Книга Мифы и легенды старой Одессы - Олег Иосифович Губарь

изготовления палаток, мешков, балаганов и др., а позднее выписывал из Европы специальную ткань, так называемый деним, поименованный по городу Ним в южной Франции — административному центру департамента Гар. Деним — плотная хлопчатобумажная саржа, с незапамятных времен использовавшаяся средиземноморскими моряками, прежде всего — итальянцами, как материал для парусов и обмундирования. Как говорят» в английской огласовке слово «дже-ноэс», то есть «генуэзская», превратилось в «джинс». Само же понятие «джинсы» применительно к брюкам из ткани деним появилось не ранее середины XX столетия: разные источники называют конец 1930-х, 1947 и 1957 годы. Словари фиксируют наиболее позднюю дату. Во всём этом деле вообще больше мифов и легенд, нежели реальных фактов (в Интернете и СМИ в целом — целый реестр нередко взаимоисключающих и противоречивых версий). Но, во всяком случае, к патриархальной спецовке Леви Штрауса этот термин никак не может прилагаться.

Что же, собственно говоря, он «изобрёл»? В 1873 году Леви запатентовал «Улучшение в закреплении накладных карманов». Речь на самом деле идет об изобретении Якоба Дэвиса, портного из Невады, каковой предложил укреплять заклёпками карманы рабочих спецовок. Но поскольку свободных денег для патентования не имел (а требовалось-то всего-навсего 68 долларов!), то обратился за помощью к Штраусу. А тот оценил идею, сообразил, что можно извлечь из этого дела немалую выгоду, и раскошелился[22]. Отдавая дань уважения прозорливости и коммерческой хватке Леви, вынуждены отметить всё же, что этим все его «изобретения» и ограничиваются. Произведения свои он именовал «комбинезонами без верха» или «комбинезонами по пояс», а вовсе не джинсами, какового слова вообще не было в его лексиконе. Что до заклёпок, то и они давно уже не являются непременным атрибутом джинсов.

Всё это вовсе не казуистика. Дело даже не в названии. Важно совсем другое: Леви Штраус до самой своей кончины добросовестно занимался производством спецовки, а вовсе не одежды для повседневного ношения и ни в коем случае — модной одежды. Но ведь спецодежда из плотной хлопчатобумажной ткани применялась за сколько-то столетий до его рождения. Общеизвестно и то, что собственно ДЖИНСЫ — как элемент общественного быта, как «одежда века», как символ личной независимости — вошли в обиход после появления культовых вестернов типа «Великолепной семерки» и движения хиппи, то есть в 1960-е годы[23]. Леви не имеет и не может иметь к этому прямого отношения. Но задним числом, в силу стечения обстоятельств, фирма «Левайс» умело смонтировала собственный «джинсовый миф», блестяще откорректировала «славную биографию», а весь мир с удовольствием принял на веру рекламный ролик — симпатичную историю трудолюбивого еврейского портняжки-изобретателя из Баварии, сделавшегося миллионером в «обществе равных возможностей», осуществившем «американскую мечту» буквально на ровном месте.

А как же было на самом деле? На самом деле, джинсы не плоше «Левайса» носили ещё мореходы средневековых итальянских республик — Генуи, Венеции, Анконы, которые привезли эту ткань и на черноморское побережье, в наши с вами края, где она использовалась ещё во времена Крымского ханства, в Кафе, Тане, Монкастро, других генуэзских и венецианских колониях, включая предшественницу Одессы — Джинестру (любопытное созвучие, неправда ли, и, судя по всему, не случайное: если взглянуть на побережье Одесского залива со стороны моря, то мы и увидим голубые «штанины» Куяльницкого и Хаджибейского лиманов).

Исследователи различают ткань деним — более плотную, первое упоминание о которой относится к 1460 г. (то есть уже спутники Колумба открывали Америку в робе из джинсовой ткани!), и ткань джин, ближе к фланели, — соответственно 1567 год. Джинсовая ткань из Италии получила свое название не из-за неправильного произношения англоязычными американцами, а от латинского Janua, то есть Генуя. О том, что белые «матросские» джинсы задолго до открытия бизнеса Леви Штрауса иногда носили и лица не связанные с флотом, со всею определенностью следует из текстов 1843 года довольно популярного в свое время английского писателя Роберта Смита Сюрте (1803–1864): его литературный герой Септимус одет в батистовую рубаху и «white jeans», подпоясанные кожаным ремнем[24]. Таким образом, ни о каких серьёзных приоритетах Леви Штрауса и речи быть не может.

Что же касается первого зафиксированного на сегодняшний день опыта использования плотной хозяйственной хлопчатобумажной ткани для массового пошива повседневной, модной одежды, то этот опыт был поставлен не где-нибудь, а в Одессе за сотню лет до «джинсового бума» 1960-1970-х и за семь лет до патентования Штраусом заклепочного изобретения Якобса.

Летом 1866 года многочисленные одесские портные одели горожан в костюмы из плотного хлопчатобумажного холста, так называемой ряднины, традиционно использовавшегося местными (скорее всего, не только местными) итальянцами для производства мешков, навесов (так называемых маркизов, памятных старожилам), парусной оснастки судов и флотского обмундирования. Произошло это, вероятно, по той причине, что в городе скопился избыточный запас «морской ткани» — набирал силу паровой флот, и спрос на материал для парусов несколько снизился.

Означенное событие сделалось столь примечательным, что даже вызвало полемику в муниципальной прессе[25]. Среди достоинств отмечалась дешевизна и ловкий покрой инновационного наряда, в числе недостатков — не слишком презентабельный внешний вид и неудобства, связанные с тяжестью изделия. Примечательно, что в набор входили не только брюки, но жилет и куртка, то есть мы имеем полный гарнитур современного джинсового стиля! Вообще говоря, первый блин отчасти вышел комом, однако джинсовый приоритет Одессы неоспорим, поскольку джинсовая одежда впервые в истории реально вошла в массовый повседневный обиход, выйдя за пределы морской и рабочей спецовки, каковой опыт повторился лишь столетие спустя.

Поэтому у нас, одесситов, были все основания «закрыть Америку» и открыть во дворике Одесского литературного музея необыкновенный монумент — «Джинсового Дюка» — и объявить Одессу родиной джинсов как модной одежды. А кто против этого нашего приоритета, так пусть докажет обратное.

Постскриптум

Эта книжка могла бы разрастаться бесконечно, поэтому приходится как-то себя ограничить. Скажем, умножающиеся топонимические сюжеты определённо выстраиваются в отдельное издание. Комментирование других мифов — например, о доме генерала Лехнера — требует дополнительной информации, сбор которой продолжается. Бытуют сюжеты, которые представляют некоторый интерес и, вероятно, могут быть включены мною в следующий корпус легенд. Кое-что перечислю прямо сейчас.

«Рыбный ресторан» возле Потемкинской лестницы никогда не был рыбным, да и рестораном его можно называть лишь условно: тут много десятилетий в разных форматах функционировал так называемый Городской павильон, сдававшийся в аренду частным лицам. Этот павильон с некоторых пор и строился частными предпринимателями, но по окончании назначенного срока передавался городу. Я уже написал его историю со ссылками на первоисточники.

Эпизод с отправкой из Одессы апельсинов