тело (я так не играю!), и оно медленно, как при замедленной съемке, полетело вниз и каким-то бесформенным кульком брякнулось на песок.

Тряхнув головой, Зверь не рассчитал своей жуткой силы, а вернее жуткой хлипкости человеческого тела по сравнению с его силой, и на песок шмякнулся уже не Ковбой.

Судя по неестественно, совершенно неправильно разбросанным и торчащим как-то все стороны сразу конечностям тела, в нем не осталось ни одной целой косточки. Вот так — быстро, просто, без спецэффектов…

Судя по тому, как брякнулось и больше уже не шелохнулось тело, оно еще до падения уже стало мешком с костями и жидкой кашей, когда-то бывшей сердцем, легкими, печенкой и прочими атрибутами здорового, сильного организма зрелого мужчины, который всего около часу назад твердо (и не без оснований) считал себя хозяином своей и наших судеб, хозяином положения и собирался поиграть с нами в свои игры.

— Доброй охоты, — пробормотал я, и вдруг на меня стал тяжело наваливаться жуткий, противный и какой-то потный страх. Я…

Я понял, что больше ничего не стоит, не бежит и не ползет и вообще не движется между нами и… Зверем.

А Зверь…

22

… Вдруг встал на все четыре лапы, выпрямился во весь свой громадный рост и пристально уставился куда-то в сторону, в простирающуюся в бесконечность, в никуда, медно-красную пустыню. Ногти Рыжей впились мне в шею, и она потянула меня назад.

— Не двигайся, — почти беззвучно прошептал я. — Ради Бога, не двигайся и не вздумай заорать, если… хочешь жить.

Последнее прозвучало фальшиво, и кажется, она это почувствовала, судя по тому, как расслабились и дрогнули ее вцепившиеся в мою руку пальцы.

Кошки не желают и не могут заниматься несколькими делами одновременно, они занимаются ими по очереди — заканчивают с одним и переходят к следующему. Зверь покончил с мерзкой тварью, разодранные останки которой валялись перед ним. Потом поиграл с этими кровавыми (если это — кровь) кусками и сожрал один из них. Потом поиграл с Ковбоем, но не рассчитал свою силу — игра закончилась, едва успев начаться. Теперь он отвлекся на что-то вдалеке — что-то, слышное лишь ему одному, но…

Когда он покончит с выяснением природы этого неведомого раздражителя, он повернется к нам и… займется нами. Станет играть нами. Играть своими похожими на метровые серповидные бритвы когтями. Играть не с нами. А нами. И тогда нам уже ничего не поможет — никакие попытки доказать ему, что мы ему не опасны и никогда не станем на него нападать…

Нападать? Господи, да он и сам это знает! Что может быть опасно, для такого существа? Чего вообще может бояться такое создание? Мы же для него просто крошечные игрушки, и…

Конечно, он станет играть нами и убьет, играя, потому что Главная Его Игра — убийство, а главная Его Суть — эта игра. Потому что он так создан, если…

Если он — Кошка.

А чем он еще может быть? Если животное выглядит, как кошка — неважно какого размера, — если оно ведет себя, как кошка и если оно мяукает, как кошка, значит…

Но мы не слышали, как он мяукает… Мы вообще не слышали никаких… Кроме вырвавшегося из его пасти страшного выдоха, шипения перед прыжком, но… Шипят не только кошки. Шипят…

Зверь приоткрыл пасть, раздвинув усатые губы, снова показав невероятные, страшные клыки, на которых, вспыхивая красными искрами — отблесками горящего наверху диска — сверкали капельки слюны, и… Откуда-то изнутри мой хребет обдало леденящим холодом, так что позвонки, казалось, примерзли друг к другу и гибкий позвоночник превратился в твердую сосульку.

Не знаю, сколько децибел было в этом «Мя-я-я-у», но это было «Мя-я-я-у»…

Я понял, что Рыжая сейчас закричит, завопит во всю силу своих легких — издаст этот противный истерический женский вопль, который всегда так неприятно режет слух, но который сейчас, после оглушившего барабанные перепонки и сковавшего мертвым холодом мой хребет «Мя-я-я-у», будет для меня не громче и не важнее комариного писка… Я стал ждать этого крика и ждать… конца, лишь моля Бога, чтобы он был быстрым, но прекрасно зная, что быстрым он не будет. Зверь не испортит себе Игру, не повторит своей ошибки с Ковбоем. Теперь он правильно рассчитает свою жуткую силу и как следует растянет свою серьезную забаву. Сейчас… Через долю секунды Рыжая заорет, и забава — начнется. Вместо этого…

— Скажи стишок, — прошептала она сзади.

Все, устало подумал я, она спятила… Она рехнулась, просто сошла с ума, и… Слава Богу. Нет лучшей защиты от боли, чем безумие, ну почему же ко мне не пришло это избавление, почему у меня не поехала крыша? Почему всем всегда везет, а мне?.. Почему-почему-почему-поче…