Книга Девять принцев Амбера. Ружья Авалона - Роджер Желязны

насколько возможно. А ты не собирался попрощаться со мной?

– Я хотел поговорить с тобой обо всем утром, но ты из-за своей непоседливости узнала все раньше.

– Хорошо, что я такая непоседа. А как ты собираешься захватить Амбер?

Я покачал головой:

– Увы, милая Дара, все принцы-заговорщики имеют свои маленькие секреты. Это моя тайна.

– Просто удивительно, что в Амбере царят такие заговоры и недоверие.

– Почему же? Подобные свары существуют повсюду, пусть в иных формах. И они окружают тебя всегда, ведь все формы берут свое начало в Амбере.

– Трудно понять…

– Когда-нибудь поймешь. Давай пока оставим эту тему.

– Тогда расскажи о другом. Раз я могу уже понемногу перемещаться в Тени, еще не пройдя через Образ, объясни мне поподробнее, как ты ходишь там сам. Я хочу лучше понять.

– Нет! – ответил я. – Не могу позволить тебе играть с Тенью, пока ты не будешь готова. Даже для прошедших Образ это небезопасно. Лезть же в Тени до этого – безрассудство. Один раз тебе повезло, не надейся на это снова. Я помогу тебе скорее тем, что ничего больше не скажу.

– Ладно! – ответила Дара. – Извини, я действительно могу подождать.

– Действительно можешь, – согласился я. – Без обид?

– Нет. Ну… – Она рассмеялась. – Понимаю: обижайся, не обижайся – ничего не изменить. Ты, конечно, знаешь, о чем говоришь. Я рада, что ты заботишься обо мне.

Я буркнул что-то в ответ, а она вдруг прикоснулась к моей щеке. Я снова обернулся. Ее лицо медленно приближалось к моему… Улыбка исчезла невесть куда, губы приоткрылись. С полуприкрытыми глазами она поцеловала меня, обхватив руками шею и плечи. Мои руки невольно оказались в том же самом положении вокруг нее. И удивление мое сменилось нежностью, лаской и дополнилось известным возбуждением…

Если Бенедикт узнает, он будет не просто зол на меня…

Глава седьмая

Фургон монотонно поскрипывал, солнце клонилось к западу, но еще припекало. Позади на ящиках храпел Ганелон, и я завидовал его шумному занятию. Он спал уже несколько часов, а я третий день толком не отдыхал.

Выехав из города, мы отдалились миль на пятнадцать в северо-восточном направлении. Дойль, увы, не успел вовремя выполнить весь заказ, но мы с Ганелоном живо убедили его закрыть лавку и поторопиться. А потому задержались на несколько проклятых часов. Тогда я был слишком заведен, чтобы спать, а сейчас вовсе не способен на это, ибо управлял фургоном и Тенями.

Усилием воли я отогнал усталость, отодвинул вечер, прикрылся от солнца облаками. Мы тряслись по глубоким колеям, выбитым в сухой глине уродливо-желтого цвета, под колесами раздавался хруст. С обеих сторон торчала бурая трава, низкорослые изогнутые деревья покрывала толстая мохнатая кора. Вдоль дороги то и дело попадались выходы сланца.

Я хорошо заплатил Дойлю за порошок и заодно купил красивый браслет с условием доставить его леди Даре на следующий день. Алмазы были в мешочке на поясе, Грейсвандир под рукой. Звезда и Дракон тянули размеренным шагом. Я двигался к цели.

Интересно, вернулся ли уже Бенедикт домой? И сколько времени он потеряет, ожидая меня? Опасность с его стороны далеко не миновала. Тени не препятствие для него, а след за собой я оставлял отменный. Впрочем, выбирать не из чего. Без фургона я не мог обойтись, а значит, вынужден был держать такую скорость, да и не осилить мне сейчас новой адовой скачки. Я двигал Тени осторожно и медленно, прекрасно понимая, что ощущения мои притуплены, а усталость все растет. Оставалось надеяться лишь на постепенно накапливающиеся изменения вкупе с увеличением расстояния – они потихоньку отгораживали меня от Бенедикта, и в конце концов барьер между нами станет непреодолимой стеной.

На следующих двух милях я вернулся снова к полудню, но погоду сохранял пасмурной – мне нужен был свет, не жара. Удалось даже отыскать легкий ветерок. Правда, запахло дождем, впрочем, риск был оправданным. Нельзя получить все сразу.

Я старался совладать с дремотой и растущим желанием разбудить Ганелона – пусть правит, пока я сплю, авось одного расстояния хватит. Но в начале пути это было опасно. Нужно еще очень многое сделать.

Мне хотелось, чтобы стало светлее, чтобы улучшилась дорога – я устал от этой проклятой желтой глины, да еще приходилось следить за облаками и не забывать, куда мы едем…

Я потер глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Мысли в голове начинали путаться, а мерное постукивание копыт и поскрипывание фургона усыпляли. Я уже не чувствовал ни тряски, ни качки. Руки едва удерживали поводья, задремав, я даже выронил их. К счастью, лошади, казалось, сами понимали, чего от них ждут.

Через некоторое время, въехав на холм по пологому длинному откосу, мы возвратились в утро. К тому времени небо и вовсе нахмурилось; чтобы хоть как-то разогнать собравшиеся над головой тучи, пришлось отъехать еще на несколько миль и полдюжины поворотов. Дождь мигом превратит дорогу в жижу. Я поморщился, оставил небо в покое и переключил внимание на землю.

Наконец мы подъехали к ветхому мосту через пересохший ручей. Дорога за ним стала поровнее и не такой желтой. По мере того как мы ехали, под копытами коней она становилась все темнее, тверже и глаже, зазеленела придорожная трава. Тогда-то и начался дождь.

С ним я немного повоевал, не желая покидать ровную дорогу и траву. Голова моя болела, но ливень утих через четверть мили, и вновь проглянуло солнце.

Солнце… Ах да, солнце.

Мы громыхали дальше. Наконец дорога змеей скользнула меж деревьев с яркой листвой. Мы спустились в прохладную долину, по небольшому мостику перебрались через узкую полоску воды. Поводья пришлось обмотать вокруг запястья – время от времени я клевал носом. Словно издалека, я сосредоточился, выпрямляя и рассортировывая…

В перелеске по правую руку от меня птицы робко начинали провозглашать день. Блестящие капли росы усеивали траву и листья. Воздух стал прохладным, косые лучи утреннего солнца пробивались меж деревьев.

Их пробуждение в этой Тени не могло одурачить мое тело, и я с облегчением услышал, что Ганелон пошевелился и ругнулся. Проспи он чуть подольше – пришлось бы его будить.

Хорошо. Я осторожно потянул за поводья, лошади поняли и остановились. Я поставил фургон на тормоз – мы были еще на подъеме – и нащупал бутыль с водой.

– Эй! – сказал Ганелон, увидев, что я пью. – Оставь и мне глоток.

Я передал ему бутыль.

– Теперь твоя очередь. Мне надо поспать.

Он тянул воду с полминуты, потом шумно выдохнул.

– Да, конечно, – ответил он, переваливаясь через край фургона, – только подожди малость. Природа требует свое.

Ганелон сошел с дороги,