Книга Трон Дураков - Адриан Коул

А вот если она победит… но на размышления об этой приятной возможности времени больше не было. Колено Кромалеха коснулось чего-то шершавого, и он уцепился за подводный камень. Волны перекатывались через него, словно им уже прискучила забава и они хотели избавиться от пловца как можно быстрее. Его швырнуло на спутанные водоросли, которые мотались туда-сюда по поверхности, как промокший насквозь зеленый парус, и, уцепившись за морскую растительность, Первый Меч выбрался на прибрежную гальку. Волны по-прежнему перехлестывали через него, и он, не желая попусту тратить силы, дождался следующего вала, который поднял его, как котенка, и зашвырнул еще дальше на берег. Отчаянно барахтаясь в поисках опоры, чтобы возвращавшаяся волна не утащила его назад в море, Кромалех почувствовал под ногами песок. В бледном свете зари он увидел тропинку, которая, извиваясь, уходила от самой кромки воды куда-то во мрак. Ему все-таки удалось добраться до берега.

Некоторое время он лежал ничком на мокром песке, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Но, зная, что, если он сейчас уснет здесь, прилив смоет его в море, Кромалех приподнялся на локтях и пополз, отталкиваясь коленями, словно тюлень — ластами. Шум моря по-прежнему стоял у него в ушах, однако стал немного слабее, чем прежде. Так он продолжал продвигаться вперед, пока не добрался до относительно безопасного места среди скал. Над его головой возвышался громадный утес, взобраться на который было бы нелегко и будучи совершенно здоровым, но Кромалех и не загадывал так далеко вперед: сейчас он жил одной минутой. Он обладал необоримой волей к жизни и мощным телом, привычным к большим физическим нагрузкам; человек менее сильный не перенес бы и половины тех испытаний, что выпали на его долю за последние сутки.

Кромалех с трудом перетащил себя через невысокий барьер из камней и сказался на берегу небольшого, но довольно глубокого озера. Его воды, поражавшие своим спокойствием по контрасту с вечно живыми волнами моря, были черны, словно зеркало, в котором отражалась не восходящая заря, а беззвездная пустота космоса позади нее. Измученный путешественник тупо глядел на это чудо природы, и ему вдруг почудилось, будто озеро зовет его к себе, обещая покой и отдохновение. И тут силы покинули его окончательно, голова упала на песок, руки обвились вокруг ближайшего булыжника, как ручонки напуганного страшным сном ребенка вокруг шеи матери.

На грани сна и бодрствования он вдруг почувствовал, как ритмично заколебалась земля, точно где-то глубоко под ней забилось громадное сердце. Его тело, совершенно независимо от велений рассудка, отдалось примитивному ритму, словно откликаясь на призыв какой-то силы. Кромалех тряхнул головой, как будто пытаясь прогнать неприятный сон: ему вдруг показалось, что он погружается в камень, подобно тому как лошадь уходит в трясину или муха — в чашечку плотоядного цветка: ему доводилось видеть такое в своих странствиях. Но у него не было сил сдвинуться с места, и наваждение продолжалось. Тьма обступала его со всех сторон.

Ему чудилось, будто он проваливается сквозь прозрачную субстанцию, сквозь целые пласты ее, все глубже и глубже, пока дно моря не осталось где-то далеко наверху: он уже не слышал плеска волн, не чувствовал соленых брызг на своей коже. Он одновременно и плыл, подвешенный в пустоте, и продолжал оставаться заключенным в камень, как муха в каплю янтаря. Сделав еще одну попытку рассеять иллюзию, Кромалех понял, что сила, увлекавшая его вниз, лишила его воли, но одновременно наделила способностью чувствовать других существ — животных, растения, насекомых, — которые вместе с ним тоже стремились сквозь камень к центру земли, словно там находился огромный водоворот, затягивавший в свою пасть все живое.

Вдруг в мозгу Кромалеха раздалась команда, хотя нельзя было сказать, что он услышал голос или вообще какой-либо звук. Он невольно подумал, что это, должно быть, и есть инстинкт, который гонит стаи птиц с одного континента на другой и заставляет косяки рыб и угрей мигрировать, пересекая океаны. У него не было ни собственного голоса, ни имени, но не повиноваться ему было невозможно.

Тьма внизу начала рассеиваться. Между тем его падение продолжалось, хотя периодически траектория менялась, и ему казалось, что он, подобно птице, парящей над воздушным океаном, пересекает обширные пространства. Наконец ощущение движения исчезло, и он почувствовал, что лежит на твердой скале, которая больше не пропускает его сквозь себя. Первой его мыслью было, что он, должно быть, спал и проснулся, поскольку окружавшая его обстановка не изменилась, только озера больше не было видно. Впрочем, видно вообще не было почти ничего. Мощный зов тоже прекратился.

Он пошевелил пальцами, потом поднял голову и тут же зажмурился, пораженный открывшимся видом. Значит, галлюцинация продолжается! Но скала под ним была реальной, он прижимался к ней всем телом, как в первый момент, когда вырвался из объятий моря на сушу. «Как могло случиться, что я попал под землю? — мелькнула у него мысль. — Так вот, значит, какова она — магия Теру Манга, если это, конечно, Теру Манга».

На какое-то мгновение ему показалось, что он все-таки умер и душа его обрела вторую жизнь под водой, но рассудок взбунтовался, отказываясь верить в подобное. Кромалех осторожно открыл глаза и вытянул шею, устремив взгляд вперед. Перед ним простиралась слабо освещенная бескрайняя пустота, и у Кромалеха возникло ощущение, будто он прилег отдохнуть на самом краешке мироздания, откуда видна изнанка небес, в которых, правда, нет ни солнца, ни луны, ни звезд. Кромалех осторожно подтянулся на локтях и заглянул в пропасть. Утесу, на вершине которого он лежал, казалось, не было конца. Где-то в глубине его находился источник таинственного света, заставлявшего скалу переливаться немыслимыми оттенками, не виданными нигде в Омаре. Свечение словно вытекало прямо из камня, точно кровь из раны на теле вселенной.

Продолжая глядеть вниз, Кромалех заметил, что утес был вовсе не отвесный, как ему показалось сначала, а сложенный из гигантских ступеней, которые тянулись по всей его ширине; по-видимому, он и сам лежал как раз на одной из них. Он хотел было перевернуться на спину, чтобы проверить свою догадку, однако при первом же движении его обуял такой приступ болезненной тошноты, что он счел за благо вернуться в исходное положение. Очевидно, то, что находилось наверху, не предназначалось для его глаз. И он снова стал смотреть вниз с утеса.

Вокруг стояла тишина, невозмутимая, словно сама смерть; провал зиял, неизмеримый, как вечность; казалось, какая-то чудовищная тварь прогрызла дыру в самом брюхе вселенной. От этой мысли Кромалеху стало холодно: он вспомнил, о чем рассказывал Варгалоу, посол с востока. Ему припомнилась история о чародеях из другого мира, Тернаннока, которые случайно открыли проход между ним и Омарой, и о том, какой ценой удалось его запечатать. Может быть, сейчас он спит и видит кошмарный сон об этих самых Вратах между мирами? Если бы подобное могло существовать, то именно такой облик оно бы и имело — бесконечного, неизмеримого ничто. Но этого не может быть. Врата в Ксаниддуме были закрыты при помощи магии: на это ушла вся совокупная сила Иерархов Тернаннока, а также каждая крупица силы, которой обладали люди, павшие в битве под Горой.