Книга Офицерский мятеж - Леонид Смирнов

— Надо встретить корабли авангарда на выходе из очередного прыжка. Мы пошлем сотню брандеров с Малыми Докторами. Если хотя бы десяток сумеют прорваться в зону поражения, Паризьон дрогнет и повернет назад, — уверенно предложил полковник Клячин, министр по чрезвычайным ситуациям. Раньше он возглавлял пожарную службу Восточно-Европейского дистрикта. — Если мы спалим десяток ударных кораблей, у адмирала взыграет очко.

Большой Доктор — это генератор вырожденного пространства, а Малый Доктор — всего лишь контейнер с таким «неправильным» пространством, своего рода мирозданческий фугас с небольшим радиусом действия.

— Господин министр, — презрительно скривил губы Сергеев-Спасский. — В своем блестящем плане вы не учли одну немаловажную деталь: мы не умеем точно определять конечную точку гиперпрыжка. Брандеры наверняка окажутся в тысячах километров от юнитского авангарда. У юнитов будет достаточно времени, чтобы расстрелять наши кораблики, как в тире. Мы впустую потеряем ценнейшие боеприпасы, «галоши» и, главное, лучших людей.

Анатолий Клячин насупился. Он уже ругал себя за то, что сдуру полез во флотские дела, в которых не смыслит.

— Впрочем, атака брандеров может иметь смысл на околоземной орбите, — продолжал Сергеев-Спасский. — Вы готовы повести за собой смертников?

— Разумеется, — нахмурив брови, ответил министр. — Странный вопрос.

— Прошу прощения за резкость, Анатолий Жерарович, — извинился начальник Генштаба.

— Еще предложения, — попытался растормошить мрачных офицеров контр-адмирал Выготский.

С места поднялся командующий береговой обороной полковник Марушкин-Зорге. Это был старый вояка с искусственными глазами и следами лазерных ожогов на лице. Почему-то он не стал делать пластику.

— Я предлагаю не мудрствовать, растрачивая драгоценное время, а действовать по учебнику. Вспомните, господа, как организуется планетарная оборона. Хорошая традиция лучше плохой новации…

Традиционный прием космической обороны — заманить вражеский флот как можно ближе к хорошо защищенной планете, под огонь орбитальных крепостей и зенитных батарей, расположенных на поверхности планеты, на спутниках и орбитальных платформах. Это как минимум вдвое усилило бы огневую мощь Второй русской эскадры. Соотношение сил оказалось бы не столь катастрофическим, и наша агония могла затянуться.

Правда, активная оборона Старой Земли приведет к массированным обстрелам и бомбардировкам ее зенитных батарей. А Праматерью человечества рисковать нельзя. Ракеты с термоядерными боеголовками и лучевые удары разрушат атмосферу, вскипятят океаны. Даже если так далеко не зайдет, все равно погибнут миллионы людей, и жизнь на планете станет тяжелым испытанием для ее уцелевших граждан.

Значит, Второй эскадре следует занять невыгодные позиции и встретить юнитский флот в открытом космосе. Это самоубийство. Ну а вслед за тем, как погибнет последний русский корабль, Старая Земля будет захвачена врагом. Так зачем же впустую гробить те немногие корабли, что у нас есть?

И вот после долгих, яростных споров осталось единственное решение, которое должен был обсудить Военный Совет. Решение чудовищное с точки зрения политики, но стратегически единственно верное — то самое, что изначально подразумевал полковник Ригерт.

— Старую Землю придется сдать, — объявил командующий флотом контр-адмирал Выготский. — Нам не впервой сдавать свою столицу. Москву отдавали четырежды: татарам, полякам, французам и ханьцам.

— Но тогда русская армия имела возможность для маневра, — возразил командующий бригадой морской пехоты полковник Селиверстов. — Позади оставалась половина страны со стратегическими ресурсами. Там можно было собраться с силами, перегруппироваться, чтобы начать контрнаступление. А сейчас речь идет о целой планете. Эвакуировать население Земли невозможно. Мы потеряем верфи, оружейные заводы, склады Резерва Главного Командования. Их придется уничтожить либо подарить юнитам. Мы отдаем врагу самое дорогое, что у нас есть, и остаемся с горсткой кораблей, испуганно мечущихся по Галактике. По сути, мы идем путем барона Врангеля, который покинул Крым в одна тысяча девятьсот двадцатом. И что: вернулся он в Россию победителем? Он даже в гробу в нее не вернулся!

«Исторический опыт Кутузова по сдаче Москвы вселяет надежду, — думал Сухов, слушая Селиверстова. — Когда-нибудь мы станем сильнее, разгромим юнитские флоты и победоносно возвратимся на родную планету… Полная чушь! Отступив сейчас, мы утратим политическое и моральное преимущество, лишимся людских резервов и нашей единственной промышленной базы. Мы уподобимся скрывающимся в горах моджахедам, которые ведут партизанскую войну десятилетиями, но победить в ней не могут никогда».

— А вы что скажете, Петр Иванович? — спросил Сергеев-Спасский.

Ему казалось, что он знает позицию Сухова, но не спросить контр-адмирал не мог. Кавторанг долго отмалчивался, но озвучить свою позицию должен каждый из участников. Тем более что Петр был не просто командующим эскадрой, а номинальным руководителем российского государства.

Кавторангу особо нечего было сказать. «Я — против!» Это не аргумент. Необходимо прорывное решение. Спасительное решение. Но его нет. Нет ни у кого.

— Господа офицеры! Вы бросаетесь из одной крайности в другую. Кто еще недавно предлагал оставить все наши планеты и сосредоточить силы на Старой Земле? Разве не вы? А теперь вы готовы сдать Землю и рассыпаться по Галактике. О чем это говорит? О панике, в которую вы впали. В таком настроении победить нельзя — будь у нас даже в десять раз больше кораблей.

Петр Иванович перевел дыхание. Члены Совета пристально смотрели на него. Одни, похоже, ждали от него чуда. Другие — какой-нибудь чепухи.

— Оборонять Землю и погубить эскадру — откровенная глупость, — продолжал говорить он, сам еще не зная, чем закончит свое выступление. — Сдать Старую Землю — преступление. Пока я не вижу выхода. Согласно кодексу офицерской чести, всем нам следовало бы сейчас застрелиться. И тем самым трусливо переложить ответственность на чужие плечи. Этот путь не для нас… Вот что я прошу вас сделать: учитывая тупиковую ситуацию, сейчас не стоит принимать окончательное решение. У нас имеются еще одни сутки. Разойдемся по домам и подумаем как следует. Пусть лопнут или закипят мозги, но нам придется найти выход. Тем временем надо подготовить эвакуацию правительства и складов оружия. Вот такое мое предложение.

В зале ненадолго воцарилась тишина. Офицеры и адмирал переглядывались или смотрели на стены и потолок.

— Интересное мнение… — пробормотал Сергеев-Спасский. — Однако мозги наши уже лопнули от напряжения. И безо всякого толку. Эксперты из Академии наук тоже ничем не помогли. И полковник Ригерт, похоже, исчерпал список хаарских чудес. Жаль, коротковат оказался список… Терять время нельзя. Прошу голосовать, господа.

Решение оставить Старую Землю приняли большинством в три голоса, но Сухов не хотел ему подчиняться. Необходимо было придумать способ, как спасти Родину.