Книга Я стираю свою тень 8 - Сергей Анатольевич Панченко

Их ждала процедура стирания памяти и возвращение на Землю. Как дальше космические законники собирались обстряпать этот инцидент, я не знал, но не сомневался, что заготовки на такой случай имеются.

Нас с Айрис, Егеря, который представился Ольге своим настоящим именем, его звали Сергей, и Славку забрали пограничники. Процедуры допроса избежать не получилось. Нам просветили мозги, вытащили из них все, что хотели знать и отпустили, предупредив, что на этот раз награды не будет, потому что дело полностью отдано законникам.

— Да нам ваши награды не особо и нужны. Верните скорее домой, пока семья не решила, что мы пропали навсегда. — Попросила Айрис.

Славка записал на мой телефон, на последнее деление заряда батареи, послание своим родителям и отдал мне, чтобы я переслал им. В том послании не было ни намека на то, что он в космосе. Парень просил не волноваться и верить, что с ним все хорошо. Для убедительности в кадре мелькнуло счастливое лицо Амели, чтобы родители решили, будто его исчезновение связано с сердечными делами. Текст послания, на мой взгляд, получился убедительным, чтобы родные не волновались больше положенного.

Егерю никого предупреждать, кроме своего начальства, не было необходимости. Он просто променял лес на космос, решив вообще никого не предупреждать об этом. Я не был уверен, что у них с Ольгой может закрутиться серьезный роман, оба имели черты одиноких волков, но даже у таких ярких индивидуалистов могли возникать союзы.

Пограничники высадили нас ночью на том месте, где стоял цирк. Полтора десятка машин еще стояли в чистом поле, включая нашу. С каким наслаждением я сел за руль, словно уже оказался дома. Айрис воткнула телефон на зарядку, и как только он ожил, набрала на телефон, оставленный ее матери. Вестлина ответила быстро. Ее голос дрожал от волнения.

— Айрис, это ты? — Спросила она, боясь услышать чужой голос.

— Это я, мама. Мы с Гордеем в порядке. Выезжаем из Николаевки, будем через пару часов. Что с нами приключилось, расскажу дома. Как дети?

— Дети. Они слушали мое вранье целую неделю. Даже не знаю, как смотреть им в глаза после этого. Я за всю свою жизнь не говорила столько неправды. Приезжайте скорее, дети.

— Уже едем.

Затем Айрис набрала моим родителям. Моя мать была намного эмоциональнее Вестлины, расплакалась. Они с отцом сообщили, что тоже приедут прямо сейчас в нашу квартиру, будут ждать. Потом набрали Апанасию и Трою, успокоив их и поблагодарив за помощь. Трой пообещал впредь серьезнее относиться к нашим звонкам, помня, что если бы он сразу отреагировал на мою просьбу и поискал информацию о Кольце Страха, то возможно ничего бы этого не случилось. Правда, и цирк при этом продолжил бы свои смертельные гастроли.

Менее чем через два часа мы подъехали к подъезду своего дома. По дороге купили пельменей в круглосуточном магазине. Мы с Айрис были голодны, да и знали, что коротким разговором не отделаться. Родители ждали, а дети спали. Мы закрылись на кухне и вполголоса подробно рассказывали о том, какая напасть постигла нас на этот раз.

— Цирк сгорел, а клоуны разбежались. — Подытожил отец наш рассказ. — Это я про вас, если что. Как сделать так, чтобы вы не попадали в неприятности? Электронный ошейник вешать? Так вы и с ним попадете. Каждый раз, как мы с матерью засыпаем, молимся, чтобы вы реже выходили из дома. Что за магнит в вас находится, который притягивает приключения на ваши бестолковые задницы?

— Коль, успокойся. — Попросила мать. — Вернулись живыми, надо радоваться.

— Чисто случайно. Сколько еще осталось процентов удачи? Она же не бесконечна, каждый раз вероятность вернуться живыми все меньше. Вон, Гордею грудь прострелили, в коме был. А в следующий раз в глаз выстрелят и всё, ни одна капсула не заштопает.

— Так, родственники. — Вестлина тихо шлепнула ладонью по столу. — Чтобы такого больше не происходило, всё-таки Земля более опасное место для жизни, чем Система, предлагаю детям и внукам переселиться на станцию. Это избавит нас от страха за их жизнь. Никасу пора поступать в школу. Он должен знать о мире намного больше, чем ему смогут преподать здесь. Будет лучше, если он продолжит жить в полноценной семье.

— А как же… мы? — Глаза у моей матери увлажнились.

— Мы сделаем прямую связь и будем общаться. — Айрис взяла ее за руку. — И будем регулярно навещать друг друга. Нам это решение далось непросто, но как-то надо прерывать эту кармическую цепочку неприятностей. Мы с Гордеем не нанимались всю свою жизнь спасать вселенную от негодяев. Будем приезжать друг к другу, есть нормальную земную еду и это каждый раз будет для всех нас праздником. К тому же возвращается ваша родственница из-за границы и нам теперь все равно пришлось бы искать новое жилье.

Мать утерла слезы.

— Ладно, пусть будет так.

— Ну, раз горячую стадию обсуждения миновали, — отец открыл холодильник и вынул из него бутылку клюквенной настойки, — пора и освежиться. Первый тост, за удачу. Это именно то, чего вам так не хватает.

В ту ночь мы просидели до утра. Дождались, когда проснулись дети, встретившие нас криками радости. Я до слез умилялся, когда Полинка, шлепая босыми ножками, с заспанным личиком, вошла на кухню и смотрела на нас с матерью сияющими глазками. Она что-то залопотала на своем языке и бросилась к нам с вытянутыми ручками.

А через месяц мы переехали на станцию.

P.S. Отец сообщил, что история с цирком была представлена, как кровавая афера черных трансплантологов. Около шестидесяти жителей Николаевки так и не вернулись домой. Те, кто вернулись, якобы потеряли память из-за воздействия сильнейших психотропов, под которыми их держали преступники. История повторилась в нескольких местах и потрясла страну. Но о ней все равно быстро забыли, потому что каждый день обязательно где-нибудь случались другие неприятности.

P.S.2 На станции я устроился на работу в медицинское учреждение, в качестве подопытного объекта. На мне проверяли реакцию на психические раздражители, чтобы установить отличие от реакции коренных жителей станции. Мне иногда приходилось чувствовать себя подопытной обезьяной и даже несколько раз натурально изобразить её, повергнув ученый мир станции в шоковое состояние. Проработал я там недолго, потому что испортил им все выкладки после того, как выиграл у их главного шахматиста десять партий подряд, что явно шло вразрез с их теорией примитивизма родительской формы.

— У меня есть своя