Книга Изгои - Маргарет Мерфи

– Когда ты успела откопать, что Капстик был солиситором Натальи? – спросил Фостер.

– Рейд сообщил как раз перед допросом. Я пыталась тебя поймать, но…

– Не извиняйся. Стоило только посмотреть на его лицо. Я бы тебя расцеловал, да боюсь, что ты мне добавишь синяков.

Она засмеялась:

– Может, да, а может, и нет.

Глава 43

Ночью поток машин иссякает, и все звуки и запахи, которые днем скрадывались шумом и выхлопными газами, с наступлением темноты становятся резче. Цвета переходят в серый и черный, а крики парней в пивной становятся громче, поскольку у ночного воздуха особые свойства. Джордан любил слушать эхо шагов по холодной мостовой, шум дождевой воды – звуки потаенные и загадочные.

Он разглядывал девушек, ярких и хрупких, как бабочки, дрожащих от холода в очередях в ночные клубы. Когда он был ребенком, мама ему говорила, что утонченные ароматы хранятся в склянках с изображением цветов, но так же пахли эти девушки в дорогих шмотках, запах тянулся за ними как тонкий шлейф тумана зимней ночью. Такими вечерами, как этот, после дождя, когда воздух чист и прозрачен, он мог оставить машину дома и пройтись пешком – с обходом, чтобы его девочки не расслаблялись. Вот будет им сюрприз, ведь они ожидают его на «мерсе»! Ему нравилось видеть перепуганные лица, расширенные от страха глаза, паническую попытку изобразить рвение. Он застукал двух, бездельничающих в портале, – они курили одну сигарету на двоих. Сначала с удовольствием посмотрел на спектакль «Ой-Блин-Он-Здесь!» Затем сам устроил маленькое шоу: рванул им с плеч пальто и спустил их вниз по ступеням сверкать сиськами перед автомобилистами.

Он разделил сладкую парочку, переставив одну к пабу на углу Пилгрим-стрит и Маунт-стрит. Как раз начиналось время вышибал, очень подходящее для девочек, – подбирать выставленных из пабов плохо стоящих на ногах «путешественников». Перед тем как уйти, он напомнил ей о том, что она обязана работать, а не растрачивать удобное секс-время. Не слишком сильно – так, чуть-чуть. У него были строгие правила, и девочки знали, что лучше им следовать, чем потом замазывать синяки.

На Хаскиссон-стрит он увидел Лею, влезающую в «даймлер». Та нервно улыбнулась ему, будто говоря: «Видишь, Лекс, я стараюсь». Он поговорит с ней отдельно. Потому что все, о чем она думает, – это как засадить следующую дозу крэка. Чтобы работалось, достаточно таблетки экстази. Можно даже немного травы, чтобы успокоиться после тяжких трудов. Но никакого героина-кокаина! Игла оставляет уродливые следы, а кокаин так хреново бьет, что барышня теряет остатки самоуважения. Для девицы на крэке одна дорога – вниз. Хуже того, это уменьшает его прибыль!

Англиканский собор возвышался впереди, подсвеченный розоватыми прожекторами рампы, создавая сценический задник для девочек, выстроившихся напоказ у перил ограждения на противоположной стороне улицы. Некоторые из них работали на него, другие были, так сказать, свободные художницы. Он пересчитал своих девиц: четыре, и все на посту. Этих уже оповестили. Видимо, кто-то из проституток позвонил по мобильнику – печальная сторона технической революции.

Кустарник с другой стороны ограждения был в прошлом году вырублен. Сейчас там только бетонный уступ в три фута шириной, круто обрывающийся вниз к кладбищу и саду. Ветер дул порывами, облака то закрывали, то открывали луну. Внизу, в темноте садов, он слышал трескотню скворцов, устраивающихся на ночлег на деревьях.

