Книга Через мой труп - Миккель Биркегор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дом оказался огромным — гораздо большим, чем мне было нужно, — с джакузи, сауной и громадной застекленной верандой с печкой. В нем могли одновременно разместиться двенадцать человек. Я выбрал самую маленькую спальню, отнес туда свои вещи, развесил в шкафу одежду и застелил кровать. Закрыв двери в лишние помещения, я включил отопление в тех комнатах, которыми собирался пользоваться. Компьютер и принтер водрузил на край огромного — по меньшей мере персон на десять — обеденного стола, подсоединил их к сети и удостоверился, что все исправно функционирует.
Кроме застекленной веранды, здесь был также холл с дощатым полом, черной кожаной мебелью, камином и огромным телевизором последней модели с плоским экраном, который я тут же включил и настроил на просмотр телетекста. Никакой информации ни о Вернере, ни о Линде в новостях не было. Я оставил телевизор включенным и снова вернулся к машине. К счастью, чтобы снять таблички с номерными знаками, инструменты были не нужны. Я отсоединил их и бросил в багажник. Затем загнал свою «тойоту» вглубь участка, так, чтобы с дороги ее не было видно.
Покончив с первоочередными делами, я прогулялся по окрестностям, заросшим вереском вперемежку с деревьями. Ближайший соседний дом был расположен метрах в двухстах за зарослями хвойных деревьев, так что он находился вне пределов прямой видимости. Я вернулся и осмотрел сад. Помимо лужайки, здесь была деревянная беседка, а также сарай, в котором хранились пластиковая мебель, переносной гриль, газонокосилка и прочий садовый инвентарь.
Электрические радиаторы понемногу нагревали воздух в доме, однако я все же растопил камин в холле. Настроив телевизор на новостной канал, я достал купленную в супермаркете бутылку виски. Утонув в мягком кожаном кресле, следующие несколько часов я провел перед экраном, поглощая поток свежих новостей, со стаканчиком виски и бутылкой, стоящей на полу в пределах досягаемости. Об убийствах в новостях по-прежнему не было ни слова — лишь информация о разного рода пустяках, вроде обсуждений бюджета и абсурдных заявлений различных партий о проблеме иммигрантов.
Время от времени я чокался с бутылкой виски и выпивал за собственное здоровье. Это каждый раз вызывало у меня приступ громкого смеха. Я ощущал спокойствие и удовлетворение. Первый шаг по выполнению моего плана прошел успешно, и казалось, что я контролирую ситуацию или, по крайней мере, уже не так беспомощен, как раньше. Этим вечером я решил позволить себе расслабиться — в преддверии ближайших недель, которые потребуют от меня напряжения всех моих сил.
Постелью я в тот день так и не воспользовался — уснул прямо в кресле перед включенным телевизором и проснулся в тот момент, когда шла трансляция репортажа о взрыве бомбы террористом-смертником в одной из стран Ближнего Востока. На экране мелькали пыльные улицы и беспорядочно бегущие люди, со слезами в голосе проклинающие несправедливую судьбу и взывающие к отмщению. В Дании же по-прежнему обсуждали новый бюджет.
Я выключил телевизор и больше так ни разу его и не включал.
После скромного завтрака, состоявшего из подогретой булочки и кофе, я уселся за компьютер. Пробудившись, он лениво зажужжал. На столе лежал конверт, подписанный моей рукой. Я открыл его и достал фотографию — одну из пяти, сделанных мной в фотоавтомате у станции надземки «Северный порт». На снимке мои волосы были слегка растрепаны, борода чуть гуще и менее ровно подстрижена, чем обычно, однако прежде всего обращали на себя внимание глаза. Взгляд был пустым и обращенным, казалось, в никуда.
Я прикрепил фото в углу монитора.
Наконец компьютер был готов к работе. Заставка на экране представляла собой фотографию моего дачного домика, сделанную несколько лет назад. У меня создалось ощущение, что я снова сижу в «Башне» в собственном кабинете с видом на гавань.
Я открыл текстовый редактор и создал новый файл. Каждый раз, делая это, я испытывал особое ощущение — совсем как художник, созерцающий девственно-чистый холст перед тем, как приступить к работе над новой картиной. Тем не менее сейчас это не принесло мне обычного удовольствия. Отсутствовало чувство свободы, которое охватывало меня при виде пустого документа. Ведь в настоящий момент я четко знал, что мне следует написать, и это наполняло меня ужасом.
Я извлек из конверта свое послание и положил его рядом с клавиатурой.
Это был краткий набросок сюжета нового романа, написанный дрожащей рукой. Корявые строчки дышали страхом и отчаянием.
Поглядывая в листок, я тщательно переписал заглавие на первую страницу компьютерного документа:
ЧЕРЕЗ МОЙ ТРУП
Роман
Автор: Франк Фёнс.
Привычно нажав нужные клавиши, я сохранил документ, как бы в знак подтверждения, что отныне обратного пути нет.
Вдохнув побольше воздуха, я принялся за работу…
«До сих пор мне случалось убивать людей только на бумаге…»
Этой ночью я не спал.
Прошло восемь суток с тех пор, как я отослал эту рукопись в абонентский ящик на Эстербро, и два дня назад мне пришел ответ. Это была открытка с фотографией Русалочки. Вместо текста на ней обозначена дата — сегодняшнее число. Судя по штемпелю, послана она была из Нюкёбинга — самого крупного города в округе, расположенного в пятнадцати километрах отсюда. Я не знаю, что думать по этому поводу. Выходит, он живет где-то поблизости? Он что, ведет за мной наблюдение? Или же это попытка сбить меня с толку? Хотя, в общем-то, какая теперь разница?
Я сознаю, что все идет к концу.
Я целиком и полностью готов к этому физически, все чувства обострены до предела и не упускают ни единой мелочи. Я слышу все звуки, вижу любые оттенки цветов, ощущаю кожей малейшее дуновение ветра. Кажется, что организм — пока он еще способен на это — торопится впитывать впечатления. Мои руки никак не желают успокоиться и пребывают в постоянном движении — трогают какие-то предметы, поглаживают различные поверхности. Я подмечаю мельчайшие шероховатости на столешнице, крохотные царапинки на подоконнике, на которые прежде никогда бы не обратил внимания. Волокна древесины представляются мне настоящими горными хребтами, я чувствую неровности даже на полированной мраморной доске. Виски кажется мне таким терпким, что я совсем перестал его потреблять, а простая вода из-под крана поражает заново открываемым букетом вкусовых нюансов. Я стал пить много воды. Для меня она — райский нектар, прекрасно освежающий вечно сохнущее горло.
Я наблюдаю за птицами, клюющими выброшенные мной кусочки хлеба, слышу, как стучат их клювы, когда они выхватывают крошки из мякиша. Когда, готовясь взлететь, птицы расправляют крылья, я вижу их как в замедленном кино, и кажется, что стоит только протянуть руку, и я запросто смогу их поймать. Я в состоянии предугадать каждое следующее их движение. Мои мускулы напряжены, я чувствую себя гораздо быстрее птиц, более собранным и сосредоточенным. Иногда под воздействием внезапного порыва я срываюсь с места и спешу в сад. Там я с наслаждением подставляю лицо свежему ветру, ощущаю босыми ногами приятную влагу травы. Дышу спокойно, размеренно. Легкие работают как кузнечные меха, равномерно выталкивая воздух, который с шумом проходит через все органы дыхания.
