Книга Последнее поколение - ЧБУ

сын, выходи, – с негодованием заговорил мужской голос. Он раздавался откуда-то с верстака, где сейчас по всей видимости, и находился мужчина, которого искали в округе. – Хватит тратить наше время.

Скрежет металла и звуки падающих предметов извещали, что преследователи обыскивают все места, куда мог поместиться человек.

Тем не менее Генри не жалел, что взял деньги у Санкара. Ему срочно нужно было построить компьютер, чтобы вычислить местоположение друзей, а кредит в банке не выдадут человеку без паспорта и с такой низкооплачиваемой работой. Единственным выходом был подпольный кредит, но даже там невозможно было получить большие деньги человеку без имени и без прошлого. Ему пришлось пойти на отчаянные меры, и такой мерой как раз стал Санкар. Своих целей Генри достиг: он нашёл друзей, вычислил, где находится Франк, и даже больше: определил, что Франк фактически захватил всю технику с дистанционным управлением. Осталось лишь выйти из этой заварушки живым, но раз он смог сбежать из подземелья Франка – убежит и отсюда.

– Смотрите, след! – произнёс женский голос совсем близко. – Неужели Рикардо прячется в этой куче?

Совсем рядом с верстаком раздались звуки перебрасываемых с места на место предметов. Куча находилась в пяти метрах от него и представляла собой двухметровую гору оболочек от силовых кабелей. По всей видимости, несколько лет назад на завод привезли пару сотен метров кабеля, но вместо того чтобы пустить его в машину по переработке, служащие самолично выпотрошили его, достали медные жилы, а остатки бросили к стене. Именно там сейчас искали его.

Генри понимал: пройдёт совсем немного времени, прежде чем его найдут. Необходимо было действовать как можно быстрее, использовать фактор внезапности на все сто процентов. Он схватил толстый кусок ржавой арматуры, вырос за спиной мужчины, который в этот момент прикуривал сигарету с чем-то невероятно вонючим, размахнулся и ударил изо всех сил.

Головорез даже не подозревал, что под ним прячется тот, кого они разыскивают, он даже не понял, откуда прилетел удар. Тяжёлое железо с треском погрузилось в череп. В помещении было темно, но правый глаз Генри был искусственным и видел чуть лучше, чем органический: он успел рассмотреть, как кусочки кости вздыбились под орудием, разорвав кожу на макушке.

– Уф, – выдохнул мужчина и завалился вперёд. Он упал на пол, а Генри тем временем уже бежал к выходу с завода.

Вместо правой ноги у него был протез, поэтому передвигаться быстро он не мог – хромал на каждом шагу. Всё, что ему было доступно, это надеяться, что преследователи помедлят и дадут ему немного форы. Его культя за время преследования так натёрлась о приёмную гильзу, что представляла собой одну большую мозоль. Гелевая прокладка от резких движений съехала набок, что причиняло адскую боль во время бега. Каждый раз, когда Генри опирался ногой о землю, рубцовая ткань всё больше воспалялась и готова была взорваться от нескончаемых ударов.

Тень, мелькнувшую в проходе, Генри заметил за секунду до того, как его сбили с ног. Для калеки он бежал быстро, но этого было недостаточно: индиец в камуфляжных штанах легко нагнал его и зашёл сбоку. Они упали на пол вместе, но Генри оказался снизу, смягчив удар для нападавшего. И, прежде чем остановиться, они проехали по инерции ещё два метра. Генри не успел ничего сделать, протез руки придавили к земле, а живую заломили за спину.

«Вот я и попался», – грустно подумал Генри. Силы покинули в одно мгновение: он снова стал слабым и беспомощным инвалидом, а спринтер и мастер дробящего оружия ушли туда же, откуда появились.

Было уже поздно подключать навыки переговорщика, но выбора у Генри не оставалось, поэтому он сделал жалобный голос и произнёс со смирением:

– Ребята, простите, испугался до полусмерти. Сам не знаю, что в меня вселилось, какое-то первобытное существо, которое кричало на ухо: бежать, бежать, бежать… вот я и побежал.

– Уэ! – промычал индиец, прижимавший его к полу. Лицо было хмурым, он смотрел в ту сторону, где остался лежать его товарищ с проломленной головой.

