Книга Афанасьева, стой! - Олеся Стаховская

– Ариш, ну не кипятись. Я не виноват! Честное слово! И потом, вся та женская гордость, похоже, тебе одной досталась.

– Ага. Пока они в очереди за наглостью стояли, – возмущённо шипела я.

– Да не нужны мне все эти маши, тани, лены! Самая желанная добыча – та, за которой приходится погоняться. А я за тобой три, нет, четыре месяца гонялся. Все лапы стёр. И если бы не совместные операции, до сих пор бы круги нарезал, воя на луну. Так что успокойся. Ложись лучше рядышком. Телевизор вместе посмотрим.

– А швы не разойдутся?

– От телевизора? – засмеялся Семёнов. – Не должны. Не переживай. Но если очень беспокоишься, можешь телевизор сверху смотреть.

После выписки из больницы Семёнов засел дома. И от безделья, похоже, сходил с ума, названивая мне каждый час и интересуясь делами. В какой-то момент я не выдержала и нахамила ему.

– Что, уже раздражает? – ехидно поинтересовался Ринат.

Тому, по причине ранения Семёнова, передали вести его участок. Теперь Ринат редко сидел в Управлении. Я же регулярно исчезала из конторы по первому его зову.

В конторе произошли некоторые изменения. Практически незаметные для окружающих, но приятные для меня. То есть они, конечно, были бы приятными, если бы не случившийся с Катей кошмар. Мне отдали её должность. Поэтому «приятное» событие, кроме чувства горечи, ничего не вызывало. Мы с Семёновым даже отмечать его не стали.

Должность, по сути, была номинальная. В подчинении у меня, кроме Костика, никого не имелось. Отчитывалась я перед вице-президентом напрямую, хотя никаких отчётов от меня он не требовал. Господин Копытин сделал глубокий реверанс в сторону Управления. Оставил меня в штате и дал возможность работать на благо государства. Это породило волну слухов определённого толка. Моя персона стала хедлайнером офисных сплетен, отодвинув Ларочку на второе место. Что неудивительно. Какая-то замухрышка умудрилась увести у неё двух мужчин одновременно. Такое ещё никому не удавалось.

Что касается Кати, то до объективного и беспристрастного суда она не дожила. Астральные твари, лишённые возможности свободно питаться живыми людьми, покинули её тело. Второй раз она умерла на третьей неделе ареста.

Как-то так вышло, что родных и друзей у Кати не оказалось. Муж, живший по поддельным документам, умудрился улизнуть от оперативников Управления и теперь значился в федеральном и международном розыске. Захар Матвеевич не сомневался, что кукловодом является именно он.

В общем, единственным близким человеком у Кати была я. Я и занималась её похоронами. Мне до сих пор тяжело вспоминать, как опускался в промёрзшую тёмную яму гроб с Катиным телом. Как давило на голову хмурое зимнее небо, которое вдруг разродилось дождём со снегом. Как два комка земли ударились о крышку гроба и рассыпались, скатившись по лощёным бокам. За меня и за Семёнова, который сам не мог приехать проститься с Катей. Как, игнорируя раздражение сотрудников похоронной конторы, я долго возилась у свежей могилы, пытаясь пристроить два венка возле деревянного креста с Катиной фотографией. Я продрогла до самых костей в своём демисезонном пальто, и замёрзшие руки плохо слушались меня.

Я бы стёрла эти воспоминания из своей памяти, если бы умела.

– Ну, так что там у вас с Семёновым? – настойчивый наглый голос выдернул меня в мир живых.

Ринат мне не нравился. И эта антипатия оказалась взаимной, что, однако, не мешало нам продуктивно работать в паре. С ним было спокойнее, чем с Семёновым. Он старался лишний раз не задевать меня, я – его. Всеми силами мы сохраняли хрупкий нейтралитет.

Мои способности стали понемногу проявлять себя. После последнего нападения Кати и пережитого из-за ранения Семёнова шока я стала видеть окружающий мир так, как видела его до этого только в специальных очках. Не всё время, к счастью. Но способность эта проявлялась, как только в ней была необходимость. Чем Ринат и пользовался, таская меня с собой повсюду. Отказать ему я не могла. Договор с Управлением был в силе. Но тем не менее требовалось свести такие вот выезды к минимуму. У меня же основная работа есть. Об этом я собиралась поговорить с Захаром Матвеевичем. Но не сегодня. Позже.

– Нет, не раздражает, – ответила я, немного подумав. – Бесит временами, но это нормальное состояние.

Ринат хмыкнул.

– Чё тогда не женитесь?

– Советуешь сделать ему предложение? Подожди, я ещё кольцо не выбрала. Может, ты мне поможешь? Какого размера бриллианты предпочитает Семёнов? Ты его дольше знаешь.

Парень хохотнул и больше не приставал с дурацкими вопросами.

Мне, может быть, тоже интересно, почему мы не женимся. К слову, с разговорами о браке Семёнов ко мне ни разу не подкатывал. Тот случай, когда его ранили, не в счёт. Очевидно же, человек был не в себе. Разве я могла воспользоваться его невменяемым состоянием?

После злополучного ранения все мысли о том, что нам необходимо расстаться, попросту испарились из моего сознания. Как выяснилось, погибнуть от шальной пули можно не только при исполнении служебного долга. Неважно, какой срок нам отмерила судьба, всё это время я хочу прожить бок о бок со своим Семёновым. А с ревностью уж как-нибудь совладаю.

С его родителями у меня был полный контакт. Особенно с мамой, но это и неудивительно. Мы с ней вместе дежурили возле него в первые дни, когда он только приходил в себя. Такие вещи сближают. Пётр Алексеевич, узнав о моих трудностях в конторе, предложил несколько вариантов на выбор: работать в его компании, от чего я сразу отказалась, или ещё в паре мест, которые возглавляли его старые друзья. Я обещала подумать.

– Ты же в курсе, что Алексей увольняется? – поинтересовался Костик во время первого утреннего перекура.

Он единственный не бойкотировал меня и составлял компанию на обеде и в курилке, пока Семёнов прохлаждался на больничном.

– Какой Алексей? – не поняла я.

– Твой Алексей. Который Семёнов. Или у тебя другие есть?

– Нет. Только он. Подожди. Как увольняется? Почему?

Я опешила от подобной новости. Семёнов и словом не обмолвился.

– Хотел у тебя узнать. Слышал, он вчера заявление подал. Он, конечно, не очень долго проработал у нас, но след оставил. Хороший парень. Жаль, что уходит.

Я отправила Костика работать, а сама схватилась за телефон. Смысл манипуляций Семёнова был мне непонятен. С чего вдруг он решил бросить работу и поднадзорного ведуна? И почему мне не рассказал? Может, он и меня тоже собирается бросить? Я настолько допекла его своей ревностью, что он благоразумно решил найти более адекватный вариант? Так, Арина, возьми себя в руки и не паникуй раньше времени.

– Лёшенька, привет, – нежно пропела в ответ на хриплое карканье. Похоже, Лёшенька спал, и я его только что разбудила. А ничего, что на часах одиннадцать? – Мне тут странную новость сообщили. Пугающую.

– Какую новость? – спросонья Семёнов плохо ориентировался в обстановке. – Арина, не тяни, выкладывай свои пугающие новости.