Книга Странствие. Книга I - Григорий Исаев

о чести и всеобщем благе». Комес неодобрительно посмотрел на Вария.

— А как же Тасия и твоя женушка? — спросил Хадегис.

— Я их обеих перевезу. Уживутся. Они и так друг о дружке знали. Жена, конечно, недовольна была, все ворчала, но что мне делать? Люблю я их обеих.

Вскоре появился Тит, а буквально через мгновение и тот, кого все ждали. Кутоний Куорра выглядел немного запыхавшимся и взволнованным.

— Слава богам, ты тут, — сказал он.

— Что стряслось?

— Я обещал тебе информацию. Так вот: тебе надо срочно покинуть Валлис.

— Я не могу — приказ.

— Ты не понимаешь. Если ты не уедешь, тебя убьют. Цесар готовит на тебя покушение.

— Откуда ты знаешь?

— Это не важно! Запомни, сынок, останешься тут — ты погиб. Я не хочу на это смотреть. Я заступлюсь за тебя, а значит погибнем вместе. Но я знаю место, где мы можем погибнуть героями. У меня приказ отправиться в Синор. Нужно готовить гарнизон к нападению кариумов. Едем туда.

— Иллир возлагал на меня надежды, а теперь я должен отступить?

— Извини, но мне кажется, что ни на кого он не возлагал надежды. Он тот еще мясник. Все, кто был против него мертвы или в тюрьме. Такие, как Цесар, беспринципные подонки, просто переметнулись на его сторону. Иллир не собирался менять Эзилат. Ему нужна только власть. И кажется, что он отправил тебя сюда лишь потому, что ты ему слишком мешал.

Титу не хотел в это верить. Он отрицательно помотал головой. Он не хотел верить дяде, но все в его словах сходилось. Получалось, что его отец был прав, когда выступил против Иллира.

— Нет, это не может быть правдой.

— Хочешь или нет, но это так.

— Как защитник обычных людей может быть таким?

— Защитник? Кто тебе сказал, что он защитник? Кто? Сегодня на докладе сообщили, что его люди выжгли деревню Ребела и убил всех ее жителей за то, что их мужчины вступили в восстание. Вот он, твой защитник. — Кутоний сделал паузу, а потом сурово сказал, — Хочешь умереть, едем со мной в Синор. Умрешь там с мечом в руках.

Дядя наконец присел за стол. Они стали общаться о происходящем. Тит окончательно разуверился в цели своей борьбы. Он решил, что глупо повелся на обман, и решил искупить свою вину, участвую в сражении, ведь были еще люди, которые нуждались в его защите.

В какой-то момент Варий покинул стол, а когда через некоторое время вернулся, на его лице сияла хитрая ухмылка. Он тихонько наклонился над столом и сказал остальным:

— Не поверите, кого я сейчас увидел там в зале, — он, не оборачиваясь, показал большим пальцем за спину. Остальные в ожидании посмотрели на него. — Того парня из Ребелы, который шарахнул тебя по затылку. — Варий подмигнул Титу.

Комес бросил недоверчивое: «Бред!» и аккуратно выглянул из-за ширмы. Варий из-под тешка показал ему, где сидел Фин, но его не было видно из-за занавесок. Комес встал и прошелся мимо указанного места — там действительно сидел Фин и еще один парень. Они выпивали.

Комес присел к столу и тихо сообщил остальным:

— Да, это Фин. И он не один.

Тит нахмурился.

— С кем он? — спросил он.

Комес ответил:

— Не знаю парня. Они явно давно знакомы. Сидит, рассказывает своему дружку о похождения, о переходе через Норраберг и как привел двух человек в Синор. Он сказал ему что-то про Натана — я слышал.

— Надо его допросить, — сурово произнес Тит.

Воины дождались, пока друг Фина отлучится, молча и быстро вывели его из заведения. Все сделали очень аккуратно и без шума. Фин только на улице осознал, в какую передрягу попал.

* * *

Дни в ожидании тянулись мучительно долго и стали сливаться в цельный поток ожидания и несвязанной рутины. Натан впервые столкнулся с нехваткой денег. Здесь, в Синоре, у него совсем ничего не было. Все его сбережения быстро иссякли, и вскоре он оказался на грани финансового краха. Еда становилась роскошью, а ночевки в дешевых постоялых дворах требовали последние медяки из его кармана. Неизвестность и бесконечное ожидание корабля, который мог бы изменить его судьбу, угнетали его. Сколько еще ждать этот корабль, только богам было известно.

В конце концов, Натан решил поискать подработку. Город был богатым и большим, и наверняка для него нашлась бы работа. Каждый день он выходил на улицы Синора, проходя по его рынкам и торговым кварталам, заглядывая в мастерские и лавки, спрашивая о работе. Натан быстро понял, что конкуренция среди ищущих заработка была жестокой. Люди, как и он, искали любую возможность заработать, и найти работу оказалось сложнее, чем он ожидал.

Он подрабатывал на случайных поденных работах, таская тяжелые мешки на рынок, помогая разгружать товар в порту, иногда даже выполняя поручения за пару монет. Каждый день был похож на предыдущий, но Натан не сдавался. Он знал, что в этом городе есть возможности, нужно только найти их.

А вот Лотар нарезал круги по улочкам, пытаясь успокоиться. Его переполняли переживания. Он мучался из-за того, что в итоге не сможет вернуться в Айтмар к своей матери, из-за того, что не раз подводил друзей на пути в Синор, из-за того, что решил использовать Натана и из-за того, что настоял на переходе через горы, из-за чего погиб конь и испортилась дружба с Фином.

Лотар впервые почувствовал себя дрянным человеком, ни на что не годным, кроме как быть юнгой. Он внезапно осознал, что ему не хватает ни храбрости, ни честности, чтобы стать таким же, как Кадир Сан. Этот человек всегда был для него примером — смелый, честный и непоколебимый в своих убеждениях. Кадир Сан никогда не предавал своих друзей и всегда находил правильное решение в сложных ситуациях.

Лотар пытался найти спокойствие, но каждый новый шаг по узким улочкам Синора только усиливал его тревогу. Он вспоминал каждый момент их путешествия, каждую ошибку, которую он совершил, и каждое слово, которое могло бы изменить ход событий. Лотар чувствовал, что его действия привели к трагедии, и теперь он несет на своих плечах груз вины и ответственности.

Проходя мимо оживленных рынков и шумных таверн, Лотар замечал, как люди вокруг живут своими жизнями, смеются, торгуют, общаются. Он чувствовал себя чужим в этом городе, как будто не мог найти свое место в мире. Лотар остановился у одного из прилавков, где продавали фрукты, и задумался о том, как бы сложилась его жизнь, если бы он принял другие решения.

Может быть, если бы он