– Я себя не контролировал в этот момент, я и сейчас не особо контролирую, – нервно хмыкнул Генри. – Вы меня так напугали, что я словно отключился…

Тяжёлый кулак опустился Генри на нос, который хрустнул и повернулся вбок. От резкой боли глаза заслезились, и он почувствовал, как тёплая кровь заструилась по щеке. Но, несмотря на это, он улыбнулся и заговорил так, словно сломанный нос был совершенно нормальным явлением:

– Понимаю, заслужил, но мы всё ещё можем договориться. Может, ты и потерял друга сегодня, но я компенсирую весь моральный вред. Честное слово!

Повернув голову вбок, Генри увидел, как индиец с проломленной головой встаёт на ноги. Под левую руку его держала женщина, под правую парень лет двадцати пяти, худой и высокий, как жердь. Пострадавший явно чувствовал себя скверно: его ноги то и дело пытались подогнуться, бросить своего хозяина наземь. Если бы не поддержка с двух сторон, он даже не смог бы выпрямиться. Левой рукой он прижимал к голове тряпку, пропитанную кровью.

– Сукин сын, – вяло произнёс индиец. – Несите этого ублюдка в дробилку.

Генри не собирался убивать преследователя. Ударом арматуры он хотел только замедлить, чтобы всё их внимание сосредоточилось на раненом друге. Однако, глядя в бешеные, ненавидящие глаза раненого индийца, он понял, что лучше бы приложил больше сил и довёл дело до конца. Сейчас уцелевший превратит его бесславный конец в по-настоящему мучительный уход.

Никогда в жизни Генри не считал себя человеком, сильным духом: он всегда избегал драк, в школе задирали, в родном городе часто приходилось убегать от наркоманов, в Империал Колледже он был одним из немногих бедных студентов, учившихся по стипендии, и каждый день терпел брезгливое отношение окружающих. Он никогда и никому не давал сдачи, предпочитая закрываться в собственном коконе, защищённом от внешнего мира. Но сегодня его не пугала смерть: он смотрел на неё открыто, не отводя взора.

Собственная кончина сегодня выглядела сущим пустяком по сравнению с тем, что он так и не смог остановить Франка.

– Кальма, амигос, – тихо прошептал Генри. – Я назову вам своё настоящее имя.

– Всем плевать, кто ты, – ответил индиец, поочерёдно прикладывая тряпку к голове и убирая её, чтобы проверить, продолжает ли идти кровь. Она не останавливалась. – Господин Кашьяп не давал нам инструкций, как именно тебя прикончить, но, думаю, видео, как мы пустим тебя на фарш, доставит ему удовольствие.

Индиец в камуфляжных штанах привёл его к двухроторному шредеру с мощными валами, чьи зубчатые пары, должно быть, легко могли перемолоть и чугун, и углеродистую сталь. На лицевой панели шредера стояла эмблема молота с надписью «Гефест инк». Поскольку на заводе не было света, Генри надеялся, что аппарат перед ним не работает, однако вскоре на потолке стали зажигаться старые лампочки. Завод начал оживать: раздался гудок начала смены, пустая конвейерная лента пришла в движение, хотя никто её не включал.

В искусственном свете Генри смог рассмотреть преследователей: все они были местными, смуглыми. Главным среди них был как раз тот, кого он ударил: лопоухий, с толстыми губами и густыми бровями; из-за потери крови он ослаб и двигался медленно, он готов был упасть на колени и вывернуть желудок в любой момент, но при этом излучал столько ненависти, что казалось, именно она запитала электричеством всё помещение.

Трое оставшихся были моложе: тощий парень с отсутствующим выражением лица, девушка, предвкушающая веселье, и молчаливый солдафон в камуфляжных штанах, чья хватка держала Генри словно тисками.

– Всегда хотела узнать, что станет с человеком, если пропустить его через мясорубку, – произнесла девушка, осматривая шредер со всех сторон. Она нажала несколько раз на маленькую зелёную кнопку на лицевой панели, но он не запустился.

– В даркнете таких видео полно, – ответил тощий. – Я не любитель жестяков, но там есть на любой вкус: от несчастных случаев на производстве до вполне целенаправленного закидывания всяких бомжей в лопасти.

– Смотреть на записи – не то. Я хочу увидеть вживую, как брызнет сок из этого доходяги.

Девушка никогда не видела, как выглядят станки, способные причинить вред человеку, и не понимала,