Книга Семейные хроники Лесного царя - Антонина Бересклет (Клименкова)

сторону города еще при первых крепких порывах. Впереди всех пришпоривал белогривого скакуна князь Рогволод. Он крепко сжимал коленями лошадиные бока, пригибался к шее, вцепившись в поводья, злой и жаждущий битвы: князь оказался бессилен перед разбушевавшейся стихией, а ведь почти удалось усмирить назойливую языческую погань! Если б не вмешалась погода! Смешно подумать — язычникам стихия помогла!.. Рогволод не оглядывался на дружину. Пятерых его ближайших приспешников смерч уронил на землю, причем невредимые кони резво вскочили вновь на ноги и понеслись дальше, а всадники остались на полегшей траве, не имея возможности подняться. Ветер давил и душил, толкая к реке, пиная, заставляя катиться кубарем — и в конце концов с плеском впихнул в реку. В воде же не только тяжелые латы мешали всплыть к поверхности, но чьи-то ледяные руки ухватили за щиколотки и потянули вниз…

«Двоих притопите, но не до смерти, а чтобы поняли», — велел лесной владыка.

Рогволод цеплялся до последнего — всё-таки не худосочный болотный коротышка, чтобы летать по небу! И всё равно полетать пришлось.

— Ох, хорошо летит, гусак лапчатый! Плащ как красиво развевается, с алым подбоем, — оценила со смехом Милена, проводив взглядом точку, закруженную воронкой удаляющегося смерча.

— Какого лешего?! — прошипел Яр, зло поглядев вослед князю. — Кой черт его понесло к нам в Дубраву? Я же четко вывел: повесить на башенный шпиль в городе! Где я ошибся?!

— Ты всё сделал правильно, — сказал Сильван. — Твои чары исказились его защитой. Похоже, под кольчугой у него припрятаны обереги.

Яр в расстройстве схватился за голову, нервно взъерошил волосы:

— Ты прав, Силь! Обереги, верно. Я ведь совсем забыл о Томиле!

— Точно! — с подсказкой осенило и Милену, для мага она пояснила: — Томил — это пропавший где-то за границей сын городского лекаря. А лекарь — это ученик Щура. Помню, Щур когда-то нас с ним познакомил. Ну, тогда еще этот мальчишка был голопопым карапузом, Мирош на него умилился, такого розовощекого, потом даже заглядывал к ним поиграть. А когда карапуз вырос, то оказался неплохим колдуном. Щур ученику столько не передал, сколькому смог научить своего «внучка». Потом, я слышала, Томил сделался в городе ближайшим советчиком князя. Бородатые старики-бояре к его мнению прислушивались! Ну, а несколько лет назад князь его послал в Бурое ханство, выторговать выгодный мирный союз, и парень там сгинул. Следом за ним туда уехал его закадычный приятель, помощник воеводы Богдан Шмель, отпросился у Рогволода со службы, чтобы Томила искать — уехал и пропал. Вот эти двое действительно были красавцы парни, не сравнить с ихним князем! — заявила она с горячностью.

Выслушав ее пояснение, Сильван кивнул. Если он останется в семье Яра, ему действительно придется запомнить всех их знакомых, от леших и водяных до приемного внука покойного названного дедушки. Пусть даже этот внук давно сгинул на чужбине.

— Получается, ученик колдуна, который всю жизнь потратил на то, чтобы защитить свой народ, сохранил жизнь главному врагу своего племени, — подытожил некромант. Обернулся к Яру: — Я так понял, не князя ты планировал поднимать из мертвых.

— Ты снова прав, Силь, — вздохнул Яр.

Сколь ни хотелось лесному владыке немедленно кинуться вдогонку за «улетевшим гусем», сколько ни нашептывало скверное предчувствие, что лучше было бы растереть Рогволода Всеволодовича в пыль прямо на месте, Яр, скрепя сердце, решил всё-таки придерживаться первоначального плана. Необдуманные метания никогда не давали хороших результатов. В любом случае, никакие амулеты не спасут, если рухнуть с высоты птичьего полета, а уж к мертвому торопиться нет особого смысла. Дальше Дубравы он всяко не улетит, а Михайло Потапыч леший старый, умудренный опытом, он поймет, что за «подарок» вдруг свалился на его земли, и обязательно дождется особого царского распоряжения.

— Что ж, пора привести в порядок тот берег, — произнес Яр. — Идем, Силь?

Вернее было бы сказать «плывем», так как перебираться через реку пришлось на лодке, понятное дело. На весла никому из них садиться не понадобилось — лодку отбуксировала стайка молоденьких смешливых русалок. Девицы то выпрыгивали из воды по голые синеватые груди, отчаянно строя глазки царю и его другу, то уходили под воду с головой, стучали неразумными макушками по днищу лодки.

Еще до отплытия владыка Леса определил Милене другое задание: найти в чаще вождя язычников, живого или мертвого.

— Лучше мертвого! — улыбнулся невесте некромант. — Не люблю возиться с полуготовым материалом.

— Как скажешь! — расцвела та ответной улыбкой, ведь это впервые, когда любимый ее о чем-то попросил. — Для тебя — хоть на блюдечке доставлю, разделанного на мелкие кусочки!

— А вот этого не надо! — укоротил дочкину самодеятельность Яр. — У меня на это тело далеко идущие планы. Так что будь добра, только найди, а трогать не думай!

Милена обернулась горлицей, упорхнула.

Яр и Сильван вдвоем обошли поле побоища. Оба морщились от запаха свежей крови и остывшего в холоде смерти духовитого мужицкого пота. Сильван машинально прикидывал на взгляд, сколько сил потребуется на то или иное тело, чтобы не просто поднять, но возродить — ведь кто из жен захочет, чтобы с войны вернулся не живой муж, а кукла с пустыми глазами? Делать свою работу «наполовину» и тем самым доставлять кому-то горе Сильван не хотел. Яр же на каждого мертвеца тратил едва ли пару секунд. Лесной владыка быстрым шагом проходил между непогребенными покойниками, огибал или перемахивал через упавшие стволы сломленных бурей деревьев, — и, не останавливаясь, раскрытыми ладонями опущенных к земле рук словно бы оглаживал воздух, бормоча негромко:

— …Этого ждут, а этого не ждут… Этого любят, этого ненавидят… У этого дело не законченное, этот пил много… Этот всё равно повеситься хотел, а этот собирался отомстить…