Книга Конан-варвар. Час Дракона - Роберт Ирвин Говард

не вынуждай нас причинять тебе вред.

— Гебал! — отчаянно завопил Публио, отступая перед ними и прижимаясь к стене. — Гебал!

Четверо смотрели на него так же невозмутимо.

— Если ты позовешь раба, он умрет, — предупредил один из них, но это лишь перепугало Публио еще больше.

— Гебал! — кричал он. — Проклятье, Гебал, где ты? Твоего хозяина убивают грабители!

Быстрые шаги раздались в коридоре, и в комнату ворвался Гебал — невысокий, но невероятно мускулистый шемит. Он держал в руке меч с клинком, похожим на длинный лист, курчавая иссиня-черная борода воинственно топорщилась.

Гебал уставился на четверых пришельцев в туповатом недоумении. Откуда они здесь появились? Потом он смутно припомнил, как сон ненадолго сморил его прямо на лестнице, которую ему было велено охранять: наверное, вот тогда-то они и прошли. Никогда прежде он не засыпал на посту… Хозяин истерически кричал, указывая на чужаков. Гебал по-бычьи пригнул голову и ринулся вперед. Мускулистая рука взвилась в смертельном замахе, но удара так и не нанесла.

Навстречу Гебалу метнулась из широкого черного рукава другая рука — тонкая, желтокожая. Длинный посох коснулся могучей груди шемита и тотчас отдернулся. Удар его был до жути похож на бросок змеи.

И точно незримая стена остановила Гебала: он замер посередине разбега, голова поникла на грудь, пальцы выпустили меч, и шемит поник на пол так, словно в его теле разом растворились все кости. Публио вырвало.

— Не зови больше никого, — посоветовал рослый кхитаец. — Твои слуги крепко спят, но, если ты их разбудишь, они умрут, и с ними — ты сам. Где Конан?

— Он пошел к дому Сервио, у набережной. Он разыскивает зингарца Белосо, — выдохнул Публио, разом лишившийся присутствия духа.

Купец не был трусом, но эта четверка вселяла в него неописуемый ужас. Он вздрогнул всем телом, заслышав на лестнице торопливые шаги, неестественно громкие в зловещей тишине, окутавшей дом.

— Еще слуга? — спросил кхитаец.

Публио замотал головой: язык не повиновался ему.

Один из кхитайцев сдернул с дивана шелковое покрывало и набросил на труп, и все четверо скрылись за стенной занавесью, лишь вожак, обернувшись, приказал:

— Поговори с идущим сюда и побыстрее отошли его прочь. Если выдашь нас, ни ты, ни он живыми отсюда не выйдете. Не вздумай даже знаком показать ему, что ты не один!

Погрозил посохом — и исчез.

Публио задохнулся, с трудом подавляя новый приступ тошноты. Быть может, всему виной освещение, но ему упорно казалось, будто посохи порой шевелились сами по себе, словно наделенные какой-то чудовищной жизнью…

Кое-как взяв себя в руки, Публио сумел спокойно встретить оборванного негодяя, влетевшего в комнату.

— Дело сделано, господин! — громко объявил головорез. — Варвар валяется мертвым на песке у края воды.

Публио уловил спиной некое движение за шпалерой и от ужаса едва не умер на месте. Наемный убийца ничего не заметил.

— Твой секретарь Тиберио погиб, — продолжал он — Кроме него варвар зарубил еще четверых. Мы унесли их тела. При варваре не было ничего ценного, лишь несколько серебряных монет. Какие будут приказания, господин?

— Никаких! — белыми губами выдохнул Публио. — Убирайся!

И негодяй с поклоном поспешил прочь, удивляясь про себя тому, как немногословен Публио и какой у него, оказывается, слабый желудок.

Четверо кхитайцев вышли из-за шпалеры.

— О ком говорил этот человек? — спросил рослый предводитель.

— О чужестранце, который мне навредил, — выдавил Публио.

— Лжешь, — спокойно ответил кхитаец. — Я вижу по твоему лицу, что речь шла о короле Аквилонии. Сядь на диван, не двигайся и молчи. Я побуду здесь, а трое моих товарищей пойдут искать труп.

Публио сидел и трясся от страха, поглядывая на своего безмолвного стража, пока не вернулись остальные и не сообщили, что тела Конана нигде не видать. Публио не знал, горевать ему или радоваться.

— Мы нашли место, где они дрались, — сказал один из троих. — Песок в крови, но короля там нет.

Четвертый принялся чертить своим посохом какие-то символы на ковре. При свете лампы Публио примерещилась на посохе блестящая чешуя…

— Вы прочли что-нибудь на песке? — спросил предводитель.

— Да, — прозвучал ответ. — Король жив. Он отплыл на корабле, идущем на юг.

Высокий кхитаец поднял голову и посмотрел на Публио, который под его пристальным взглядом начал обильно потеть.

— Чего вы от меня хотите? — пробормотал он запинаясь.

— Нам нужен корабль, — ответил кхитаец. — Корабль с командой, пригодной для дальнего путешествия.

— Насколько дальнего? — спросил Публио.

Ему и в голову не пришло отказать.

— Может статься, до края Вселенной, — сказал кхитаец. — До расплавленных морей преисподней, кипящих за чертою рассвета!

15. Возвращение корсара

Когда начало проясняться сознание, Конан первым делом почувствовал движение: что-то размеренно вздымалось и опускалось под ним. Потом он услышал, как гудит ветер в снастях, и, еще не открывая глаз, понял, что находится на корабле. Слышалось неразборчивое бормотание чьих-то голосов. Конана окатили водой, отчего разум очистился полностью и мгновенно. Выругавшись, киммериец вскочил и свирепо огляделся кругом. Его встретил взрыв грубого хохота; пахло давно не мытыми человеческими телами.

Он стоял на кормовой палубе длинной галеры, шедшей под парусом. Северный ветер туго наполнял широкое полосатое полотнище. Солнце только-только вставало, мир вокруг переливался золотом, зеленью и синью. По левому борту смутной лиловой тенью виднелся берег. Справа простирался открытый океан. Все это Конан охватил первым же взглядом, хотя больше всего его интересовал, конечно, корабль.

Типичное торговое судно южных побережий: узкое, длинное, с высоко поднятым носом и такой же кормой, с каютами на обоих концах. Конан поглядел на открытый промежуток между палубами, откуда и поднималась тошнотворная, отвратительная вонь.

Запах этот был ему знаком давно: запах гребцов, прикованных к скамьям. Их там сидело человек по сорок с каждой стороны, все — негры. Каждый из них перехвачен поперек тела цепью, прикрепленной к толстому кольцу в продольном брусе, уложенном от одной палубы до другой. Конан знал: жизнь раба-гребца на аргосской галере страшнее ада.

Корабль ходко шел по ветру, и негры отдыхали от гребли. Большинство из них происходили из страны Куш. Но около тридцати чернокожих, чьи глаза с праздным любопытством разглядывали новичка, явно вели свой род с далеких южных островов, исконного гнезда корсаров. Конан сразу отметил и выделил их стройные, мускулистые тела и правильные черты лиц. И даже узнал несколько человек: эти люди следовали за ним в прежние времена.

Конан оглядел море, корабль и гребцов в один миг, гораздо быстрее, чем можно про то рассказать. И повернулся к морякам, стоящим вокруг. Теперь он крепко стоял на широко расставленных ногах, кулаки его гневно сжимались.

Матрос,