Его порадовало, как обернулось дельце с Петерингтонами. Если бы на его пути встречались только такие слабаки, свой первый миллион он сделал бы еще до тридцати лет. Несомненно, афера с иммигрантами грозила обернуться головной болью, но он считал, что все будет в порядке, потому что научил Рикмена держаться подальше от своего бизнеса. Жестокий урок, но только такой и запоминается. Хотя, конечно, его репутация пострадала, когда Рикмен ввалился к нему домой и рылся в вещах.

Новая деваха Джордана уже было попривыкла, но после визита Рикмена стала мрачной и угрюмой. Будто он собирается заставить ее продавать свою задницу на панели! У него с ней были связаны другие планы – девушка сопровождения. Это первый шаг в элитные проститутки – гостиничный бизнес, органы власти. Новое тысячелетие повеяло в городе оптимизмом: грандиозные проекты реконструкции, новые деньги, возрождение городской жизни. Джордан вовсе не собирался остаться за бортом. Внезапно разозлившись, он решил: «Да пошла она! Не хочет попробовать светского общества, пусть трясет задницей на панели». Приняв решение, он сразу развеселился.

Он пересек улицу, наслаждаясь произведенным переполохом, неожиданным всплеском активности – девицы стремились произвести на него впечатление. Он побеседовал с каждой из них, забрал деньги у двух, намереваясь проверить еще Дезире, до того как вернется домой. Джордан остановился, принюхиваясь, – он учуял сигаретный дым. Странно: ни у одной из девиц нет в руках сигареты. Он огляделся вокруг. Может, в тени клиент, дожидается, когда он уйдет. Холодной ночью запахи слышны за сотню ярдов. Он пожал плечами, дружески полапал ближайшую девушку и пошел к перекрестку.

Прямо перед ним появилась крыса, протаскивая свое жирное тело между прутьями ограждения. Одна из девиц взвизгнула, увидев ее, грязно выругалась и пошла костерить и ночь, и город, и всю эту жизнь, сталкивающую ее с крысами и всякой двуногой падалью. Тварь же, сдается, была равнодушна к шуму – она двигалась медленно, обнюхивая землю, как собака, идущая по следу. Наконец пересекла проезжую часть и исчезла в люке канализации.

Двое из наружки появились на Хаскиссон-стрит, когда Джордан повернул за угол на Аппер– Дюк-стрит. Они шли под ручку, как самая обычная парочка. Одна девица из озорства крикнула:

– Молодой человек, не хотите получить удовольствие?

Но остальные, поскольку Джордан уже не мог их видеть, съежились от холода и переминались с ноги на ногу.

Парочка продолжала идти, тихо разговаривая. Имитируя приятную беседу, они давали инструкции остальным четверым членам команды, следующим за ними в машине. Те на пару минут отстали: им пришлось сделать небольшой крюк.

Джордан никак не мог отыскать ее глазами. Обзор закрывал рекламный щит, но она обязана была двигаться. Если бы она ходила, он бы увидел. Или она опять уселась и сидит? Сколько раз он ей твердил: хочешь сделать большие бабки – шевелись. Для него это означало делать обходы, проверяя девочек, следя, чтобы его торговцы наркотой снимали не слишком много сливок, пробуя товар, который они должны продавать. А для девочек – двигаться, рекламируя свой «товар», показывать себя для большей выгоды, которую не получишь, сидя на своей отвислой жопе под навесом задроченной автобусной остановки.

Джордан почувствовал очередной прилив праведного гнева. Дезире, по всему видать, опять созрела для хорошей взбучки! В прошлый раз поучить ее как следует ему помешал Рикмен. Джордан не больно-то любил вспоминать тот вечер, хотя он и добился ясности в вопросе, кто здесь босс, благодаря несчастной малышке Софии. Иногда ему казалось, что Дезире смотрит на него так, будто выжидает удобный момент для мести. За это-то он и выставил ее на панель в первых рядах. Как можно спать в собственной постели с бабой, если она на тебя так смотрит?