Книга Тайные раны - Вэл Макдермид

— Есть кое-какие интересные штучки… Крис просила меня зайти на hopefully.co.uk и проверить, не сохранил ли Азиз свой логин-пароль к этому сайту на своем же ноутбуке. Нам повезло. Эти данные он действительно держал у себя на жестком диске. Но больше он ничего не заказывал. — Стейси помедлила. Ей нравится дразнить наше любопытство, подумала Кэрол, глядя на выражения лиц, а ребята этого терпеть не могут. — Однако, — продолжала Стейси, — мне удалось добыть сведения о том, какие страницы он просматривал. Представьте себе, нашего брэдфилдского бомбиста интересовали съемные коттеджи в Северном Онтарио. У меня есть полный список.

— Он что, планировал сбежать и скрываться в канадском коттедже? — удивленно спросил Кевин.

— Во всяком случае, он об этом думал, — заметила Стейси.

— Исламский фундаменталист и беглый преступник вряд ли выбрал бы Канаду, как по-вашему? — произнесла Крис.

— Эти канадцы очень толерантны, — возразила Пола.

— Но не настолько же, — отозвалась Кэрол. — Хотя у них и правда довольно большой процент мусульманских переселенцев. Ладно, Кевин, займешься этими коттеджами. До завтра ты вряд ли много успеешь сделать, но постарайся хотя бы начать. Крис, когда вернешься из ОБТ, пускай Кевин передаст тебе номера из мобильного Азиза, будешь ему помогать. — Она улыбнулась им. — Знаю, у всех нас полно хлопот, но давайте покажем, из какого мы теста. И проследите, чтобы все, что будет попадать вам в руки, не миновало моего стола. — Она встала, тем самым показывая, что совещание окончено. — Удачи. Господь свидетель, она очень нам нужна.

Тони невольно посочувствовал обитателям Вейл-авеню. Этот тихий пригородный бульвар с газоном посередине, окаймленным цветущими вишнями, сейчас словно выдерживал осаду. Глаза всего мира прикованы сегодня к улице, где в обычное время самое скандальное происшествие — провинность какого-нибудь незадачливого собаковода, позволившего своему питомцу испачкать тротуар. По обеим сторонам дороги расставлены фургончики телевизионщиков, пикапы радиорепортеров, легковушки газетных журналистов. Фургоны полиции и экспертов сгрудились вокруг дома 147.

Сидя на заднем сиденье «черного кеба» — такси, которое он вызвал, потому что только в этой машине хватало места для его поврежденной ноги, — Тони в который раз поразился человеческому любопытству. Помимо тех, у кого имелись более или менее законные причины здесь находиться, тут бродило множество зевак и любителей посмотреть на чужое горе. Вероятно, сюда пришли и некоторые из тех, кто был и у импровизированного мемориала Робби Бишопа. Некоторые люди ведут настолько замкнутую, унылую жизнь, что им хочется каким-то образом стать частью того или иного общественного действия. Паксман[49]может сколько угодно брать интервью у великих мира сего, но людям с улицы тоже есть что сказать. И зачастую не менее интересное и важное, чем у этих великих.

— Подъезжайте прямо к полицейскому кордону, — велел Тони таксисту.

Водитель повиновался и принялся лавировать среди людей; иногда ему приходилось сигналить, чтобы машине уступили дорогу. Когда они продвинулись вперед насколько было возможно, Тони с немалым трудом выпрямился и просунул в окошечко двадцатку.

— Подождите меня здесь, пожалуйста.

Он открыл дверцу, высунул наружу костыли, поставил их на землю. Неловко хватаясь за них и мучаясь от боли, он все-таки сумел выбраться на дорогу. Поперек подъездной аллеи, ведущей к дому 147, и вдоль его живой изгороди с равномерными промежутками выстроились вооруженные полицейские. Рядом, стоя на тротуаре, Санджар Азиз давал очередное интервью. Он явно начинал уставать. Плечи у него опустились, поза выражала куда более сильное, чем прежде, желание скрыться, уйти в оборону.

Вскоре софиты погасли, интервьюер, рассыпавшись в благодарностях, удалился. Уныние разлилось по лицу Санджара.

Тони подковылял к нему на своих костылях. Санджар смерил его взглядом с головы до ног.

— Что, тоже хотите интервью? — спросил он.

Тони покачал головой:

— Нет. Хочу просто с вами поговорить.

Санджар непонимающе скривился:

— Ну да. Поговорить, интервью — разницы никакой. Скажете, я не прав?

Тони стиснул зубы. Удивительно, он никогда раньше не замечал, сколько сил уходит на то, чтобы всего лишь стоять прямо, не говоря уж о том, чтобы при этом вести беседу.

— Нет, не одно и то же. Интервьюерам нужно, чтобы вы сказали то, что они сами хотят услышать. А я хочу услышать то, что вы сами хотите сказать. То, о чем они вам говорить не позволяют.

Теперь ему удалось привлечь внимание Санджара.

— Вы кто? — резко спросил тот. Его лицо исказила агрессивная гримаса.

— Меня зовут Тони Хилл. Доктор Тони Хилл. Я бы вам показал удостоверение, если бы смог. — Он расстроенно покосился на костыли. — Я психолог. Я часто работаю вместе с Брэдфилдской полицией. Они не как эти, — добавил он, с некоторым презрением кивая на бесстрастных стражей порядка в полном боевом облачении. — Я думаю, вам есть что сказать о вашем брате, что-то такое, чего никто не хочет услышать. И, по-моему, вас очень злит, что вас не хотят выслушать.

— А вам-то какое дело? — бросил Санджар. — Мне психоаналитики не нужны, уж извините. Я просто хочу, чтобы все эти, — он широким жестом обвел прессу и полицию, — поняли, почему они ошибаются насчет моего брата.

— Они вовсе не собираются это понимать, — заявил Тони. — Они создали свою картину происшедшего и верят только в нее. А вот я действительно хочу понять. Я не думаю, чтобы ваш брат был террористом, Санджар.

И Санджар Азиз тут же обратил на него все свое внимание:

— Вы что, хотите сказать — это не Юсеф сделал?

— Нет, по-моему, довольно очевидно, что это сделал он. Но дело в том, что я не думаю, чтобы он сделал это по тем причинам, какие все ему приписывают. Мне кажется, вы могли бы помочь мне понять, что случилось. — Тони кивнул в сторону ожидающего такси. — Мы можем куда-нибудь поехать и об этом поговорить.

Санджар поднял взгляд на свой дом, из которого как раз выходил очередной техник-криминалист в белом, держа очередной пластиковый пакет. Азиз вновь повернулся к Тони. Оценивающе посмотрел на него, подумал.

— Ладно, — согласился он. — Я с вами поговорю.

Дороти Кросс налила кофе из серебряного кофейника в чашки тонкого фарфора, розы на которых по цвету в точности соответствовали оттенку узоров на обоях.

Миссис Кросс изучающе взглянула на чашки. Затем добавила в одну из них еще ложечку кофе. Удовлетворенная, она передала чашку Кэрол, после чего придвинула к ней серебряный молочник и сахарницу, а затем подняла взгляд со слабой улыбкой человека, изо всех сил пытающегося держать себя в руках.

— Это сливки, а не молоко, — предупредила она. — Том любит кофе со сливками. Любил. — Она нахмурилась. — Мне надо постоянно напоминать себе. «Любил», а не «любит». — Подбородок у нее задрожал.