Книга Южная страсть - Дженнифер Блейк

— Вас это беспокоит? Вот какого вы мнения обо мне и об армии США.

— Но вы же не будете утверждать, что этого не бывает.

— Вы и Салли Энн. Вы обе, должно быть, считаете меня настоящим подо… подлецом.

Летти понимала, что у Салли Энн тоже есть право беспокоиться о Рэнни, даже больше прав, чем у нее. Глупо было так раздражаться по этому поводу.

Летти оставила без внимания оброненную полковником последнюю фразу.

— Я считаю вас прекрасным офицером, но на вас сейчас давят, чтобы вы положили конец вылазкам Шипа и тем зверствам, которые совершались от его имени.

— Похоже, вы полагаете, что Шип может быть и не виноват, независимо от того, Рэнни это или нет.

— Не знаю. Я не знаю, — воскликнула она. Какое-то время он молчал, наблюдая, как краснеют ее щеки.

— А кто вам этот Тайлер? Я могу понять Салли Энн. Она ему приходится родственницей. Но я не вижу причин расстраиваться вам.

— Вряд ли это касается вас.

— Строго говоря, нет. Но я интересуюсь не просто из любопытства. У меня есть чувство, что вы сожалеете о том, что сделали, и я хотел бы знать почему.

Летти подняла глаза и внимательно рассматривала в открытое окно пустынную, залитую солнцем улицу.

— Если и так, чего я не признаю, то это из-за Рэнни, потому что его схватили. Он… я таких и не встречала. Он добрый и щедрый, и есть в нем душевность, которая не может оставить равнодушной. Он очень чувствителен. Его душа не защищена, как у большинства из вас. Он смел, галантен и иногда так трагичен, что я не могу…

— У меня создается впечатление, что, если бы он был нормальным, вы бы в него влюбились.

Летти изумленно взглянула на него, краснея еще больше.

— Я не скрываю, что привязалась к нему. Это естественно. Учителю всегда особенно дороги некоторые его ученики.

— Дороги?

— Позвольте! — Летти вызывающе вскинула подбородок.

— Ничего, ничего, если вы так говорите, — сказал полковник, но было видно, что он внимательно обдумывал все это.

— Позволю себе напомнить, — спокойно промолвила Летти, — что Рэнни однажды вмешался и спас вас, тогда, в Сплендоре, с Мартином Иденом.

— Я не забыл. Я также не забыл, как он привел меня в чувство в Элм Гроуве, когда я чуть было не разрушил свои отношения с Салли Энн, не оставив никакой надежды на будущее.

— Ну и?

— Ну, и я даю вам слово, что буду обращаться с ним мягко. Может, вас это и удивит, но ничего иного я и не собирался делать.

Ее губы расплылись в улыбке. Улыбка появилась и в глазах.

— Ничего другого я и не ожидала, и все-таки приятно это слышать от вас.

— Ну, я бы его, конечно, потрепал немного ради удовольствия, а может быть, и поколотил бы слегка, но у него слишком много друзей. Не хочу показаться трусом, но мне не нравится перспектива быть повешенным как-нибудь темной ночью — от такой судьбы меня только что пытался предостеречь Сэмюэл Таил ер.

— Ну, это, разумеется, единственная причина.

— А что же еще? — спросил полковник, направляясь к двери, чтобы открыть ее и придержать для Летти. Лицо его светилось добротой. — Навестим пленника?

Тюрьма находилась в высоком подвальном помещении под первым этажом того же здания. Эту маленькую комнатку с единственным зарешеченным окном использовали раньше, чтобы держать там опасных и непокорных рабов. Чтобы добраться туда, им пришлось пройти по коридору к заднему выходу и спуститься на нижнюю веранду. Томас открыл ключом двойные двери, ведущие в подвал, и провел Летти по коридору в его дальний конец, где справа и была камера. Там находилось еще несколько помещений, предназначавшихся для хранения запасов. В подвале было сумрачно и пахло пылью и плесенью, но зато гораздо прохладнее, чем наверху.

Томас остановился перед зарешеченным дверным проемом камеры, через который виднелись крошечное окошко с решеткой, раковина для умывания и узкая лежанка. На ней вытянулся человек. Полковник костяшками пальцев постучал в стену.

— Тайлер, к тебе тут пришли.

Он развернулся и пошел по коридору, бросив Летти через плечо:

— Я вернусь через пять минут.

Рэнни поднялся. В тусклом свете камеры его высокая фигура была смутно различима. Когда он повернулся к ней, его силуэт проявился на фоне окна — широкие плечи почти закрывали окно, голова была вопросительно наклонена. Он шагнул к ней из темноты своей легкой, скользящей походкой.

Летти различила его очертания, его голову и шею, узнала походку. Сердце пронзила страшная боль. Оно готово было разорваться. Она уже не могла ни думать, ни говорить. Кровь, казалось, застыла у нее в жилах, и она не могла сдвинуться с места.

Рэнни подошел ближе. Свет, проникавший через двери в конце коридора, высветил мягкое золото его волос, бронзу кожи, нежный изгиб губ. Большие руки ухватились за решетку на двери. Он тихо сказал:

— Мисс Летти.

— О, Рэнни, — прошептала она, голос ее дрогнул.

— Вы пришли. Я не думал, что вы придете. Жгучие слезы навернулись на глаза, заполнили их.

Она сделала шаг вперед, еще не зная, что будет делать, и положила на его руку свою.

— С вами все в порядке?

— Да, мэм. У меня все хорошо. Но у вас холодные руки. Вы не больны?

— Нет, нет.

Его губы были разбиты. Летти протянула руку через решетку и погладила пальцами его теплую кожу, уже обросшую щетиной около рта. Она нежно погладила ссадины, которые он получил по ее вине. Желание прижать губы к его губам было таким сильным, что она с трудом сдерживалась, у нее даже закружилась голова. Рэнни повернул голову, поцеловал ее пальцы, потом взял ее руку и прижал к своей груди.

— Простите меня, Рэнни, простите.

Летти не знала, откуда взялись слова, но была рада, что произнесла их. Она шагнула еще ближе, взялась за решетку свободной рукой.

— Это неважно.

— Важно. Что мне сделать?

— Ничего. Вы ничего не сможете сделать, мисс Летти.

— Но ведь что-то можно сделать?

— Не думайте об этом. Со мной все будет в порядке. Было ли это предупреждением? Или он просто щадил ее чувства? Она чуть отодвинулась и смотрела на него, пытаясь запечатлеть его черты. Он был все тот же, может быть, несколько напряженный, немного усталый, но тот же. Разница была в ней самой, в том, как она смотрела на него.

— Рэнсом Тайлер, — произнесла Летти, и каждый слог будил в ней воспоминания, образы, которых ей не забыть.

— Мисс Летти?

Его голос звучал озадаченно, но рука сжала ее руку еще крепче. На мгновение она почувствовала непреодолимое желание заставить его сбросить маску и предстать перед ней таким, каким он был на самом деле.