Книга Фантом памяти - Александра Маринина

Я был прав, за красиво сервированным столом уже сидели мояОльга Андреевна, а также, что было весьма неожиданным, тесть с тещей,приехавшие из Санкт-Петербурга на юбилей к какому-то знакомому. Женька в своейкомнате делал уроки, Лина хлопотала на кухне. Идеальная семья, будь онанеладна.

- Ну, рассказывай! - нетерпеливо требовала матушка. -Как ярмарка? Как тебя принимали? Много было народу на встречах?

Тесть понимающе подмигивал, сам много раз проходил черезтакие допросы, теща больше помалкивала, только периодически делала дочеризамечания по поводу сервировки и приготовления блюд. Женьке вообще все это былоне интересно, за границей он бывал и в моих рассказах "про ихнююжизнь" не нуждался, схватил привезенные мною подарки и убежал к себе.

Матушкой же двигало тщеславное стремление услышать, какой еесын популярный и любимый читателями. Особенно в присутствии родителей Лины.Подозреваю, что ею руководило инстинктивное желание еще раз подчеркнуть, какойнезаслуженно замечательный муж достался их дочери. Впрочем, возможно, я излишнесуров к маман и она на самом деле искренне интересуется, как дела у ее сыночка.

С каждой минутой приближался момент, когда мне придетсявспомнить о разнообразии супружеских функций. И я отнюдь не был уверен, чтосмогу достойно выполнить возложенную на меня задачу. Привлекательность Лины вмоих глазах сильно потускнела, а ведь я еще и с Вероникой силы тратил. Ох, какмне всего этого не хотелось! На дачу, завтра же, прямо с утра. А сегодняизображу головную боль.

- Это от самолета, - тут же авторитетно заявиламатушка. - Я говорила тебе, что после травмы черепа нельзя летать как минимумгод, эти перепады давления при взлете и посадке дают на сосуды слишком большуюнагрузку. Я надеюсь, ты в ближайшее время никуда больше не полетишь?

- В начале ноября у меня Амстердам, - я скорчилстрадальческую гримасу, - а в декабре Албания.

- Ты себя угробишь этими поездками! - оптимистично предреклаОльга Андреевна. - Завтра я привезу тебе один замечательный препарат, пропьешькурс.

- Завтра я еду на дачу, прямо с утра. Мне нужноработать, хочу закончить книгу, - я многозначительно глянул на матушку. - Ту, впамять о Верочке.

Это был удачный ход. Матушка уже открыла было рот, чтобынавязать мне встречу в середине дня или вообще вечером, но передумала. Книга оВерочке для нее важнее, чем головная боль сына. А, ладно.

- Ты правда завтра собираешься на дачу? - тихонькоспросила сидевшая рядом Лина, положив руку на мое колено.

Жест показался мне многозначительным, дескать, сегодня утебя голова болит, а завтра ты уже и дома ночевать не будешь.

- Да, хочу поработать, пока есть запал.

Мне показалось или в глазах Лины мелькнуло нечто похожее наоблегчение?

- Ты не возражаешь? - на всякий случай спросил я.

- Я рада, - тепло проговорила она. - Мне показалось,что после всей этой истории с травмой и амнезией ты охладел к работе.

- С чего это? - удивился я. - Я же так много работал всанатории, ты прекрасно знаешь, ты же сама старалась приезжать нечасто, чтобыне отвлекать меня.

- Не знаю, Андрюша, - она подавила вздох, - не знаю.Мне показалось, что у тебя глаз не горит, огня нет, как раньше. Я оченьпереживала из-за этого. Но я рада, если ошибаюсь.

- Ты ошибаешься, - твердо заверил я Лину. - Книга почтизакончена, осталось работы максимум недели на две, если не отвлекаться ни начто. Хочу дописать ее до поездки в Голландию, потом она вылежится дней десять,потом я ее отредактирую и буду сдавать.

- И к декабрю мы можем рассчитывать на гонорар? - Таквот в чем дело! Лина боялась, что я слишком долго буду возиться с этой книгойнеизвестного науке жанра и, может быть, даже брошу ее на полдороги. А она ждетденег. Поэтому и обрадовалась, услышав, что я хочу поскорее закончить новуювещь.

- Нам нужны деньги? - осторожно осведомился я. - У насфинансовая катастрофа?

- Что ты, никакой катастрофы. Просто все, что у нас насчетах, я положила на годичный депозит под хорошие проценты, неожиданноподвернулась такая возможность. А я хочу сделать ремонт в кухне и нашейспальне, уже заказала новую мебель, плиту поменяю, всю технику, а то все ужеустарело. У нас есть наличные, на жизнь хватит с избытком, а на ремонт - нет.Кухня будет из цельного дерева, а это очень дорого. И спальня испанская, засемнадцать тысяч баксов. Ты не возражаешь?

Еще бы я стал возражать! Ремонт - прекрасный повод не житьдома, плотно осесть за городом. Все складывается просто отлично.

- Конечно, милая, - я с чувством поцеловал Лину в щекуи краешек губ. - И когда все начнется?

- Рабочие готовы и ждут отмашки. Как ты скажешь. Я безтебя не стала принимать решение.

- Тогда пусть приступают, я завтра уеду и не буду тутотсвечивать. А Женьку временно к моей матушке переселим, чтоб химикатами недышал. Верно, заяц?

Ее рука сильнее сжала мое колено.

- Я тебя люблю, - прошептала она. - Мне сказочноповезло с мужем.

Возможно. Но я в этом совсем не уверен. Впрочем, смотря чтосчитать везением. Если хороший муж - тот, который обеспечивает семьюматериально и ни во что не вникает и не вмешивается, деньги не пропивает, женуне бьет и не задает лишних вопросов, то, наверное. Лине и впрямь повезло. Датолько это ли она имеет в виду?

Мнимая головная боль вызвала у всех горячее сочувствие, втом числе и у Лины, чего, собственно, я и добивался. Сразу после ухода гостейжена стала прибираться и мыть посуду, а я был отправлен в душ, а потом впостель с напутствием расслабиться и постараться побыстрее уснуть, ибо сон, какизвестно, лучшее лекарство от головной боли. Рекомендации были приняты мною сблагодарностью, сопровождаемой взглядом великомученика.

* * *

Проснулся я ни свет ни заря (по меркам неработающегобогемного существа) и сладостно предался мечтам о дачном затворничестве. Ялюбил наш загородный дом, просторный, двухэтажный, построенный с умом иобставленный с комфортом и даже роскошью.

Лина в гостиной делала гимнастику. Я тихонько приоткрывдверь и стал наблюдать за ней. Черт возьми, а она действительно здоровополучшела по сравнению с девяносто девятым годом! Там, в санатории, у менякак-то не было случая присмотреться к ней издалека, то есть с расстояния большеполуметра. А тут я разглядел и четко обрисованную, как много лет назад, талию, изаметно похудевшие бедра, и подтянувшуюся кожу живота. А гнется как во всестороны! Как гуттаперчевая. И откуда только гибкость появилась? Просто-такиобидно, почему я всего этого не хочу? Дурак. Такая роскошь сама в руки идет, янос ворочу. Может, оттого, что любопытства нет? За завтраком Лина сказала:

- Андрюшик, я понимаю, что нарушаю твои планы, но ты немог бы задержаться до вечера?