Книга Ястреб - Моника Маккарти

— Я уж постараюсь. — Эрик усмехнулся. — Каждую драгоценную минуту.

Стояло ясное солнечное летнее утро. Прекрасный день для свадьбы. Элли сидела перед зеркалом, глядя на свое отражение, в то время как ее служанка заканчивала укладывать ей волосы.

Она улыбнулась, если и не счастливая, то, по крайней мере, вполне довольная тем, как протекала ее жизнь последнюю пару месяцев. Она приняла правильное решение и определилась со своей жизнью.

Она даже перестала выглядывать в окно.

К тому времени как служанка закончила ее прическу — замысловатое сооружение из локонов, закрепленное усыпанным драгоценными камнями ободком, — и надела на нее изумительное темно-изумрудное дамастовое платье, сшитое специально к свадьбе, солнце уже вовсю светило в окно.

Темная тень накрыла ее, и Элли обернулась к окну. Но, ничего не увидев, решила, что это, должно быть, облако.

— Вам нужно еще что-нибудь, миледи? — спросила служанка.

Элли отрицательно покачала головой, восхищаясь ее работой, и мечтательно улыбнулась: и платье, и прическа делали ее очень красивой.

— Нет. Почему бы тебе не зайти к леди Матильде? Может быть, ей что-нибудь нужно.

Служанка кивнула и быстро вышла.

Едва закрылась дверь, как Элли почувствовала, что кто- то обхватил ее сзади. Сильная мужская ладонь зажала ей рот, прежде чем она успела закричать.

— Тише, — прошептал он ей на ухо, крепче прижимая ее к себе. — Я не причиню тебе вреда.

У Элли замерло сердце, когда она узнала голос, знакомый запах и каждый рельефный мускул на груди и руках, удерживающих ее.

Эрик.

Но что он делает здесь? И что более важно, как он сюда попал?

Боже милостивый! Должно быть, он проник через окно башни — добрых сорок футов над скалой плюс еще сотню футов до воды.

«Я не причиню тебе вреда». Она слышала это и раньше.

Элли попыталась вырваться, изо всех сил работая локтями, но без видимого успеха. Гранитно твердое тело не уступало ни дюйма.

— Обещаешь, что не будешь шуметь? — прошептал он.

Элли кивнула, и он ее отпустил, но тут же снова зажал ей рот, когда она открыла его, чтобы закричать.

Эрик шикнул на нее.

— Я так и думал, что ты можешь повести себя неразумно, и, к счастью, хорошо подготовился.

Он помотал перед ее глазами парой тонких шелковых полотнищ.

— Я надеялся, что в следующий раз, когда я свяжу тебя, это будет при других обстоятельствах. — Ее глаза широко раскрылись от возмущения, но он только рассмеялся. — Прости, дорогая, но нам нужно поговорить, и я не могу рисковать — вдруг ты не захочешь выслушать мои оправдания. Можешь сколько угодно верещать, когда мы будем далеко отсюда.

Оправдания? Когда он собирается во второй раз ее похитить? И она никогда не верещит.

Он ловко заменил ладонь шелковой повязкой, а затем связал ей руки. Скинув плед со своих плеч, он достал из-за пояса джутовый мешок и извиняющимся тоном сказал:

— Поскольку мы не можем выйти отсюда тем же путем, каким я проник, боюсь, эта мера необходима.

Когда Элли сообразила, что он собирается делать, она в страхе попятилась, но он ухватил ее за талию и натянул ей на голову мешок. Она извивалась и пинала его ногами, но он закинул ее на плечо, словно мешок с мукой, и завернулся в плед, чтобы прикрыть ее ноги.

Плакали ее великолепный наряд и прическа. Да как он…

Элли кипела от ярости, возмущенная его бесцеремонным обращением. Но при этом ее не оставляла мысль: зачем он все это делает?

Напрашивался только один ответ, однако Элли не собиралась снова угодить в ловушку, вообразив, будто она ему небезразлична.

Она пыталась вырваться все время, пока он спускался по темному коридору и длинной винтовой лестнице главной башни замка Данлус. Но в суматохе и волнениях предсвадебных приготовлений никто, судя по всему, не обратил внимания на крупного мужчину с мешком на плече.

Элли боролась изо всех сил, несмотря на плачевные обстоятельства, и пару раз чувствительно пнула его ногой. Но тут он положил ладонь на ее ягодицы, и ее пронзила сладостная дрожь, отчего тело ее сразу же обмякло, сделавшись податливым. Когда она снова заерзала, это было уже совсем по другой причине, и этот нахал — чтоб ему провалиться! — понял это, потому что довольно рассмеялся.

Она поняла, что они вышли из башни, ощутив порывы холодного ветра. Спустя несколько мгновений дорога пошла под уклон, и Элли догадалась, что они пересекли мост и спускаются по склону горы к пещере. Она перестала дергаться опасаясь, что они могут сорваться вниз со скалы. Но Эрик, решительный и непоколебимый, как всегда, уверенно двигался по крутому склону.

Внезапно ветер пропал, воздух стал влажным, и Элли поняла, что они проникли в Русалочью пещеру. Где все это и началось. Затем она услышала плеск воды под его ногами, а потом почувствовала, как ее поднимают на судно. Другой мужчина принял ее и усадил на деревянную скамью.

— На этот раз я прослежу за твоими локтями и зубами, девонька.

Доналл. Ей следовало догадаться, что без него тут не обошлось. Хорошо же он отблагодарил ее за то, что помогла ему бежать. Элли попыталась сказать моряку пару теплых слов, но он только рассмеялся, без сомнения, уловив смысл ее сдавленного мычания.

Короткое время спустя судно набрало скорость, и с головы Элли стянули мешок. Она часто заморгала, ослепленная солнцем, и увидела Эрика, стоявшего рядом с невинным видом. Остальные моряки благоразумно держались подальше — насколько позволяли небольшие размеры ладьи.

Эрик поморщился, безошибочно угадав гнев в ее глазах.

— Наверное, стоит чуть-чуть подождать развязывать ее, пока она немного не успокоится, — обратился он к Доналлу, стоявшему поодаль.

Пожилой моряк пожал плечами:

— Боюсь, тебе в любом случае придется несладко, парень.

Эрик, должно быть, все же решил рискнуть и принялся разматывать повязки, стягивающие ее запястья и рот.

Как только он освободил ее, Элли повернулась к нему, намереваясь обрушить на него всю душившую ее ярость, но при виде оставшегося позади замка застыла. У нее сердце заледенело от ужаса, когда она увидела огромную скалу. Наверное, Эрик сошел с ума, когда решился взобраться на высоченную башню. Он мог бы разбиться насмерть.

Она впервые посмотрела на него внимательно, и ее глупое сердце дрогнуло. Он сбрил большую часть щетины с лица, оставив только дьявольски тонкую полоску коротких волос под подбородком. Это была самая странная борода, которую ей довелось видеть, но, кажется, она ему шла. Он подстриг волосы, хотя они оставались достаточно длинными, чтобы бросать тень на его проницательные голубые глаза. И эти глаза смотрели на нее со странной нежностью, приводившей в смятение ее чувства. На нем был военный камзол из мягкой кожи, но больше никаких доспехов и оружия (наверное, из-за безумного подъема на башню). С белозубой улыбкой, сверкавшей на фоне обветренной загорелой кожи, он выглядел невероятно прекрасным. Даже смотреть на него было больно.