Книга Базилика - Уильям Монтальбано

В белом туфе высокой стены был вырезан крест, более длинный, чем положено, и немного неровный, но в своем роде не менее трогательный, чем вера художника, вырезавшего крест почти двадцать веков назад. Треди рассматривал комнату с улыбкой и простертыми перед собой руками.

— Благодарю тебя, Господи, за это зрелище и провидение тех, кто умер до нас ради Твоего имени, — сказал папа.

Диего прошлепал туда, где под крестом был вырезан узкий алтарь. Он поставил на него фонарь и шагнул в тень.

— Ваше святейшество, я приготовил вам кое-какие прощальные подарки.

Папа прошел вперед.

— Диего, как это мило, не нужно было… — Треди запнулся и замолчал: он прочитал ярлычок с адресом на полуоткрытой крышке ящика, стоявшего в центре. — Но ведь это адресовано моей семье.

Треди открыл крышку и резко обернулся.

— Что это, Диего? — строго спросил папа, и его лицо вспыхнуло от гнева.

ГЛАВА 27

Диего Альтамирано сделал многозначительную паузу, оставив вопрос без ответа. Папа повторил вопрос, и Диего заговорил сухо и монотонно.

— Это героин, Ваше святейшество; лучший, какой только можно достать за деньги или вымолить. Все готово к отправке. Ватиканская дипломатическая почта. Ночная доставка. Обычно мы посылали это вашему брату Бобби, но нынче он, кажется, серьезно приболел, не так ли?

Мне трудно описать, что я испытывал в тот момент. Но все обрывки мгновенно сложились воедино, как только я увидел героин. Я понял все.

Убийство, «Ключи», убийца с лесов и героин; куда круче, чем просто кокаин. Как только я осознал, что произошло, сначала мне стало стыдно, поскольку я понял, что снова опоздал.

— В свертке, что слева, который скоро станет собственностью вашей семьи, находится потир девятого века. Справа — украшенная драгоценными камнями певчая птичка, дар папе из Оттоманской империи семнадцатого века, — продолжал молодой священник, повышая голос. — Обе эти вещи были тайно «одолжены» от имени папы из хранилищ Ватиканского музея.

— Диего! — гневно крикнул папа. Он с изумлением, часто моргая, смотрел на него, пытаясь осознать происходившее. Настало время положить конец этому фарсу.

— Его зовут не Диего, — тихо сказал я. Папа резко повернулся и уставился на меня. — Это Луис Кабальеро.

Глаза Треди удивленно и широко раскрылись, когда он понял, что к чему.

— Так-так, брат Псих, молодец, — усмехнулся Кабальеро. — Вычислил, значит.

— До некоторой степени.

— Сомневаюсь.

Он медленно сделал два осторожных шага в сторону от меня.

— Знаю, что тебе это нелегко, Псих, но постарайся не делать глупостей. А вы, ваше ничтожество, стойте там, где стоите.

— Это ты убил кардинала Солиза, ведь так? — неожиданно спросил папа. — Убил в его храме.

— Да, имел честь сделать это. Я сломал кардиналу шею. Щелк! Бедный кардинал Солиз. С вашим любимым братом было даже проще: обычный телефонный звонок.

Это говорил отпрыск семьи наркоторговцев, который называл себя Диего и притворялся священником (божьим человеком). Он играл эту роль с маниакальной живостью, как студеная вода, проносившаяся через жуткую пещеру.

— Как просто, оказывается, обмануть церковь и всех ее болванов, — хвастался он. — Притворяться, подхалимничать, постепенно подбираться прямо к сердцу престола. Попасть в Рим уже было счастьем. Но — я не мог в это поверить! — меня пригласили охранять человека, которого я пришел убить. Вы не представляете, какие передо мной открылись перспективы. Какая чудная ирония!

Луис Кабальеро наслаждался, расписывая, какой он молодец. Со смесью холодного рационализма и высокомерия он похвалялся своим обманом и убийством, как вдруг свет начал постепенно гаснуть, а вода — медленно заливать мои ноги.

— Кардинал Солиз рассказывал мне о тебе, — прервал его папа так, словно это была обычная беседа. — Он приютил тебя, обращался с тобой как с сыном, послал в Рим. Но он никогда не говорил мне, что ты — Кабальеро.

— Он сам этого не знал и никогда не спрашивал. Но он довольно легко принял большое пожертвование, которое сделали его церкви друзья моей семьи, не так ли?

Только сейчас я увидел в его руках пистолет.

— Дражайший кардинал мечтал, что я стану таким же притворщиком в длинных одеждах, как и он. Как вы. Я прожил у него долгие и бесплодные годы, потому что мне нужно было где-то отсидеться, разработать план. Вы обесчестили мою семью, папа. А ты, Псих, уничтожил ее.

Хорошенького понемножку. К тому моменту я уже понял, какой тщательно разработанный замысел привел нас в эту подземную пещеру. Я сомневался, что мне удастся изменить намерения Кабальеро, но попытаться стоило.

— Уничтожил. Да, я убил их, убил их всех, — сказал я. — Тоже мне «большое дело». Твоя новость устарела, но я был один, это был я, cabron. Он ничего об этом не знал. Отпусти папу.

Я увидел, как в его глазах мелькнула неприкрытая ненависть, но Луис Кабальеро сдержался.

— О нет, Псих. Он мне нужен не меньше, чем ты, даже больше.

Какое-то мгновение он молчал, задумавшись.

— Ты действительно не знаешь, почему? Разве тебе твой драгоценный идол не рассказывал, как наши семьи вместе занимались наркотиками?

Я опешил, признаюсь. Я посмотрел на папу. Его глаза были пустыми и тусклыми.

— Эй, Псих, ты что, действительно последний, кто об этом узнал? Он никогда не упоминал, хотя бы в виде исповеди, сколько груза мы перевезли вместе, что это была целая эстафета: моя семья действовала в Южной Америке, а его — на Карибах? Это были тонны груза, пока не настал день, когда денег уже было недостаточно, и ненасытное честолюбие захлестнуло человека, отчаянно возжелавшего стать папой? Вот когда он предал нас! Кокаиновый кардинал! Во всех смыслах! Плевать я на тебя хотел! Вор! Поп!

— Ты не прав. Отпусти папу.

Не знаю, где в тот момент были мысли Треди, но я ждал удобной возможности. Один раз мне уже не удалось убить Луиса Кабальеро, и нынешнего шанса я не упущу.

— Однако не такой уж бессмысленной была вся эта игра в священника, все эти бессмысленные обеты, а? Нет. Я заставил это работать на себя, — похвалялся Кабальеро. — До чего же легко попались на удочку те идиоты из «Ключей», когда я прибрал к рукам их организацию! Мы заработали миллионы, перевозя героин в партиях книг и журналов «Ключей», мои друзья и я. Еще на несколько миллионов больше заработали, когда использовали счета «Ключей» для отмывания денег. Я богаче, чем был мой отец! Что ты думаешь об этом, папа? Мой отец гордился бы мной.

Я спокойно произнес:

— Последний раз, когда я видел твоего отца, его лицо было багровым, с набухшими венами. Он умер такой же свиньей, какой был.