Книга Сам без оружия - Алексей Фомичев

На Старшинова упоминание министра подействовало, как ушат холодной воды. Он несколько испуганно взглянул на Холодову и снизил тон.

– Э‑э… ротмистр, извините. Сорвался! Что ж… Надо думать. Наверное, стоит послать уведомление… гм… неофициально.

– Их могут убить, – сурово заметил Гоглидзе. – В этот самый момент. Я понимаю, что на штурм идти глупо, но сидеть без дела нельзя!

– Да‑да. Мы решим…

Видя, что от полицмейстера сейчас мало проку и голова его забита совершенно другими делами, Гоглидзе готов был действительно сообщить в столицу и поднимать Батюшина. Хотя в Петербурге сейчас еще ночь.

– Ладно, – решился Старшинов. – Мы подготовим послание. И немедленно отправим его в консульство. А вы пока подождите.

Гоглидзе молча кивнул и вышел из кабинета. Ждать он не хотел ни минуты. Холодова так же простилась с полицмейстером и поспешила за ним.

У выхода из здания полиции им навстречу попался филер. Уставший, где‑то промокший, он выглядел как после бега. Но при виде Гоглидзе встрепенулся.

– Я хотел сообщить – из консульства выехали три экипажа и автомобиль. Они поехали куда‑то за город. Я не смог проследить, сразу сюда… Уфф…

Гоглидзе подбежал к нему, схватил за плечи, легонько потряс.

– Когда они выехали?

– Где‑то… полчаса… или чуть больше.

– Доложи полицмейстеру! Живо!

Ротмистр сбежал по ступенькам.

– Георгий! – догнал его голос Дианы. – Куда ты?

– За ними! Наверняка они вывезли наших…

Диана подошла к нему.

– Помнишь, нам говорили о некоем складе за городом? Он вроде принадлежит японцам. Я думаю, они поехали туда.

– Тогда я немедленно…

– Место хоть помнишь? Куда ты один?

– Неважно! – отмахнулся Гоглидзе. – В гостиницу заскочу и туда. А ты будь здесь. Жди.

Он махнул рукой и побежал к пролетке. Диана посмотрела ему вслед, грустно улыбнулась, вытащила из небольшой сумочки часы. Улыбка сползла с губ, на лице возникло выражение озабоченности.

У входа в гостиницу Гоглидзе едва не снес с ног Брауна. Американец был немного навеселе, но легко устоял на ногах и удивленно посмотрел на ротмистра.

– А‑а… Георгий!.. Куда ви так спешит? Что за…

– Некогда, Джек!

Ротмистр взбежал наверх, скрылся в номере, а спустя пять минут выбежал обратно. Полы пиджака развевались, открывая взгляду две наплечные кобуры.

Браун так и стоял в холле, сосредоточенно глядя на лестницу. При виде Гоглидзе он шагнул наперерез.

– Ви может объяснять мне, что, черть возьми, происходит?

– Джек, мои друзья в беде, – торопливо выпалил Гоглидзе. – Они могут погибнуть.

– Мистер Щепкин и мистер Белкин? – нахмурился Браун. – Но как? Почему?

– Они попали к японцам в руки, и их убьют.

– Но Япония союзник Рассия, – недоумевающее выговорил Браун. – Как это возможно?

– Джек! Мне некогда! – Гоглидзе выдернул руку из лапы Брауна и шагнул в сторону. – Их просто убьют!

Американец наклонил голову, на его лице возникло упрямое выражение.

– Я еду с вами! Это недопустимо!

– Джек!.. – Гоглидзе внезапно вспомнил слова Дианы и сообразил, что помощь будет не лишней. Но втравливать в это дело американца вряд ли стоит. – Джек, это опасно. Вас могут убить.

Браун хмыкнул, откинул полу пиджака, и Гоглидзе увидел рукоятку кольта М1911 под мощный патрон сорок пятого калибра. Да, Браун подобрал оружие по характеру. Пуля кольта с легкостью расколет любой черепок, а то и два.

– Хорошо, Джек! Тогда едем.

– Ви знайт куда?

– Есть одно место, не очень далеко! Надо успеть!..

Браун запахнул полу и без слов с решительным видом двинулся за Гоглидзе.

7

Щепкин очнулся от методичного стука, бившего в уши с размеренностью метронома. Попробовал встать, но ничего не вышло. Что‑то не пускало его. Открыл глаза и тут же прикрыл их – в лицо била яркая лампа.

– Вы пришли в себя, господин Щепкин? – раздался сухой неприятный голос. – Не пытайтесь встать. У вас связаны за спиной руки. А на ногах путы. Вы стреножены, как норовистый жеребец. Если я правильно произношу это слово.

Щепкин вновь открыл глаза, осторожно посмотрел по сторонам. Небольшая комната почти без мебели, окно занавешено длинной шторой. Под потолком лампочка.

Капитан почувствовал боль в голове и легкую тошноту. И только после этого разом вспомнил все, что произошло в подвале консульства.

«А ведь это не Скорин, – вдруг подумал он. – Но кто тогда?..»

– Посмотрите на меня, Василий Сергеевич, – попросил тот же голос.

Щепкин поднял голову и без удивления увидел Идзуми собственной персоной. Ну да, он же и встречал их на складе. Ах, как погано все вышло. Думай, капитан, думай. Что говорить, о чем молчать и что делать. Или уже ничего делать не надо, тебя просто пристрелят? А где Белкин?

– Вы помните, как оказались в консульстве? – спросил Идзуми.

Он сидел на простой табуретке в углу комнаты. В руках трость с острым наконечником. Такой проткнуть человека ничего не стоит.

– Мы заблудились в дыму, когда готовили трюк, – нарочито небрежно ответил капитан, быстро проверяя, целы ли кости и как чувствует себя организм.

– Не надо, Василий Сергеевич, – мягко попросил Идзуми. – Не пытайтесь играть. Вы ведь неважный артист. Да и продюсер вы никакой. Я знаю, кто вы на самом деле и кто ваш помощник господин Белкин.

«Не сомневаюсь. Кто‑то тебе выложил расклад. Вот только кто? Ладно, не хочешь сказок, не будет…»

Щепкин посмотрел под ноги. Он сидел на низенькой скамейке у стены. Стена голая, ни шкафа, ни обоев. Просто бревна, проложенные мхом. Что это за халупа? Уж явно не консульство.

– Почему вы меня здесь держите? – спросил он, чувствуя в горле сухость. – Я на территории свой страны, и вы не имеете…

– Я же просил – не надо, – так же мягко повторил Идзуми. – Вы профессионал. Вы должны понимать, что бывают ситуации, когда о суверенитете, правах и прочем надо забыть. Чтобы прийти к взаимовыгодному пониманию.

– К чему? Вы о чем, господин Идзуми? Вы помощник посла Японии в России. Вы официальное лицо и действуете сейчас от имени своей страны. А я представитель России. Кстати, наши страны союзники в войне против общего врага…

Идзуми вздохнул, провел тростью по полу и легким движением вогнал наконечник в пол.

– Я вижу, господин капитан, вы никак не хотите говорить серьезно, – жестко произнес Идзуми. – А нам просто необходимо поговорить. Жизненно необходимо. Поэтому начну я. А вы послушайте и подумайте, как себя вести.