Книга Лики Богов. Часть I. Война с черным драконом - Тара Роси

class="p1">Кречет лишь кивнул воеводе, жестом велел Маруну следовать за собой. Старший дружинник шёл молча, но при этом постоянно косился на юношу. Решив, что недомолвки лишь укрепляют недоверие, наворопник вздохнул.

— Спрашивай уже.

— Я помню Родославу, — прохрипел Кречет, рассматривая юношу, — ты на неё совсем не похож. В отца пошёл, что ли?

— Видимо, — пожал плечами наворопник.

— А кто он?

— Не знаю. Он в битве пал, мне третье лето едва кануло.

— Значится, в тятьку ты такой чернявый, — вновь хмыкнул Кречет.

Марун лишь кивнул, на этот вопрос он и сам не знал ответа. Отца он совсем не помнил, как и кровную мать. Помнил старшего брата, который заботился о нём… пока не погиб от руки кочевника. Ужас, запечатанный в памяти, был велик и по сей день. Все пройденные с Родославой битвы меркли в сравнении с пережитым кошмаром. Рода стала матерью, наставником, смыслом существования… и она велела защитить острог.

* * *

Стук копыт гасила сырая земля, роса скатывалась с задетых всадниками ветвей. Вечерняя прохлада кутала взмокшие гривы коней, липла к лицам воинов. В монотонном позвякивании ножен тонули голоса, разбивались о закованную в броню спину командира. Недавно удостоенный этого звания двадцатилетний Боджинг — единственный сын генерала Муна — отлично понимал, о чём перешёптываются его воины. Они никогда не простят ему смерти своих отцов и братьев… Прорыв к Ерге стоил Боджингу очень дорого, чего никто не мог ожидать. Первые отряды пеших, кои должны были незаметно окружить Кийский острог, наткнулись на тархтарских лучников. Большая часть воинов полегла вместе с тархтарами. Собрав выживших, Боджингу пришлось продвигаться со своими всадниками к реке Аргунь. Но это были лишь крохи — основными силами командовал отец. Боджинг не видел, что именно произошло — в какой-то момент воины бросились прочь из леса с криками «Хуапигуй!», а тяжелораненые тархтары, напротив, вскакивали с земли, хватали оружие и бросались в бой. Многие из всадников Боджинга хотели вернуться и помочь товарищам, но он не дал этого сделать. Молодой командир понимал, что тем самым настроил против себя львиную часть отряда, но приказ императора важнее. В глубине души он и сам страстно желал вернуться, помочь отцу… Но отец остался у кийских стен, а Боджинг уже переправился с отрядом через Аргунь, выслушивая упрёки воинов. Командир с трудом сдерживал волнение, руки сковывала дрожь — первое серьёзное сражение в выпрошенном у отца звании. Боджинг должен доказать, что заслуживает этого, что ничуть не хуже своих великих предков… ничуть не хуже отца. Но тогда, почему же он бросил товарищей? Пришлось? Злость на самого себя била в виски, и лишь в одном капитан видел утешение — вскоре он сможет излить весь гнев на дружину Ерги. Натянув поводья, Боджинг поднял руку, повелевая воинам остановиться.

— Зихао, — сказал командир, не оборачиваясь, — дойдите до острога, разведайте путь.

Разведчик спешился, подал знак товарищам — четверо воинов последовали за ним.

— Пока ждём Зихао, можете отдохнуть, — распорядился Боджинг, спрыгнув с коня.

Сохраняя молчание, воины спешились. Отдых требовался не только людям. Кони тяжело дышали, тянулись к сочной траве, желая подкрепиться. Солнечный диск наполовину скрывали горы, а значит, времени мало. Командир прерывисто выдохнул, откупорил флягу.

— Зря ты оставил наших, — неожиданно заговорил молодой воин, не дав командиру сделать и глотка.

— Император приказал взять Ергу, а не спасти как можно больше жизней, — ответил Боджинг и хлебнул из фляги.

— Мы могли отступить, набраться сил и напасть вновь, — не унимался парень.

— Ты слишком молод, — вклинился старший товарищ, — ты не застал первой войны с Тархтарией и не знаешь, что такое гнев Ши-цзуна. Уж лучше умереть в бою, чем вернуться ни с чем.

— Ты врёшь! — взорвался парень. — Ты трус, поэтому придумываешь отговорки.

— Владыка начал войну не для того, чтобы попытаться, — осёк Боджинг. — Господин желает вернуть нашему народу плодородные земли, и у нас нет второго шанса, мы не можем передохнуть и вернуться. Тархтары не упустят момента и перебьют нас, едва почувствуют нашу слабость. Соберитесь! Если мы не возьмём Егру, то смерти наших отцов и братьев станут бессмысленными.

Тишина воцарилась в темнеющем лесу, воины молчали, утопая в мыслях. Никто не знал, сколько прошло времени, когда вернулись разведчики. Зихао доложил, что путь чист, лес никем не охраняется и даже на стенах острога не видно лучников.

— Они не ожидают нападения, — подытожил командир, — мы воспользуемся этим.

Воодушевлённые услышанным, воины запрыгнули в сёдла; желая поквитаться с врагом, выслали коней вперёд. Осталось совсем немного, вот-вот они вырвутся из лесной обители, ударят по ненавистным тархтарам. Отомстят за всё. За дедов, за отцов, за годы нищеты и голода. Лучники приготовились к атаке, опустили стрелы на тетиву.

Глухой стук и шум листвы. Нечто огромное вырвалось из-за сплетённых ветвей, с невиданной силой ударилось о первый ряд всадников, снося коней с ног. Боджинг оглянулся — широкое бревно раскачивалось на верёвках под хрипы раненых. Мгновение, и ещё одно бревно глухо ударилось о всадников.

— Не останавливаться! — гаркнул командир, ударив коня по крупу.

Будучи уверенным, что эти ловушки прозорливые тархтары установили давно, и нахождение его отряда всё ещё тайна, Боджинг гнал коня к острогу. Меж деревьев уже проступали стены и башни. Но земля ожила, из-под травы вырвалось что-то длинное, подбросив листья и жёлтые головы цветов. Вновь раздалось пронзительное ржание, кони падали, колотили копытами, являя колья в мускулистых телах.

— Стрелы на тетиву! — закричал Боджинг. — В бой!

Рой стрел поднялся в воздух, застучал по стенам, поражая бойницы.

— Разводите огонь! Подожжём острог, не дадим тархтарам отсидеться за стенами!

Лишь стоило огниву чиркнуть, как из леса в спины ариманам вырвались стрелы. Их ждали — теперь это было очевидно. Но как тархтары могли узнать о нападении?

— Зихао! — рыкнул командир, вытянув дао в сторону леса. — Разберитесь с ними! Лучники, жгите острог! Остальные за мной!

Огненные стрелы вспыхнули в вечернем небе, впились в крыши башен, опаляя жаром. За спиной командира раздались крики и хрипы — группа Зихао сошлась с противником. Вновь отдав команду лучникам, Боджинг всмотрелся в горящие стрелы — у тархтар нет выбора, им придётся покинуть острог, придётся принять бой.

Ответные стрелы не заставили себя ждать, массивные врата отворились, выпустив отряд всадников. С криками тархтары бросились на ариман. Боджинг оскалился, ринулся к воину в красном плаще. Отец говорил, что такие плащи у тархтар носят только предводители дружин, а значит, нужно обезглавить вражеское войско. Тархтарский предводитель безжалостно рубил ариман, казалось, он желал вырезать всех сам.

«Отец говорил, что здесь командует безумный старик, — подумал Боджинг,